Дэн Симмонс - Падение Гипериона
Я поднял глаза от рисунка.
– Я вижу сны. В них, по-видимому, отражаются события, происходящие вокруг человека, который носит в своем теле имплант предыдущей личности Китса.
– Это женщина. Ее зовут Ламия Брон, – сказал Ли Хент.
Гладстон кивнула.
– Значит, первичная личность Китса, которая считалась убитой на Лузусе, все еще жива?
Я замялся.
– Она… он… все еще в сознании. Вы же знаете, что субстрат первичной личности был извлечен из Техно-Центра, очевидно, самим кибридом и имплантирован в биошунт, носимый госпожой Брон.
– О да, – подтвердил Ли Хент. – Но суть дела в том, что вы поддерживаете связь с личностью Китса, а через нее – с паломниками к Шрайку.
Из быстрых черных штрихов сложился темный фон, придавший портрету Гладстон глубину.
– Вряд ли это можно назвать связью, – заметил я. – Я вижу сны, сны о Гиперионе. Сообщения, которые вы получаете по мультилинии, подтверждают, что мои сны адекватны происходящим там событиям. Но я не могу общаться ни с пассивной личностью Китса, ни с ее носительницей или прочими паломниками.
Мейна Гладстон прищурилась:
– Откуда вы узнали о передачах по мультилинии?
– Консул рассказал паломникам, что может отправлять сообщения через комлог и мультипередатчик своего корабля. Они разговаривали об этом в Башне Хроноса, как раз перед спуском в долину.
– И как им понравилось откровение Консула? – спросила Гладстон тоном адвоката: наследие тех лет, когда она еще не оставила юриспруденцию ради политики.
– Они давно знают, что среди них есть шпион, – сказал я, убирая карандаш в карман. – Вы сами предупредили об этом каждого.
Гладстон взглянула на своего помощника. Лицо Хента ничего не выражало.
– Раз вы поддерживаете с ними связь, – сказала она, – вам должно быть известно, что мы не получили от них ни единой мультиграммы с тех пор, как они покинули Башню Хроноса и начали спускаться к Гробницам Времени.
Я покачал головой.
– Прошлой ночью сон прервался как раз на том, что они подошли к долине.
Мейна Гладстон встала, прошла к окну, подняла руку, и экран погас.
– Значит, вы не знаете, живы ли они?
– Нет.
– Каково было их положение, когда вы… видели их во сне в последний раз?
Хент не отрывал от меня глаз. Мейна Гладстон смотрела на темный экран, повернувшись спиной к нам обоим.
– Все были живы, – сказал я. – За исключением Хета Мастина, Истинного Гласа Древа.
– Он мертв? – спросил Хент.
– Он исчез из ветровоза в Травяном море двое суток назад – после того, как разведчики Бродяг уничтожили корабль-дерево «Иггдрасиль». Но недавно паломники видели с Башни Хроноса, как человек в мантии шел через пустыню в направлении Гробниц.
– И это был Хет Мастин? – спросила Гладстон.
– Они так предположили, но точно сказать не могли.
– Расскажите об остальных, – попросила секретарь Сената.
Я перевел дух. Из снов я знал, что Гладстон лично знакома по меньшей мере с двумя участниками последнего паломничества к Шрайку. Отец Ламии Брон был ее коллегой по Сенату, а Консул являлся личным представителем Гладстон на тайных переговорах с Бродягами.
– У отца Хойта сильные боли, – сказал я. – Он рассказал остальным историю крестоформа. Консул узнал, что Хойт носит на себе крестоформ… даже два. Отца Дюре и свой собственный.
Гладстон кивнула.
– Значит, он не избавился от паразита-воскресителя?
– Нет.
– И с приближением к логову Шрайка он беспокоит его все сильнее?
– Кажется, так.
– Продолжайте.
– Поэт, Мартин Силен, все это время пьянствовал. Он убежден, что его неоконченная поэма предсказала ход событий и продолжает ими управлять.
– На Гиперионе? – спросила Гладстон, не оборачиваясь.
– Повсюду, – ответил я.
Хент бросил взгляд на секретаря Сената и снова уставился на меня.
– Силен сумасшедший?
Я не опустил глаз, но промолчал. По правде говоря, я и сам не знал.
– Продолжайте, – попросила Гладстон.
– У полковника Кассада навязчивая идея: отыскать женщину по имени Монета и убить Шрайка. Он подозревает, что Шрайк и Монета одно и то же существо.
– Он вооружен? – спросила Гладстон очень тихо.
– Да.
– Продолжайте.
– Сол Вайнтрауб, ученый с Мира Барнарда, надеется пойти в Гробницу под названием «Сфинкс», как только…
– Извините, – перебила меня Гладстон. – Его дочь все еще с ним?
– Да.
– И сколько Рахили сейчас?
– Пять дней, по-моему. – Я закрыл глаза, пытаясь припомнить подробности вчерашнего сна. – Да, – повторил я, – пять дней.
– И она все еще растет наоборот?
– Да.
– Продолжайте, господин Северн. Расскажите, пожалуйста, о Ламии Брон и Консуле.
– Ламия Брон выполняет волю своего бывшего клиента… и любовника, – сказал я. – Личность Китса считала, что должна встретиться со Шрайком лицом к лицу. Госпожа Брон намерена сделать это вместо Китса.
– Господин Северн, – начал Ли Хент, – вы говорите о «личности Китса» так, словно она не имеет никакого отношения к вашей собственной…
– Пожалуйста, Ли, потом, – быстро перебила его Мейна Гладстон. Обернувшись, она снова посмотрела мне в глаза. – А как поживает Консул? Он объяснил, что побудило его присоединиться к паломникам?
– Да, – ответил я.
Гладстон и Хент ждали.
– Консул рассказал им о своей бабушке, – сказал я. – Женщине по имени Сири, которая возглавила восстание на Мауи-Обетованной полвека назад. А также о том, что его собственная семья погибла во время битвы за Брешию, и признался в своих тайных встречах с Бродягами.
– Это все? – спросила Гладстон, не сводя с меня лихорадочно блестящих карих глаз.
– Нет, – ответил я. – Консул объявил, что именно он включил созданное Бродягами устройство, ускорившее открытие Гробниц.
Хент вскинул голову, его нога соскользнула с подлокотника кресла. Гладстон прерывисто выдохнула.
– Это все?
– Да.
– Как реагировали остальные на его признание в… предательстве? – спросила она.
Я помолчал, пытаясь выстроить обрывки сна в линейной последовательности.
– Некоторые стали возмущаться. Но никто не выказал беззаветной верности Гегемонии. Паломники решили продолжать путь. Мне кажется, все они в глубине души считают, что возмездие должно прийти от Шрайка, а не от людей.
Хент стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
– Будь Консул здесь, – резко произнес он, – живо убедился бы в обратном.
– Спокойно, Ли. – Гладстон возвратилась к своему письменному столу и зашуршала бумагами. Сигнальные лампочки линий связи нетерпеливо мигали. Я поразился, что она потратила столько времени на беседу со мной. – Благодарю вас, господин Северн, и прошу вас остаться на несколько дней. Ваши апартаменты в жилом крыле Дома Правительства.
