Клиффорд Саймак - Свалка
Уоррен, лежа на койке, пялился в темноту. Ему было известно, что в каких-то жалких двух футах над головой - стальная переборка, но ее не разглядеть. И ему было понятно, что существует способ запустить двигатели, совсем простой способ, если знать его или вспомнить, но способа такого он тоже не видел.
Люди попадают в неприятности, набираются знаний, познают сильные чувства - а потом, с течением времени, забывают и неприятности, и знания, и чувства. Жизнь, по существу, непрерывная цепь забвения. Воспоминания стираются, знания тускнеют, навыки теряются, однако требуется время, чтобы все это стерлось, потускнело и потерялось. Не бывает так, чтобы сегодня знать что-то назубок, а назавтра забыть.
Но здесь, на этой безжизненной планетке, процесс забвения каким-то немыслимым образом резко ускорился. На Земле нужны годы, чтобы забыть крупную неприятность или утратить прочный навык. А здесь это происходит за одну ночь...
Он попытался заснуть и не сумел. В конце концов он встал, оделся, сошел по трапу и, миновав шлюз, вышел в чужую ночь.
Тихий голос спросил:
- Это ты, Айра?
- Я, Лопоухий. Не спится. Тревожно...
- Тебе всегда тревожно, - ответил Лопоухий. - Это у тебя профессиональная идио... идиосин...
- Идиосинкразия?
- Она и есть, - согласился Лопоухий, легонько икнув. - Ты угадал слово, которое я искал. Твои тревоги - профессиональная болезнь.
- Мы в ловушке, Лопоухий.
- Бывали планеты, - сообщил Лопоухий, - где я не возражал бы застрять надолго, но эта не из их числа. Эта, если по совести, - охвостье творения.
Они стояли рядом во тьме, и над головами у них сияла россыпь чужих звезд, а перед ними до смутного горизонта расстилалась безмолвная планета.
- Тут что-то не то, - продолжал Лопоухий. - Что-то носится в воздухе. Твои ученые заявляют, что тут нет ничего, потому что не видят ни черта в свои приборы, и в книжках у них говорится, что если на планете только скалы и мхи, другой жизни не ищи. Но я-то на своем веку навидался всяких планет. Я-то лазал по планетам, когда эти ученые лежали в колыбели. И мой нос может сказать мне о планете больше, чем напичканные знаниями мозги, если даже смешать их в кучу и переболтать, что, между прочим, совсем не плохая идея...
- Наверное, ты прав, - нехотя сознался Уоррен. - Я сам это чувствую. А ведь раньше не чувствовал. Наверное, мы перепуганы до смерти, если начали понимать то, чего раньше не чувствовали.
- А я чувствовал даже раньше, чем перепугался.
- Надо было осмотреться здесь хорошенько. Вот где наша ошибка. Но на свалке было столько работы, что об этом и не подумали.
- Мак прогулялся немного, - сказал Лопоухий. - И говорит, что нашел какие-то башни.
- Да, я слышал.
- Он совсем позеленел от страха, когда рассказывал мне про башни. Если бы тут было, куда бежать, Мак уже улепетнул бы во все лопатки.
- Утром, - решил Уоррен, - мы первым делом пойдем и осмотрим эти башни как следует.
9
Это действительно оказались башни, вернее, башенки. Их было восемь, и они стояли в ряд, как сторожевые вышки, - словно кто-то когда-то опоясал такими вышками всю планету, но затем передумал, и все остальные снес, а эти восемь почему-то оставил.
Они были сложены из необработанного природного камня, сложены грубо, без строительного раствора, лишь кое-где на стыках камни для прочности скреплялись каменными же клиньями или пластинами. Такие башенки могло бы соорудить первобытное племя, и вид у них был весьма древний. У основания башенки достигали примерно шести футов в поперечнике, а кверху слегка сужались. Каждая башенка была накрыта плоской каменной плитой, а чтобы плита не соскользнула, на нее еще взгромоздили крупный валун.
Уоррен обратился к археологу Эллису:
- Это по вашей части. Как вы считаете, что это за сооружения?
Вместо ответа маленький археолог обошел ближайшую башенку, потом пододвинулся к ней вплотную, внимательно осмотрел и вытянул вперед руки. Со стороны это выглядело так, будто он намеревался потрясти башенку, только она не поддалась.
- Прочная, - сообщил он. - Построена на совесть и давно.
- Культура типа Ф, пожалуй, - высказался Спенсер.
- Может быть, и того меньше. Обратите внимание - никаких попыток украсить кладку, простая утилитарность. Но сработано добротно.
- Главное, - вмешался Клайн, - установить цель сооружения. Для чего их тут поставили?
- Какие-нибудь складские помещения, - предположил Спенсер.
- Или просто ориентиры, - возразил Ланг. - Заявочные столбы, а может, меты на месте, где предполагалось что-то оставить.
- Цель установить нетрудно, - заявил Уоррен. - Вот уж о чем можно не гадать и не спорить. Всего-то надо скинуть сверху валун, приподнять крышку да заглянуть внутрь.
Он решительно шагнул к башенке и стал взбираться по ней. Подъем оказался не слишком труден - в камнях были выбоины, которые могли послужить опорами для рук и ног. Через минуту он был наверху.
- Эй, берегись! - крикнул он, налегая на валун.
Валун покачнулся и не спеша опустился обратно на прежнее место. Уоррен уперся понадежнее и приналег снова. На этот раз валун перевернулся, тяжело рухнул вниз и с грохотом покатился по склону, набирая скорость. По пути валун ударялся о другие валуны, менял курс и даже подпрыгивал.
- Киньте мне сюда веревку, - попросил Уоррен.
- Я привяжу ее к верхней плите, и мы вместе ее стянем.
- У нас нет веревки, - отозвался Клайн.
- Тогда пусть кто-нибудь сбегает на корабль и притащит. Я побуду здесь до его возвращения.
Бриггс потопал в сторону корабля. Уоррен выпрямился. С башенки открывался прекрасный вид на окрестности, и он принялся, медленно поворачиваясь, изучать их.
Где-нибудь неподалеку, мелькнула мысль, люди - ну пусть не люди, но те, кто строил башни, - должны были обустроить себе жилье. На расстоянии не больше мили отсюда некогда было поселение. Ибо на возведение башен требовалось немалое время, а следовательно, их строители должны были где-то хотя бы временно разместиться. Но разглядеть ничего не удавалось только нагромождения камней, обширные скальные обнажения да наброшенные на них коврики мхов и лишайников.
Во имя чего они жили? Зачем они были на этой планете? Что могло их привлечь сюда? Почему не улетели сразу, что их удержало?
И вдруг он замер, не в силах поверить своим глазам. Очень тщательно проанализировал впечатление, ощупывая взглядом линии, убеждаясь, что не сбит с толку игрой света на какой-нибудь куче камней. Ну быть того не может! - восклицал он про себя. Три раза такого не происходит. Он впал в заблуждение...
Уоррен глубоко вдохнул и задержал выдох, выжидая, что иллюзия рассеется. Она не рассеялась. Эта штука торчала там по-прежнему.
