Владимир Михайлов - Особая необходимость
— Ну и что? — спросил Калве.
— А то, что расход топлива последней ступени на этом участке полета не был предусмотрен. А мы его израсходовали, и общий запас стал меньше расчетного.
— Позвольте, позвольте, — сказал Раин. — Но ведь можно же там сориентировать корабль так, чтобы тормозиться основной ступенью?
«Там» — означало: там, около дома… Домом сейчас была не только Земля, но и лунная база.
— Нет, — сказал Коробов. — Горючее основной ступени почти все израсходовано. После облета Марса и завершения программы наблюдений придется ударить двигателями, чтобы лечь на обратный полувиток — к Земле. Затем должна быть еще одна коррекция, потом вторая — и основную ступень придется отбросить. Да вы что — разыгрываете меня, что ли?
— Нет, я вспомнил, — сказал Калве. — Вычислитель не сработал именно потому, что запас топлива — ниже нормы. Он не блокировал двигатели, пока ракете угрожала смертельная опасность, но теперь… О, это очень совершенное устройство.
— Да, — сказал Азаров, — однако теперь решать должно уже не устройство, а мы. Хотя мы от этого и отвыкли, кажется…
— Вздор! — прервал его Сенцов. — Но решать надо быстро.
— Объявлен конкурс на лучшее рационализаторское предложение, — громко объявил Коробов. — Премия — экскурсия по маршруту Марс — Земля…
Никто не поддержал шутки. Сенцов повторил.
— Решать надо быстро и основательно. Слишком дорого стоит стране наш полет…
Но так вот, на скорую руку, ничего в голову не приходило, кроме мыслей самых фантастических. Наконец Раин сказал:
— Ну, таким образом мы далеко не уедем… не дальше Марса. Слово за Калве. Пусть посоветуется с вычислителем…
Калве с сомнением покачал головой, но глаза его заблестели. Он подошел к программному устройству; несколько секунд, размышляя, ласково поглаживал его матовый кожух…
Машина не отвечала долго — за фасадом вычислителя, судя по сумасшедшей пляске огоньков, шла напряженная работа. Наконец Калве получил ответ, просмотрел его и протянул Сенцову.
Тот минут пять изучал ленту. Все напряженно следили за его лицом, почти физически ощущая, как корабль проваливается все ниже к поверхности Марса. Но вот Сенцов поднял глаза.
— Ну, вот так-то… не мудрствуя лукаво. Выход вполне разумный. Поскольку количество топлива, нужное нам, зависит от массы корабля, и дозаправиться мы не можем, значит остается только одно, что машина и предлагает: уменьшить массу…
Пилоты переглянулись; решение, продиктованное электронной логикой, показалось им абсурдным. В первую секунду оно выглядело таким же нелепым, как если бы кто-нибудь предложил бегуну расстаться с рукой, или с желудком, или с печенью, для того чтобы увеличить скорость… Это объяснялось просто: каждый из них воспринимал корабль как живой организм, у которого нельзя отнять какую-то, пусть даже самую малую часть без того, чтобы не нарушить точной и согласованной работы всех органов.
Но аналогия была лишь внешней, корабль был всего лишь комплексом деталей — важных и менее необходимых, и машина, как известно, чувствовать не умеющая, просто напомнила об этом.
— Что ж, — сказал Коробов, — это выход. Надо только разобраться — без чего мы можем обойтись. Что сбросить. Этого машина не скажет.
— Нет, конечно, — согласился Калве. — На это она не рассчитана.
— И как это осуществить технически, — добавил Азаров. — Тут надо выходить в Пространство…
Стали подсчитывать. Только Раин не участвовал в работе — он надел наушники справочника и что-то вычислял на листке бумаги, изредка поглядывая на хронометр.
Утешительного было мало. Если даже пожертвовать аккумуляторным резервом (восемьсот килограммов), резервом воды (полторы тонны), кое-какими приборами (об этом говорилось вполголоса, чтобы не услышал Раин), то получалось всего две с половиной тонны, а нужно было сбросить гораздо больше.
Пилоты пригорюнились. Раин продолжал что-то вычислять, поднимая изредка глаза к потолку.
Потом все три пилота разом взглянули друг на друга, одновременно открыли рты — будто хотели что-то сказать, и одновременно же закрыли. Тогда Сенцов, засмеявшись, сказал Азарову:
— Ну, Витя, давай ты…
— Основная ступень! — выпалил Азаров.
— Основная ступень! — подтвердил Коробов. — А топливо из ее баков — его осталось немного — перекачаем в баки последней ступени — именно туда, где у нас недостача.
— А как перекачать? — спросил Сенцов.
— Да очень просто! — торопливо объяснял Коробов только что возникшую идею. — Демонтируем один компрессор, расчалим тросами на оболочке ракеты…
Сенцов оглядел обоих, потом перевел взгляд на экран: пусть Марс и крепко вцепился в их маленький корабль, но что значит сила притяжения какого-нибудь там Марса по сравнению с силой воли таких вот людей… Вслух же сказал самым обычным голосом:
— Что ж, верно. Только есть одна опасность: если во время работы корабль снова подвергнется какой-нибудь атаке — ну, хотя бы метеоритной — то, понимаете сами… Двигатели сработают, а это — гибель для всякого, кто окажется вблизи. Мы ведь не можем отключить всю автоматику…
— Другого выхода нет, — сказал Азаров.
— Почему же нет? Есть… — спокойно, не оглянувшись, ответил Раин. — Поскольку вы решили мои приборы не выкидывать — я вам, так и быть, помогу… (Все в должной мере оценили шутливо-благодушный тон астронавигатора: речь шла о жизни, и не в шутку, а всерьез.) — Мы сейчас приближаемся к орбите Деймоса — внешнего спутника Марса. Я тут подсчитал… Через час с небольшим — тут точные цифры — он нас нагонит. На Деймос можно сесть. Там можно работать спокойнее. А взлететь с него несложно…
Все оживились. Все-таки будет почва под ногами, демонтаж пойдет гораздо быстрее.
— Крепить все! — скомандовал Сенцов. — Готовиться к посадке!
Работы по подготовке заняли более получаса — пришлось привести в посадочное положение большинство приборов, в особенности астрономических. Закончив, космонавты снова собрались в рубке, заняли места по взлетно-посадочному расписанию.
— Наконец-то, — Сенцов улыбнулся, — посмотрим, что же это за спутник Марса… Ну, вот и все. Прошу курс.
Раин и Калве вновь надели наушники, Калве включил вычислитель. Сенцов, секунду помедлив, сорвал пломбы с рычагов автономного управления, отвел предохранители, кивнул Коробову:
— Давай акт!
Нагнувшись над микрофоном, Коробов стал раздельно диктовать: «Сего числа… ввиду особой необходимости… значительное отклонение от курса…» Не спускавший глаз с хронометра Раин сказал:
— Еще шестнадцать минут точно.
Сенцов, повернув кресло, проверил — хорошо ли все пристегнулись. Он с удовольствием ощутил появление «стартового состояния»: учащенно билось сердце, сознание стало предельно ясным, каждое движение было рассчитано заранее.
