Роджер Желязны - Глаз кота
О НАРУШЕНИИ ПАТЕНТНЫХ ПРАВ.
«ВЫРАСТИЛИ СВОЕ СОБСТВЕННОЕ»,
НАСТАИВАЕТ РУКОВОДИТЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.
МЯГКАЯ ВЕСНА
ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА НАЦИИ.
РАННИЕ ПАВОДКИ НАБЛЮДАЮТСЯ
В ДОЛИНЕ МИССИСИПИ.
ШИМПАНЗЕ ОБВИНЯЕТСЯ В КРАЖЕ
ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА.
Ссылки на одного комика-наркомана явно фигурировали в заявлении сделанном сегодня лос-анджелесскими детективами
УБИЛА ИХ,
«ПОТОМУ ЧТО ПОДВЕРНУЛИСЬ ПОД РУКУ»,
ОБЪЯСНЯЕТ МАТЬ ТРОИХ ДЕТЕЙ
Давно ты меня оставила
Не знаю, что дальше делать мне
Смотрю на небо и гадаю я.
Свет Земли говорит о тебе.
СТУДЕНТЫ КОЛУМБИЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ПИКИРУЮТ С ОРБИТЫ ДЛЯ УСТАНОВЛЕНИЯ
НОВОГО РЕКОРДА
«Естественно, университет гордится, — заметил декан
Шлобин, — но…»
СТРЭДЖИАНСКИЙ ПОСОЛ
СОВЕЩАЛСЯ ЗА ЗАКРЫТЫМИ ДВЕРЯМИ
С ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЕМ
Стрэджианский посол Далтмар Стэнго и консул Орар Богарти продолжают второй день переговоров с генеральным секретарем
Уолфордом. Появляется множество предположений о прорыве в переговорах о торговле, но пока сообщество журналистов
ДЕЛЬФИНЫ ЗАПАДНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ
НАСТАИВАЮТ НА ПРЕТЕНЗИЯХ.
СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ПЕРВОСОРТНЫЕ КОНСЕРВЫ
СПОСОБНЫ УЛАДИТЬ КОНФЛИКТ.
БАКИН М'БАВА
ВНОВЬ ПРЕДСКАЗЫВАЕТ КОНЕЦ СВЕТА
Слушаю музыку, тяну пиво,
Смотрю на приход кораблей опять.
Собрала шмотки и умотала,
Чувство, будто это ГЕЕННА-5.
РАДИКАЛЫ ЦЕРКВИ ЕСТЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ
ПОДОЗРЕВАЮТСЯ ВО ВЗРЫВЕ БОМБЫ
В БАНКЕ «СПЕРМОВА».
ЧЕЛОВЕК ВОЗБУЖДАЕТ ДЕЛО,
ЧТОБЫ ВОССТАНОВИТЬ
ПРЕЖНЮЮ ЛИЧНОСТЬ.
Основываясь на постановлении окружного суда,
официальные лица Меннингера выполнили
КОМПЬЮТЕР БАНКА «НОВА-СКОТИЯ»
ОБВИНЕН В УГОЛОВНОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ
В СВЯЗИ СО СКАНДАЛОМ, КАСАЮЩИМСЯ
МАНИПУЛИРОВАНИЯ ОБЛИГАЦИЯМИ
О, сижу тут тупо и страдаю,
Все медленно сворачивает вспять
Если захочешь меня увидеть,
Набери лишь номер ГЕЕННА-5
Ненависть где-то существует и нет сил, чтобы навсегда оградить меня от него: надо много времени изучать дороги, но скоро я буду готов… я готов восемь дней, и… я тогда узнал, что знаю сейчас, куда он хочет уйти… я хочу уйти… быть сожженным? сожженным, они говорят?… никогда между кучами шлака не угнаться за ползущими трубами, и их хруст определяет их сущность? но я также дышу этим воздухом… и только зазубренная молния держит меня здесь… я знаю сейчас дорогу за ними, и деревья проносятся в памяти.
виды городов меньше запомнились… я знаю дороги, которые формируются… жду… меньшие формы… спутанные мысли говорят… что мне надо… один за одним бегут дни, которые узнают от кого-то непохожего на других, еще существующих… я хочу знать, что где-то он существует… восемь дней… я умер, скоро умрет он… совершенно… ничто не может оградить меня от него я хочу сказать первый… сейчас я знаю об этом слова походят на ползущие существа… их хруст говорит об их сочности… ударь сейчас, и увидишь, что меньшие отступают.
сейчас я знаю их и хочу использовать… их снова… сказать ему причину этого… сейчас я хочу кружиться вокруг… ха! меньше чего-либо!.. ненависть… я скажу ему это когда… скажу ему потом… восемь дней… сгоревшая ненависть…
Вернешься, когда Нэйенезгани и его брат пользовались расположением монстров-людей новой планеты, там был Некто-Бесконечный Змей и другие, которых пощадили из каких-то соображений. Даже как-то приручили, терпя, как навязанное зло. Планета стала безопаснейшим местом, хотя кое-что еще оставалось.
К примеру, здесь была Тзе'Нэга'Ней — передвигающаяся скала, которая катилась за жертвами, давя и пожирая их. Нэйенезгани взбирался на радугу и сгибал молнию. Его брат советовал взять волшебные ножи, у него с собой их было восемь.
Когда он подошел к месту, называемому Бетчил-чай, то вынул два черных ножа, скрестил их и посадил в землю. Потом посадил два голубых ножа, тоже крест-накрест, потом два желтых. Еще два ножа с сомкнутыми остриями.
Потом взглянул на Гигантскую Скалу.
— Чего ты выжидаешь, Тзе'Нэга'Ней? — спросил он ее. — Ты не навредишь моему роду?
Со скрежетом и хрустом незамшелый валун тотчас зашевелился, медленно двинулся своей дорогой, все больше ускоряя ход. Нэйенезгани изумила скорость, с которой он приближался.
Он повернулся и отбежал. Скала быстро приближалась, настигая.
Добежав до места, где были ножи с сомкнутыми остриями, Нэйенезгани перепрыгнул их. Скала перекатилась следом, и большой кусок отвалился от нее.
Сейчас скалу заносило из стороны в сторону, она перекатывалась по кривой. Когда Нэйенезгани перескочил над голубыми ножами, скала обрушилась на них, подскочила, и прочь отлетело несколько кусков. Она значительно уменьшилась, хотя скорость у нее выросла.
Нэйенезгани перепрыгнул черные ножи. И, услышав треск и скрежет сзади, обернулся.
От нее остался только маленький камень. Тогда он остановился и подошел к ней.
Скала сразу изменила курс и отскочила… Нэйенезгани пошел на запад за ней, за реку Сан-Джуан. Наконец, здесь он настиг ее; жизнь, казалось, ушла из камня.
— Сейчас, Тзе'Нэга'Ней, — проговорил он, подойдя ближе, — навредить мне ты не в силах, но, как я заметил, достоинства ты не теряешь. В будущем ты впитаешь в себя огонь Дайниха.
Он поднял то, что осталось от скалы, и пошел показать Первой Женщине, которая бы иначе не поверила, что он смог это сделать.
Наконец, Билли вздохнул и встал. Он подошел к консолям рядом с площадкой, огороженной блестящей решеткой. Нажал кнопку с надписью «донесения», и экран дисплея ожил.
Вызывал Эдвин Теддерс, читал он, дальше следовала дата прошедшего дня и время — время, когда его прибор давал сигналы впустую. Внизу были отмечены еще шесть попыток Теддерса вызвать его, большая часть совсем недавно, только несколько часов назад. Здесь был восточный код, номер и требование ответить на вызов как можно скорее, когда вернется, и добавлено «обязательно».
Он попытался вызвать, не зная, на месте ли Эдвин. Потом решил подождать вызов. И ждал, барабаня пальцами.
Зуммер был прерывистый, но экран оставался темным.
— Да? — раздался хриплый мужской голос.
— Уильям Зингер Черный Конь, — представился он, — отвечаю на вызов Эдвина Теддерса.
— Минуту, — голос ушел куда-то вверх. — Я позову его.
Билли подергал бирюзовую серьгу и посмотрел на экран. Минуту менялись цифры на соседнем дисплее-часах. Другую…
Экран вдруг засветился, и грубое лицо темноволосого мужчины с глазами альбиноса появилось перед ним. Его улыбка была скорее улыбкой облегчения, чем радости.
