Андрей Бельтюков - Секта
— Кажется, нам пора познакомиться, — сказала девица, раскладывая на коленях папку и разглаживая края. — Меня зовут Энни Грин. Я журналистка.
"Значит, за этим она и бегала в номер, когда копы уже строились возле подъезда".
— И что же ты здесь хранишь? Любовные письма?
— По-моему, вы до сих пор не представились.
Голос девушки казался удивительно спокойным. Но это было обманчивое спокойствие.
— Стивен Лангелан. — Мужчина на секунду прикрыл глаза. — И на этом обмен любезностями закончен. Я жду ответа на вопрос, который задал.
Она вздохнула:
— Я приехала в Бакстон пятнадцать дней назад. Вообще это даже не было редакционным заданием. Журналистское расследование — главным образом по моей инициативе.
— Что за издание?
— "Чикаго трибьюн". Далековато отсюда, верно?
Она нервно засмеялась, однако в ее глазах не было и намека на веселье.
— Я занималась криминальной хроникой в отделе происшествий. Поэтому исчезновения людей — бесследные исчезновения — обязательно попадали в поле моего зрения. Я вела своеобразный учет — там, где удалось размотать хоть какой-то след, и там, где полиция садилась в лужу. Постепенно это стало моей темой. Со временем меня перестала интересовать только территория штата. В других происходили дела и почище. СентЛуис, Цинциннати, Колумбус… Узнать что-нибудь стоящее на Восточном побережье было сложнее, там хватает своих репортеров. Но кое-что удалось разнюхать в Бостоне и даже в Нью-Йорке. Тема казалась неисчерпаемой… еще полгода назад.
— Что, полгода назад у копов сильно поубавилось дел? — лениво спросил Лангелан.
— Да… и нет. Исчезновений действительно стало меньше, но подскочило число самоубийств. Причем самоубийств, совершенно немотивированных.
Лангелан улыбнулся:
— Существует очень мало событий, мотивированных меньше, чем самоубийство.
Энни слегка покраснела.
— Я не говорю о людях, известных только ближайшим родственникам. В стране — во всяком случае, в ряде центральных штатов и на побережье — стали сводить счеты с жизнью люди весьма заметные. Влиятельные. Преуспевающие на самом пике карьеры, у которых абсолютно не было мотивов для суицида.
Лангелан молчал. Он знал о внезапных исчезновениях и убийствах, мастерски замаскированных под самоубийства, столько, сколько этой дамочке не узнать за всю свою репортерскую карьеру, занимайся она ею даже лет девяносто. Ну и что?
Он отвернулся и посмотрел в окно. Мох у самой земли был припорошен первым инеем. Холод постепенно просачивался в уютный салон "тандеберда". Зимы впрямь осталось ждать очень недолго. Ему вдруг вспомнилась шумная, искрящаяся огнями Тампа и уютное местечко неподалеку от Сарасоты. Край, где не бывает зимы. Край, куда он и собирался отправиться, но прежде требовалось отработать контракт. Он почувствовал, как Энни тронула его за рукав.
— Взгляните. — Она протягивала свою папку.
Лангелан неохотно взял и раскрыл обложку. Мятый картон еще хранил тепло ее тела. В папке были собраны газетные вырезки. Некоторые пожелтевшие, с надорванными уголками. Другие совсем свежие. Он принялся их бегло просматривать. Практически все они были некрологами.
Вырезка из "Балтимор тайме", датированная 29 января 1993 года.
ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ КОНГРЕССМЕНА
"Скончался в больнице, не приходя в сознание, конгрессмен от штата Мэриленд Джон Пейси, 42 лет.
По словам его секретарши мисс Томпсон, конгрессмен этим же днем должен был вылететь в Вашингтон на слушания в комиссии, где он председательствовал.
Приблизительно около полудня — мисс Томпсон собиралась на ленч — она услышала звук открываемого окна в кабинете своего шефа и почти сразу крики людей внизу на улице. Дежурный врач из Балтиморской городской клиники констатировал смерть от многочисленных переломов и обильной потери крови.
По словам шефа полиции, оснований для подозрения в умышленном убийстве нет.
"Он просто покончил с собой. Зачем он это сделал — знает один Бог", сказал лейтенант Майкл О'Кенни".
Лангелан отложил вырезку и наугад взял следующую.
ТЕЛО ОБНАРУЖИЛИ ЧЕРЕЗ 12 ЧАСОВ
На сей раз это была вырезка со второй страницы бостонской "Сан" за 25 июля 1993 года.
"Покончил с собой вице-президент корпорации "Нью-кемикел индастри" Росс Мелиот. Покойному было всего 52 года. Лечащий врач Росса Мелиота не замечал последнее время никаких признаков невроза или депрессии у своего пациента, которого он знал более десяти лет. Он отказался комментировать версии случившегося.
"Единственно, что беспокоило порой Росса, — легкая бессонница, что не удивительно при той нагрузке, с которой он работал. В этих случаях я рекомендовал ему малые дозы валиума", — сказал доктор Пол Карр.
Тело Росса Мелиота обнаружила его жена, Кристина Мелиот, которая до сих пор находится в больнице в состоянии нервного шока. Как удалось выяснить, спальня вице-президента была буквально усыпана пустыми упаковками из-под снотворного. Их насчитали более ста штук. В бумагах и записях не удалось обнаружить ничего, проливающего свет на причину трагедии.
Росс Мелиот оставил двоих детей — дочь восьми и сына четырнадцатихгет".
Вырезок было около двух десятков. Они шелестели под пальцами, как засохшие жухлые листья.
Еще заметка — из "Нью-йоркера", датированная 2 мая 1994 года.
НОВАЯ ЖЕРТВА НЬЮ-ЙОРКСКОЙ ПОДЗЕМКИ
"Вчера около полудня двадцатитрехлетний журналист из Ричмонда был раздавлен насмерть мчавшимся составом. По словам очевидцев…"
"Интересно. Здесь хотя бы имеются свидетели".
"…молодой человек стоял на платформе в ожидании поезда. Ничто не выдавало его намерений. Он спрыгнул на рельсы в последний момент, когда машинист был бессилен что-либо сделать. Идентифицировать тело удалось хотя и не без труда — лишь по удостоверению прессы, найденному в нагрудном кармане самоубийцы".
Лангелан захлопнул папку.
— Ну и что?
— Вы не просмотрели и половины. Хотя это неважно. В остальных примерно то же самое. Но вот что существенно: каждый из покончивших с собой людей незадолго до своей смерти побывал в Бакстоне.
— Даже тот молокосос из Ричмонда?
— Да, но вы зря так: то был молодой способный издатель. Его многие любили и не захотели пачкать имя в прессе — хотя это может показаться странным для нашей профессии.
Лангелан кивнул:
— Понятно. Значит, ты, разнюхав такую сенсацию, тут же примчалась в Бакстон. Получить сведения, так сказать, из первых рук?
— Не совсем… У вас есть сигарета? — Энни закурила и слегка приспустила стекло со своей стороны. — Я, может, и выгляжу дурой, не знаю. Мне, правда, об этом не говорили. Но я все же сообразила, что приехать сюда и начать задавать вопросы — быстрый способ пополнить список некрологов. Поэтому я придумала кое-что… не столь прямолинейное. Около месяца назад в одном журнале — название значения не имеет — я опубликовала статью, которая касалась растущей волны самоубийств в Штатах. Я все свела к сокращению социальных программ, нищете, бездуховности — словом, привычная банальная болтовня. В одном месте даже упомянула вскользь, что и самой порою не слишком-то хочется жить. Упомянула так, мимоходом, но с умыслом. Вы понимаете? А в качестве примера — какой же материал подобного сорта может обойтись без примеров! — я перечислила все случаи самоубийств гостей славного городка Бакстона. Подписалась вымышленным именем. Рукопись отправила по почте.
