Наталья Колесова - Дом
В сторону:
— О, дьявол!
Ему:
— Вы это точно помните?
— Еще как точно!
— Ну, как бы там ни было, у вас сотрясение мозга и док велел вам оставаться в постели. Чего вы там копошитесь?
Даже от небольшого усилия — сесть — он взмок и был вынужден от-кинуться на спинку кушетки.
— Я хочу в туалет. Где тут у вас туалет?
— Налево от вас.
Он автоматически повернул голову и вздохнул:
— Вы меня не проводите?
— О, господи, — недовольно пробормотала хозяйка. Чем-то зашеле-стела и подошла к кушетке. Рука ее была теплой и сильной. Хилл по-могла ему встать, повела, сжав локоть, — он неуверенно ступал следом.
— Вот, — сказала она. Повернувшись, он со всего размаху ударился бедром обо что-то твердое.
— Это был стол, — уведомили его любезно.
— Я понял, — он нашарил дверь, потом ручку двери.
— Справитесь с ширинкой? — поинтересовалась она вслед.
— Да уж получше вас, — пробормотал он.
— Давайте там поскорее! Мне пора на работу, — крикнула она сквозь закрывшуюся дверь. Он вышел и остановился на пороге — успел и умыться, повязка слегка намокла — ожидая, когда его поведут обратно. Эта его надменная уверенность, что все непременно будут счастливы оказать ему всяческую помощь и содействие, безмерно ее раздражала.
Он крякнул, когда кушетка неожиданно ударила под коленки, и он с размаху шлепнулся на нее.
— Учите дорогу, — посоветовала мисс Хилл. — У меня нет никакой охоты служить поводырем, когда вам приспичит.
— И слава богу, — пробормотал он. — Целее буду.
— Ну так, — она ходила по комнате, очевидно, собираясь, и он водил головой вслед за ней. — Док сказал лежать. Еда и питье на столике сле-ва. Приемник на полке над головой. Телевизор вам пока, как я пони-маю, ни к чему…
— Где телефон? — перебил Стивен.
— Зачем?
— Что значит зачем? Мне нужно сделать несколько звонков. В офис. Своему доктору. Хочу, чтобы за мной прислали машину. Дайте теле-фон!
— Черта с два!
— Послушайте, мисс Хилл, вы что, не понимаете? Мне нужен теле-фон!
— Все, что тебе нужно, парень, я предоставила. Остальное полу-чишь, когда выйдешь из моего дома.
— В таком случае я уйду сейчас!
Он услышал, как женщина хмыкнула.
— Да? Ну что ж, попробуй!
Быстрые шаги. Хлопнула дверь. Ключ повернулся в замке. Она ду-мает, это его остановит? Просто он сейчас немного отдохнет… где, она говорила, эта еда?
Перекусив сухим печеньем и отпив исторического лимонада мисс Хилл, он вновь откинулся на кушетку. Тихо. У нее что, звукозащитные окна? Он поднапряг память, вспоминая фасад дома. Вряд ли. Тишина начала угнетать. Он прилег и нащупал кнопки приемника. Музыка спус-тилась на него, заполнила дом слабым эхом. Что тут за пространства? Да ладно, плевать! Он только немного отдохнет… Тут он ощутил легкий толчок кушетки и прикосновение к своему лицу чего-то пушистого и те-плого. Громкое бурчание уведомило, что его посетил один из обитате-лей дома — наконец-то благожелательно настроенный обитатель. Кош-ка немного потопталась по его груди и свернулась на нем уютным тя-желым клубком. Ее убаюкивающая песня слилась с льющейся из при-емника музыкой, превращаясь в удивительную колыбельную. Стив по-гладил кошку и закрыл глаза. Отдохнет, но недолго…
Стук двери разбудил его, и опять он не понял спросонья, отчего вокруг так темно. Услышал быстрые шаги и голос мисс Хилл.
— Как там подкидыш? — спросила она дом. — Случаем, не помер?
В ее голосе прозвучало столько надежды, что разочаровывать ее было жаль. Стив отозвался сипло:
— К вашему сожалению, нет.
— А, — прокомментировала она. Судя по звукам, поставила на стол тяжелую сумку и начала ее разгружать.
— Что ж вы не ушли? — поинтересовалась через паузу, заполненную шелестом разворачиваемых пакетов, шлепаньем дверцы холодильника и журчанием воды из-под крана.
— Я уснул, — объяснил он и подумал, что это похоже на оправдание. — Да тут еще ваша кошка…
— У меня нет кошки, — твердо сообщила она.
— …приходила и спела мне колыбельную.
— Говорю вам, у меня нет кошки! — повторила она, и Стив услышал мягкий стук, словно кто-то спрыгнул с небольшого возвышения. Пауза. Хозяйка произнесла задумчиво. — Хотя, похоже, уже есть. Хочешь пере-кусить, чернушка?
— Вы даже не знаете, кто обитает в вашем доме? — поддел ее Стив.
Хилл отозвалась с полной серьезностью:
— Откуда? Здесь же столько комнат!
Он представил, как она пожимает плечами. Откинулся на спинку кушетки и скрестил на груди руки:
— Мисс Хилл! Поговорим, наконец, серьезно?
— Говорите, — отозвалась она.
— Каким образом я оказался в вашем доме?
— Я уже сказала, — она отошла к раковине — зашумела вода. Стив сомкнул веки, точно невидящие глаза мешали ему, и представил, как она передвигается по своей большой кухне. Вот она взяла доску и, де-ловито стуча ножом, рубит какую-то зелень. — Я нашла вас на крыльце. Вы были без сознания. И с хорошей дулей за ухом.
— Кто доставил меня к вашему крыльцу?
Нож застучал громче.
— Уж явно не я!
— Кто-то из ваших друзей, быть может, оказал вам эту услугу? — предположил он.
— Если так, то он подложил мне ба-альшую свинью!
Он почувствовал, что губы его, против воли, растягиваются в ус-мешке. Ну да. Этакого кабанчика весом с центнер. Оглушенного и только что не освежеванного.
— Они что думали, я с вами сделаю? — продолжала размышлять женщина вслух. — Запру и буду пытать, пока вы не откажетесь от своих намерений?
Он уселся поудобнее.
— Но ведь именно это вы и делаете!
— Пытаю?!
— Это детали. Не выпускаете меня из дома.
Нож вновь застучал по доске — так яростно, что он пожалел бедную зелень — ее наверняка уже превратили в фарш.
— Не даете мне телефон, не оповещаете моих сотрудников, — про-должал он гнуть свое. — В конце концов, даже не показываете, где у вас выход. Это очень напоминает похищение, мисс Хилл.
— Похищение! — воскликнула она и бросила зелень на зашипевшую сковородку. Запахло так вкусно, что он невольно потянул носом. — Да будь моя воля, вы бы никогда не переступили порога этого дома… лад-но, в вашем случае, — не переползли!
У него опять дернулся рот. Отчего ему все время хочется смеяться при разговоре с ней? Ведь в этой дерьмовой ситуации совершенно нет ничего смешного.
— Так докажите это, — настаивал он. — Дайте мне телефон. Вызовите мою машину. Мисс Хилл. Все очень серьезно. В конце концов, речь идет о моем здоровье. О моем зрении.
Тишина. Она задумалась, остановившись посреди кухни.
