Гарри Гаррисон - Чувство долга (Планета проклятых)
На экране появилась дежурная сестра.
— Человек, который был здесь сегодня, — начал Брайан, — Победитель Айджел. Вы не знаете, где он сейчас находится? Я должен с ним связаться…
Почему-то сказанное нарушило ее профессиональное спокойствие.
Она быстро начала извиняться, экран погас. Когда он засветился снова, ее место занял человек в мундире.
— Вы спрашивали о Победителе Айджеле. Мы задержали его в госпитале из-за бесчестного поступка — вторжения в вашу комнату.
— Я не собирался предъявлять ему обвинение! Не попросите ли вы его заглянуть ко мне?
— Мне очень жалко, господин Победитель, но… доктор оставил специальное распоряжение, чтобы вы не…
— Доктор не имеет никакого права вмешиваться в мою личную жизнь.
Я не заразный больной, я вообще не больной, а только лишь сильно истощен. Я хочу его видеть.
Охранник вздохнул и ответил:
— Он сейчас будет у вас.
— Что вы со мной сделали? — воскликнул Брайан, когда они остались наедине с Айджелом. — Надеюсь, вы не будете отрицать, что засунули мне в голову чужие мысли? Расскажите, как вам удалось сделать это? Я должен знать.
— Нет, не буду. Ибо в этом и заключается моя мысль — заложить в вашу голову «чужие» мысли.
— Но я должен обязательно это узнать!
— Хорошо, я расскажу вам, но вы должны узнать также и множество других вещей, прежде, чем решите покинуть Анвар. Вы должны не только услышать, но и поверить. Главное, ключ ко всему — это истинная сущность вещей жизни здесь, на Анваре. Как, по-вашему, возникли «Двадцатые»?
— Я не думаю, я знаю это. Это есть в исторических записях.
Основателем игр был Джирольди, впервые соревнования состоялись в триста семьдесят восьмом году. С тех пор «Двадцатые» проводятся ежегодно. Сначала их проводили лишь на отдельных территориях, но вскоре они стали всепланетными.
— Верно, но вот ты описываешь, что произошло, а я спрашиваю, как были организована «Двадцатые»? Как, по-твоему, мог один-единственный человек превратить планету, населенную полубезумными охотниками и пьянчужками-фермерами в исправно действующую социальную машину, вся жизнь которой вращается вокруг «Двадцатых»? Неужели тебе никогда не приходило в голову, что это всего просто-напросто не могло быть?
— Но ведь это же было! Вы не можете отрицать этот факт! И нет ничего искусственного в «Двадцатых». Они — логический выход для жизни на планете, подобной нашей.
В ответ Айджел иронически хмыкнул:
— Ну что ж, это очень логично. Но часто ли логика имеет какое-нибудь отношение к деятельности социальных групп и правительства? Вы не задумывались над этим? Поставьте себя хоть на мгновение на место Джирольди, представьте себе, что вы каким-то образом додумались до идеи «Двадцатых», и вам необходимо довести ее до сведения остальных и убедить их в своей правоте. Вы идете к ближайшему вшивому, раздраженному, полупьяному охотнику и все четко и ясно излагаете ему. Как программа его любимых видов состязания — поэзия, шахматы, стрельба из лука — изменит его жизнь и сделает ее более добродетельной и интересной. Так вот, как только вы сделаете это, мой вам совет — быстрее уносить ноги.
Даже Брайан улыбнулся абсурдности этого предложения. Конечно же, так не могло быть. Однако это случилось, и все это должно было иметь под собой какое-то простое объяснение.
— Это можно обсуждать хоть целый день и не додуматься до истины, пока…
Он остановился и посмотрел на коммутатор. Экран светился, хотя изображения не было. Айджел протянул руку и отсоединил провод.
— Ваш доктор проявляет слишком большое любопытство. Это не его дело, а ваше, и вы должны понять, что жизнь, которую вы ведете и вели до сих пор, есть результат сложной искусственной конструкции, разработанной экспертами-социологами и осуществленной усилиями полевых агентов.
— Чепуха! Общественная жизнь никак не может быть изменена таким образом, без кровопролития и ярости.
— Нет, не чепуха. Просто вы начитались слишком много земной классики, вам все еще кажется, что мы по-прежнему живем в век суеверий. Что же, возвращайтесь к своим книгам. В то же самое время демократия и самоуправление развивались в бывших колониях, таких, как Индия и Африка, где единственным видом вражды была вражда между местными религиозными группами. Изменения — кровь человечества. Все, что мы привыкли считать нормальным, когда-то было слишком новаторским. И одним из наиболее древних новшеств была попытка организовать общество так, чтобы все его члены были счастливы. Сначала было много неудачных попыток приучить население к политическому климату, который для него необычен.
Анвар — пример того, что может дать разумно проведенная операция. Однако с тех пор многое изменилось. Мы поняли, что чем больше мы знаем, тем еще больше нам необходимо узнать. Мы уже пытаемся приводить цивилизации к тому, что считаем благотворительной целью. Слишком много таких целей, и с нашей ограниченной точки зрения трудно сказать, какая из них предпочтительнее. Все, что мы делаем теперь — это стараемся защитить растущие культуры и дать толчок для развития окостеневших, чтобы таким образом отвратить смерть. Когда работа проводилась здесь, на Анваре, теория еще не продвинулась так далеко. И не была еще разработана система управления, применимая к культурам типа один-пять. Техника заключается в создании искусственной культуры в наиболее благоприятном направлении, и внесении ее элементов в жизнь планеты.
— Но как это делается? Как это проводилось здесь?
— О, мы делаем успехи: вы уже спрашиваете «как». Операция проводилась здесь слишком большим количеством агентов и стоила немало денег. Раздувались представления о личной чести, затем вводились дуэли — и все это привело к повышенному интересу к индивидуальным схваткам. Вот когда все это закрепилось, что специальные соревнования будут интересной дуэлью. Призвать интеллектуальные виды было несколько труднее, но не невозможно.
Детали неважны — сейчас мы обсуждаем конечный продукт. А это и есть вы — поэтому-то вы мне и нужны.
— Но почему именно я? Может быть, потому, что выиграл «Двадцатые»? Что-то не верится. Говоря объективно, между мной и десятком других Победителей нет практической разницы. Почему же вы не попросите любого другого из них? Ведь, вроде бы, они смогли бы выполнить ваше задание так же, как и я.
— Нет, не могли бы. Позже я скажу вам, почему вы — единственный человек, которого я могу использовать. Но время уходит, а мне необходимо убедить вас кое в чем еще. В нашем распоряжении всего три часа. За это время мне необходимо убедить вас добровольно присоединиться к нам.
