Елена Жаринова - Дети Филонея
— Моя прекрасная синьора смотрела "ДМБ"? — восхитился Влад. — Уважаю. Мы с Чебурашкой, который ищет друзей, хотим служить в артиллерии.
— Ты что, пьян? — запоздало испугалась Ульяна.
— Может быть, — серьезно сказал Влад и так посмотрел, что голова у нее чуть-чуть поплыла.
— Все-все, — хрипло засмеялась она, отступая. — Бери букет, пошли знакомиться с мамой.
Это чаепитие тянулось долго-долго — словно кто-то милосердный взял, да и придержал часовые стрелки. Неярко светила люстра — как всегда, перегорела одна лампочка. За окном медленно, по-весеннему темнело. В коридоре шаркали соседи, гремели посудой на кухне.
Мама вела себя идеально. Глупых вопросов ("Каковы ваши намерения, молодой человек?") не задавала, не вливала насильно третью чашку чая. Говорила о погоде. Узнав, что Влад работает в турфирме, расспрашивала, куда люди ездят в это время года.
Ульяна молчала. Она была так благодарна Владу за то, что он пришел и пришел таким немыслимым способом… Легкое безумие в испанском стиле… Балконы, серенады, шорох черных кружев, цветок в зубах… Как смешно. Как он все угадал!
Она была благодарна Владу, что в ее маленькой войне с мамой он открыл второй фронт — и вместе они одержали победу. Ах, если б он только знал, что ради него она согласилась участвовать в опасном эксперименте! Но Ульяна чувствовала, что рассказывать об этом нельзя. Иначе пропадет весь смысл жертвы…
Она молчала и тихо таяла в блаженстве.
А потом Влад сказал напрямую:
— Выбирайте, Валентина Петровна. Или мы с Улей остаемся сегодня здесь. Или я ее забираю с собой.
Мама слегка захлебнулась чаем, но выдержала удар.
— Вы люди взрослые, сами решайте, как вам удобней, — сказала она слабым голосом.
Победа была разгромной. Потом Ульяна, отчаянно стесняясь мамы, собирала в свою комнату вторую подушку и наволочку… И чуть не расплакалась, когда Влад вышел на кухню покурить и сказал соседу "здравствуйте".
Ее распирало торжество. Раньше для мира их не существовало. В их встречах у Влада было что-то эфемерное, сродни песочным замкам. Ни общих друзей, ни общих обязательств. Ничто не изменится в мире, если следующей встречи не будет. Была в таких отношениях какая-то ущербность…
Ульяна ничего не требовала от Влада, но он все понял без слов. Он сам сделал первый шаг в мир. Сегодня, прямо сейчас их история начиналась заново…
Они вернулись в Ульянину комнату. Из приоткрытого окна дышали прозрачные майские сумерки. Фиалка вздрагивала листьями, и обещал вот-вот раскрыться бледно-лиловый бутон…
Не зажигая света, Влад обнял ее. Так хорошо было просто стоять рядом с ним в темноте, не видя стен, не чувствуя пола под ногами…
Вдруг оглушительно зазвонил мобильник. Они отпрянули друг от друга. Влад зашарил по карманам, Ульяна зажгла свет. Не различая слов, она услышала в трубке женский голос. Влад с каменным лицом рассматривал паркет, роняя: "И что теперь?.. Допустим… Я не знаю… Хорошо… Я же сказал, хорошо!" Ульяна нервно перекладывала книги на столе. Руки холодели от предчувствия беды.
— Это звонила Лена, моя жена, — бесцветным голосом сообщил Влад. — Она… сейчас у меня. Она зачем-то хочет, чтобы я приехал. Прости.
Большую беду не сразу распробуешь на вкус. Было еще несколько бессодержательных фраз. Он не спрашивал разрешения. Она не собиралась его останавливать. Была пустота в голове. Когда за Владом закрылась дверь, Ульяну терзало только одно: как она объяснит его уход маме?
5 мая — еще несколько событий
Малаганов ходил, почти бегал взад-вперед по кабинету. Он то и дело поглядывал на часы и сам не знал, торопит он время или хочет его замедлить.
В кабинете он был один. Назару час назад кто-то позвонил, и он, очень обрадованный, убежал. И слава богу. Малаганову было бы трудно скрыть волнение, а поделиться нельзя: теперь он знал нечто, вполне попадавшее под гриф "совершенно секретно".
Все, пора! Люди, которые его вызвали, не должны ждать.
У дверей в конференц-зал Малаганов опять замялся. Ему казалось, он перезабыл все свои выкладки и аргументы. Последний раз он так трясся перед защитой диплома. Очень давно!
Его нерешительность заметили.
— Проходите пожалуйста, Аркадий Евгеньевич! — окликнули из зала. — Присаживайтесь. Вот местечко.
Прижав бумаги к груди, Малаганов пробрался к свободному креслу. В комнате было свежо: отопление уже отключили, а нынешний май не баловал теплом. И все-таки рубашка у Малаганова прилипла к спине.
Овальный стол был заставлен бутылками с минералкой. За столом собралось пятнадцать человек, из которых Малаганов знал в лицо только директора и Адольфа.
— Наш сотрудник, Аркадий Евгеньевич, — представил его директор. — Занимался вопросами прогнозирования. А теперь — ведущий специалист по Маятнику.
— Надо же, — проворчал представительный старик с орлиным профилем. — Вопрос существует без году неделя, а уже есть ведущий специалист.
— Вопрос, Михаил Юрьевич, существует уже месяц, — возразил директор. — И решать его надо срочно.
Ага, подумал Малаганов. Это же Локтев. В его семье Свойства передаются чуть ли не со времени первых монахов Филонейского монастыря. Ничего себе, аудитория собралась!
— Аркадий Евгеньевич, мы вас внимательно слушаем, — сказал директор.
— И по возможности опустите общеобразовательные подробности, — добавил Адольф.
Малаганов покорно кивнул, перевернул первые два листа своего доклада и сразу перешел к главному.
— Когда качается Маятник, происходит смена Реальностей. Так же, как при Сбое. По всем данным, ситуация аналогична Сбою. Мы с вами имеем мини-Сбой с периодичностью раз в неделю, коллеги.
Собравшиеся переглянулись. Реплик не было. Малаганов нервно потер руки и продолжал:
— Мы знаем, что люди-"альфа" не чувствуют смены Реальностей, потому что их память полностью сканируется. Однако гипотетически возможны ошибки. И тогда человек-"альфа" тоже заметит разницу между Реальностям. Теперь, когда Сбой происходит раз в неделю, вероятность такой ошибки выросла. Скажу больше, я не удивлюсь, если после мини-Сбоев начнут появляться новые люди-"дельта" — в огромном количестве, как грибы после дождя.
— Короче, грядет конец света, — хмыкнул Локтев.
— Нет. Со светом, то есть со Вселенной все будет в порядке. Я даже думаю, что скоро (по космическим меркам, конечно) она сама исправит неполадку. А вот люди… — Малаганов замялся.
— Говорите, — потребовал неприметного вида человек в коричневом пиджаке. — Вы намекаете на массовые беспорядки?
— Я бы сказал, массовые психозы, — вздохнул Малаганов. — Да. Я считаю, этого надо опасаться. Каждый из нас знает, что даже человеку, подготовленному с детства, трудно перенести Сбой. Ведь будем говорить честно, без обид, мы с вами — меньшинство. Мутанты на обочине эволюции. Человеческая психика не приспособилась к Сбою. А что же будет, когда у тысяч испуганных людей мир начнет уходить из-под ног?
