Виталий Забирко - Войнуха
- Нет,- вздохнул Берзен. - Но прежде чем что-либо предпринимать, нам надо хотя бы провести разведку. Тем более, что на это мы имеем право.
Донован сидел съежившись, его страшно трясло. Лицо было серо-белым, как мраморное. Нордвик скрипнул зубами и отвернулся.
- Ну, что ж,- недовольно сказал он Берзену. - Командуешь теперь ты...
Глава вторая
Это была дорога. Самая настоящая, точно бы земная, биостеклопластная дорога. Чуть уже, чем магистральное шоссе. Она выползла из-за бархана, текла по песку серебряной лунной дорожкой и кончалась тут, чуть ли не в центре пустыни, зарывшись в песок.
Феликс осадил "богомола" и удивленно уставился на нее.
- Донован, - растерянно спросил он, - это что - их дороги? Они умеют их строить?
Донован зло глянул на него, но ничего не сказал. Рывком распахнул спектроглассовый фонарь "богомола" и выпрыгнул на шоссе.
Шоссе как шоссе, подумал он. Откуда ты здесь?
Шоссе звенело под каблуками настоящим земным биостеклопластом, и было заметно, как занесенные на него ветром песчинки медленно ползут к обочине. Он опустился на колени и разгреб руками песок на обочине. Край дороги был неровен и бугрист, местами в него. как в леденец, вкрапились полурасплавленные песчинки.
- Что там такое? - громко спросил Ратмир и тоже выпрыгнул из "богомола".
- Да так... - Донован обернулся. - Собственно, ничего. Он провел ладонью по краю дорожного полотна и засыпал его песком. Как рашпиль. Брак. А фактура-то земная...
Ратмир остановился рядом. - Нашел что-то?
Донован покачал головой.
Ратмир потоптался, присматриваясь к полотну дороги, и снова спросил:
- Ты думаешь, Кирш?
- Ничего я не думаю! - огрызнулся Донован и резко поднялся с колен. Он отряхнул песок с брюк, затем вытер руки о куртку и посмотрел на Ратмира.
Задумчиво выпятив нижнюю толстую губу, Ратмир пытался ковырять носком ботинка биостеклопластную поверхность дороги. Донован раздраженно передернул плечами.
- У него было что-нибудь для ее постройки? - спросил Ратмир.
Донован отвернулся. Пошел бы ты со своими расспросами...
- Было,- буркнул он. - Все, что мы здесь сделали и что оставили, полностью изложено в нашем отчете Комиссии.
- Ах, да. Большой синтетизатор,- вспомнил Ратмир. - Я всегда удивлялся, почему у вас в экипировке очутился Большой синтетизатор - словно вы летели не обыкновенными исследователями, а колонистами или, по крайней мере, строителями курортных городков.
Он вздохнул и стукнул каблуком по дороге. Полотно дороги отрывисто звякнуло.
- Похожа на земную, не находишь?
У Донована перехватило горло. Он поднял глаза и посмотрел на дорогу. Расплавленный ручеек песка, вытекающий из-за бархана.
- Похожа... - он зябко повел плечами. Почему я не могу врать? Почему я не умею врать?! Не похожа она, в том-то все и дело! Она - земная... Донован провел рукой по лицу. А как бы мне хотелось уметь врать... Спокойно так, глядя в глаза, уверенно... врать улыбаясь, врать самозабвенно... веря самому себе. Своей лжи. Пожалуй, это самое главное - чтобы самому верить своей лжи! Ничего бы я не хотел так сильно, как то, чтобы все, что я вижу, что я чувствую, что предчувствую, оказалось самой обыкновенной ложью. Самой заурядной...
- Донован? - осторожно тронул его за плечо Ратмир.
- Что? - встрепенулся Малышев. - Да, сейчас поедем.
И он быстро зашагал к "богомолу".
Ратмир проводил его взглядом, но ничего не сказал.
У самого борта "богомола" Донован остановился, пропуская Ратмира вперед, на его место, и оглянулся.
Пустыня. Серо-желтые барханы, песок, песок... До самого горизонта. А над песками зеленоватое небо с еле заметными нитевидными облаками и солнце. Жгучее, пылающее. И дорога. Сказочное Королевство, почему ты невесело? И ему вдруг вспомнился тот самый день, когда Айя дала ему прозвище.
В тот день он ушел на "попрыгунчике" в Пески брать пробы, Алеша тоже ушел куда-то, то ли в океан, то ли по побережью, в Деревне остался один Кирш. Он, наверное, купался вместе с народцем в Лагуне и играл с ними в воде в мяч, потому что, когда Донован вернулся, все они тесным кругом лежали на песке и, затаив дыхание, слушали побасенки Кирша, а чуть в стороне сиротливо лежал мокрый, вывалянный в песке волейбольный мяч.
Донован вылез из "попрыгунчика", но все были настолько увлечены рассказом Кирша, что его никто не заметил. Он очень удивился таким небывалым способностям Кирша к воспитанию детей, чего он за ним вообще-то не замечал, и, вместо приветствия, заулюлюкал на манер сустеков с Патагоны, собирающихся на ночное пиршество. На Земле, когда он еще работал в детском саду, на его воспитанников это обычно производило впечатление.
Все как по команде подняли головы, и тотчас из кучи тел выскочила золотистая фигурка Айи и со всех ног бросилась к нему. Она бежала ему навстречу, радостная и довольная, растрепанная, крича на все побережье:
- Ды-ы-ылда! Дылда приехал! - Затем, подпрыгнув, повисла у него на шее и, уткнувшись носом в ухо, чуть задыхаясь от быстрого бега, выпалила: - Милый мой, хороший мой Дылда!
Донован остолбенел.
- Ведь ты Дылда, да? - Она отстранилась и взъерошила ему волосы. Донован ошарашенно посмотрел на Кирша. Тот, ехидно сощурившись, что-то весело насвистывал.
- Это он тебя научил? - кивнул Донован в сторону Кирша.
- Ага! Я спросила его, как будет по-земному "Самый добрый, самый умный, самый сильный и хороший, и красивый, самый длинный из людей", и он сказал, что Дылда... А что - неправда?
Донован прищурился и представил, как Айя пробовала предложенное Киршем слово, долго катала его на языке, прищелкивая... И как оно ей понравилось. Он улыбнулся:
- Правда.
Ратмир высунулся из "богомола" и посмотрел в пустыню. Туда, куда смотрел Донован. Ничего там не обнаружив, он осторожно окликнул Малышева.
- Да? - Донован очнулся. Затем тяжело вздохнул, передернул плечами и полез через борт.
- Поехали...
Феликс вывел "богомола" на дорогу, и сразу же по дну, как ножом по сковородке, завизжали растираемые в пыль песчинки. Он поморщился, приподнял машину над шоссе и пустил ее в нескольких сантиметрах над поверхностью.
Дорога, изгибаясь, шла вокруг бархана. Чувствовалось, что на этом участке ее биосиликатное квазиживое тело расслабилось, растеклось по песку, готовясь сократиться, сжаться и вползти на вершину бархана, пока песок не успел засыпать его. Далее дорога ныряла между двумя горбами и круто взбиралась на вершину следующего бархана. И, казалось, так до бесконечности. Было жарко и сухо. Необыкновенно сухо. И пустынно. Пески. Континент песков. Целая планета песков.
- Ну и сушь! - просипел Феликс. Только от вида крупнокристаллического песка, пропитанного солнцем, першило в горле и все время хотелось пить. Он поляризовал прозрачность фонаря "богомола", чтобы не так резало глаза.
