Пол Андерсон - Звездный лис
Хейм почувствовал, что почти кричит. Взяв себя в руки, он продолжал вежливо-приказным тоном:
— Короче говоря, это свидание — не только непослушание с твоей стороны, но и предательство. Ты сделала это за моей спиной. Прекрасно! Неделю ты будешь находиться под домашним арестом все время, проводимое вне школы. А завтра я должен увидеть твое сочинение, написанное без ошибок.
— Ненавижу тебя! — крикнула Лиза, вскочила с кресла и выбежала из комнаты. На мгновение перед Хеймом мелькнуло яркое платье, хрупкая фигурка и мягкие каштановые волосы, затем она исчезла. Хейм слышал, как она пнула дверь своей комнаты.
— А что еще, по-твоему, мне остается? — крикнул он вслед, но ответа, разумеется, не получил. Хейм выбил трубку, рявкнул на служанку, посмевшую войти с вопросом, и прошел на увитую розами террасу, откуда открывался вид на Сан-Франциско.
В лучах заходящего солнца город лежал холодный, подернутый дымкой. Отсюда, с Телеграфной горы, Хейму были видны шпили зданий и надземные магистрали, сверкающая вода и островки садов. Вот почему он выбрал это место после того, как Конни погибла в нелепой катастрофе при столкновении двух флайеров и дом в графстве Мендосо стал слишком большим и безмолвным. Где-то в прошлом году Лиза начала ныть, что этот район якобы недостаточно фешенебельный. Ну и пошла она к черту!
Хейм снова ощутил невыносимую тоску, охватывающую его всякий раз, когда он вспоминал о жене. Лиза жила своей жизнью, в которой не было места отцу. Да это его и не особенно расстраивало.
Нет, непонимание между ними всего лишь результат переходного возраста Лизы — четырнадцать лет. Причина должна быть только в этом. К тому же без матери… Вероятно, ему стоило жениться ради Лизы, возможностей было хоть отбавляй. Но в большинстве случаев все оканчивалось только как… именно как случай, потому что ни одна женщина не была Конни. Или даже Медилон. Если не считать Джосли Пори, но она безнадежно погружена в свое проклятое движение за мир и вообще… А между тем он, возможно, совершает ошибку за ошибкой, в одиночку воспитывая Пизу. Во что теперь превратилось маленькое трогательное существо с ямочками на щеках?..
Хейм взглянул на часы и выругался. Давно было пора звонить Тваймену.
Вернувшись в кабинет, Хейм подождал, пока секретарь соединит его с боссом и подключит экранировку. Не в силах усидеть на месте, он расхаживал по кабинету, трогая книги, настольный компьютер, свои сувениры, захваченные с улана «Звездный лис», которым он когда-то командовал. Тяжело было расставаться с кораблем. После женитьбы он еще в течение года мог служить в военном флоте, но это не решило бы проблемы, да и было бы нечестно по отношению к Конни. Хейм погладил фотографию жены, не решаясь оживить ее.
— Б конце концов, все образовалось, родная, — вздохнул он. — Ты вполне стоила этого.
Раздался мелодичный звонок, и на загоревшемся экране появилось лицо секретаря.
— Сенатор на проводе, — сказал он.
Изображение секретаря тотчас же сменилось знакомой седой головой Тваймена. Хейм сел на краешек стула.
— Привет, Гуннар, — сказал Тваймен. — Как жизнь?
— С переменным успехом, — ответил Хейм. — А у тебя?
— Представь себе загнанную лошадь, и ты меня поймешь. Сам знаешь, конфликт с алеронами…
— Как раз об этом и я хотел с тобой поговорить.
Хейму показалось, что Тваймен встревожился.
— Я не могу сказать слишком много, — предупредил сенатор.
— Почему?
— Ну… Просто пока что сказать особо нечего. Их делегация находится здесь всего лишь третью неделю, если ты помнишь, так что никакие официальные дискуссии еще не проводились. Такова уж традиция дипломатии между различными расами. Приходится проворачивать массу кропотливой работы по подготовке, проводить обмен информацией, семантические, ксенологические и даже эпистемологические исследования, прежде чем обе стороны смогут пройти полпути к уверенности, что говорят об одних и тех же вещах.
— Гарри, — сказал Хейм, — я не хуже тебя знаю, что все это — пустая болтовня. Неофициальные конференции благополучно проводятся и в данный момент. Когда парламент встречается с алеронами, у вас — ребят, которые находятся в курсе дела, — все трюки заготовлены наперед, аргументы расставлены в нужном порядке, голоса подсчитаны, так что остается лишь тушить свет и отправляться на ратификацию — решение вы уже вынесли.
— Ну… как… Нельзя же, скажем, ожидать, чтобы представители империи Кении смогли понять нечто, настолько сложное…
Хейм снова разжег трубку:
— Как бы там ни было, что вы собираетесь делать?
— Извини, этого я не могу сказать.
— Почему же? Разве наша Федерация не является «демократией государств»? Разве ее Конституция не гарантирует свободного доступа к информации?
— Ты получишь столько информации, сколько потребуется, — сухо сказал Твэймен, — когда мы начнем действовать на официальном уровне.
— Тогда будет слишком поздно, — вздохнул Хейм.
— Но неважно, я могу подсчитать, сколько будет дважды два. Вы собираетесь уступить Новую Европу алеронам, не так ли?
— Я не могу…
— Это и не обязательно. Признаков, что так и произойдет, более чем достаточно. Главы государств, уверяющие свои народы, что для паники нет причин, что мы не собираемся вступать в войну. Политики и комментаторы, осуждающие «экстремистов». Подавление любого намека на то, что может возникнуть вполне обоснованная причина для войны…
— К чему ты клонишь? — рассвирепел Тваймен.
— Я встречался с Андре Вадажем, — ответил Хейм.
— С кем? А, да, с этим авантюристом, который возомнил… Послушай, Гуннар, некоторая опасность войны действительно существует, я этого не отрицаю. В особенности Франция охвачена сейчас стремлением вооружаться, демонстрациями, забастовками, во время которых чернь буквально сдирает и топчет флаги Федерации. У нас и без того дел по горло, не хватает еще, чтобы такие тронутые, как этот Вадаж, мутили воду и еще больше раздували страсти.
— Он не тронутый. К тому же его правоту подтверждает само прошлое алеронов. Спроси любого из военного флота.
— Именно так, — упрямо возразил Тваймен. — По мере того, как мы вторгаемся в сферу их интересов, число конфликтов неизбежно возрастает. И вправе ли ты винить их в этом? Они совершали круизы в районе Феникса еще тогда, когда люди только обживали пещеры. Этот район принадлежит им.
— Однако Новая Европа им не принадлежит. Ее открыли люди, и они же основали там колонию.
— Знаю, знаю. Звезд столько… Вся беда в том, что мы всегда были алчными. Мы забрались слишком далеко и слишком быстро.
