Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Туннель в небе
— Роджер, — ответила ему мать, — треволнения для этой семьи — все равно что вода для рыбы. И никто не просит тебя покупать «кукушку». Что касается «в», то дай мне чистую катушку, и я надиктую тебе твои три серии, пока буду причесываться на ночь. — Волосы у Хейзел были еще густые и совершенно рыжие. И пока еще никто не поймал ее на том, что она их красит. — Все равно тебе пора разорвать этот контракт. Ты выиграл пари.
Роджер поморщился. Два года назад он позволил втянуть себя в пари, что сможет писать проекцию лучшего качества, чем та, что продается с Земли, — и с тех пор увяз в трясине щедрых гонораров и премий.
— Я не могу себе этого позволить, — еле слышно проговорил он.
— Что проку в деньгах, если тебе некогда их тратить? Давай пленку и вертушку.
— Ты не сумеешь.
— Хочешь пари?
Роджер отступил — никто никогда еще не выигрывал пари у Хейзел.
— Это не меняет дела. Я человек семейный — мне надо еще подумать об Эдит, Мид и Вундере.
Мид повернула к нему голову.
— Если речь обо мне, папа, то мне хотелось бы полететь. Я же нигде никогда не была — только один раз на Венере и два раза в Нью-Йорке.
— Сиди тихо, Мид, — спокойно сказала доктор Стоун. — Знаешь, Роджер, я как раз думала, какая тесная у нас квартира. И мы нигде не были, как сказала Мид, с тех пор как вернулись с Венеры.
— И ты тоже? — уставился на нее мистер Стоун. — Эдит, эта квартира все же просторнее, чем любой корабельный отсек, сама знаешь.
— Да, но корабль кажется больше. А при невесомости места гораздо больше, чем в нашей квартире.
— Дорогая, если я правильно понял, ты поддерживаешь проект этого пикника?
— Совсем нет! Я говорю в общем и целом. Но ты на корабле спишь лучше. Ты никогда не храпишь в невесомости.
— Я вообще не храплю!
Доктор Стоун не ответила. Хейзел хмыкнула. Поллукс перехватил взгляд Кастора, тот кивнул, и близнецы тихо удалились в свою комнату. Им стоило немалого труда втянуть мать в семейные дебаты, но они потрудились не зря: без нее ни одно важное решение не могло быть принято.
Вскоре к братьям постучалась Мид. Кастор впустил ее. Она была одета точь-в-точь по моде американского Старого Запада.
— Опять на танцы, что ли?
— Сегодня нет. Слушай, Кас, даже если папа согласится расстаться с деньгами, вам ведь не дадут бессрочные права, верно?
— Мы рассчитываем на разовые.
Они обсуждали также возможность полета без всяких прав, но пока об этом было рано рассказывать.
— Их вам тоже могут не дать. Но не забудьте — мне на будущей неделе восемнадцать. Пока!
— Спокойной ночи.
Когда она ушла, Поллукс сказал:
— Глупости. У нее ведь даже временных прав нет.
— Ну и что же? Она проходила астрогацию в школе, и мы можем ее натаскать.
— Кас, ты с ума сошел. Мы не можем возить ее по всей Системе. Девчонки — такая обуза.
— Вот тут ты ошибаешься, юнец. Сестры — да, а девчонки как раз ничего.
— Ты прав, пожалуй, — рассудил Поллукс.
— Я всегда прав.
— Да ну? А как ты хотел сделать из жидкого воздуха…
— Не будем мелочиться.
Следующей к ним заглянула бабушка Хейзел.
— Краткое донесение с фронта, мальчики. Отец колеблется, но держится стойко.
— Он даст нам деньги?
— Пока не собирается. Скажите, а сколько Экизян запросил с вас за «детройтер»?
Кастор назвал сумму, и Хейзел присвистнула.
— Вот мерзавец, — ласково сказала она. — Вот земноводное бессовестное. Да я у него лицензию отберу!
— Да мы и не собираемся столько платить.
— Никаких сделок с ним без меня не заключайте. Я-то знаю, где собака зарыта.
— Ладно. Хейзел, ты правда считаешь, что «детройтер-VII» ненадежен?
Она наморщила лоб.
— Гиростабилизаторы слишком легкие для его момента инерции. Не выношу, когда корабль рыскает. Вот если бы купить у военных по дешевке двойную или тройную гиросистему, тогда другое дело. Я поспрашиваю.
Много позднее зашел мистер Стоун.
— Не спите еще?
— Нет, входи, пожалуйста.
— По поводу того, что мы обсуждали вечером…
— Ты дашь нам денег? — спросил Поллукс.
Кастор толкнул его локтем под ребро, но было поздно. Отец сказал:
— Я уже говорил — это исключено. Я вот что хотел узнать: когда вы смотрели корабли, вы случайно не спрашивали… э-э… сколько стоит модель побольше?
— Нет, сэр, — опешил Кастор, — на большой корабль у нас не хватит — да, Пол?
— Где там! А почему ты спрашиваешь, папа?
— Да просто так, просто так! Спокойной ночи.
И он ушел. Близнецы торжественно обменялись рукопожатием.
Глава 2
ДРАМАТИЧЕСКАЯ РАЗВЯЗКА
На следующее утро за завтраком — утро, конечно, по Гринвичу, ибо по местному солнечному времени стояла вторая половина дня, которая будет продолжаться еще двое суток, — семья Стоун разыграла очередную серию приключенческого сериала, которую Хейзел надиктовала ночью. Бабушка заложила пленку в автоматическую пишущую машинку, и каждый получил свой экземпляр. Даже Вундеру досталась маленькая роль, а Хейзел играла несколько ролей, прыгая по комнате и меняя голос от хриплого баса до сопрано.
Участвовали все, кроме мистера Стоуна — тот сидел с суровым лицом, на котором было написано: «Попробуйте насмешите».
Хейзел подчеркнула драматический — на самом интересном месте — финал, опрокинув свой кофе. Она поймала чашку в воздухе и подставила салфетку под коричневую струйку, не дав ей достичь пола. Слабое притяжение Луны допускало и такое.
— Ну? — спросила она сына, еще не отдышавшись от отчаянных попыток Властелина Галактики избежать справедливого возмездия. — Как? Конфетка, а? Напугаем мы их до смерти или нет?
Роджер Стоун хранил гордое молчание. Хейзел изумилась.
— Как, тебе не нравится? Роджер, я начинаю думать, что ты попросту завидуешь. Неужто взращенный мною сын столь низок, что завидует собственной матери?
— А мне понравилось, — заявил Вундер. — Давайте еще поиграем, как я стреляю в космического пирата, — он выставил палец. — Бжж! Вся переборка в крови!
— Вот тебе и ответ, Роджер. Это твоя публика. Раз Вундеру нравится, значит, все.
— По-моему, очень захватывает, — вставила Мид. — А что там не так, папа?
— Да! — воинственно сказала Хейзел. — Мы тебя слушаем.
— Хорошо. Во-первых, космический корабль не разворачивается на сто восемьдесят градусов.
— А этот разворачивается!
— Во-вторых, что это еще за Властелин Галактики? Он-то откуда взялся?
— A-а… Сынок, твое шоу умирало на корню, и я влила в него свежую кровь.
