Дмитрий Шагаев - Шаг в бездну
— Если все так, как ты говоришь, то я сам ничем не отличаюсь от галлюцинации.
Кореллия села на кровать.
— Почему?
— Что происходит с копиями потом?
Она помолчала, давая понять, что ждет ответа на свой вопрос, но, выдержав паузу, снова заговорила:
— Они просто исчезают. Распадаются. Как и те, кто там оставался. Так почему ты решил, что не отличаешься от галлюцинации?
— Это… — он тяжело вздохнул. — Просто вывод. Если эти дыры-переходы следствие разрушения копии вселенной, то я — ее порождение. Копия самого себя из вселенной-оригинала. Я правильно понимаю?
Кореллия посмотрела на него, затем куда-то в сторону. Через мгновение ее взгляд снова вернулся на Проводника.
— Да, все правильно.
— А что будет со мной? Я тоже исчезну? Вот так просто — бах! — и как не бывало?!
— По правде говоря, этого я не знаю, — она виновато улыбнулась. — Может, и не исчезнешь. Как у вас говорят, поживем — увидим. Но пока что не стоит об этом думать. Так будет легче. А сейчас спускайся вниз, тебе нужно поесть.
Она поднялась с кровати и пошла к двери.
— Зачем ты мне помогаешь? — спросил Проводник, когда она уже выходила из комнаты.
Кореллия остановилась и, обернувшись, ответила:
— Разве мне нужна причина?
Когда она ушла, Проводник еще несколько минут сидел молча и смотрел на свои руки. Что он теперь будет делать, когда возвращаться некуда? Да если бы и было, то каким образом? Закрыть глаза и представить, что он дома? Слепо верить, что нужный переход обязательно найдется? Все это не имело смысла. Не став дожидаться второго приглашения, он отбросил тонкое одеяло в сторону и встал с кровати. В спальне его вещей точно не было — в этом он уже окончательно убедился.
Надо у нее узнать, где мои вещи, — он сделал зарубку в памяти.
Как есть, в пижаме, он спустился по лестнице и прошел на кухню. За пустующим столом сидела Кореллия и молча на него смотрела.
— Может у меня проблемы со зрением… — произнес он с извиняющимися нотками, — но кроме тебя здесь ничего нет. Если конечно ты не хочешь сыграть роль основного блюда.
— Вообще-то я ждала тебя. Чтобы ты определился, что будешь есть.
— Гм, — задумчиво протянул он, — я неприхотлив в таких вопросах. Я все ем.
— Что, даже запеченных гусениц с тараканами? — она добродушно рассмеялась. — Ну хорошо. Попробуй это.
Она щелкнула пальцами, и на столе появился большой серебряный поднос с несколькими тарелками. Он просто возник из ниоткуда. На двух тарелках, несомненно, были салаты — в основном овощи и фрукты, хотя и не совсем естественных цветов. Но вот с другими двумя дело обстояло не так ясно. Это было нечто среднее между вареным мясом, спагетти и спаржей одновременно, обильно посыпанных специями. И все это подозрительно шевелилось. Выглядело, конечно, не слишком аппетитно, но пахло вполне сносно.
Проводник прочистил горло и уже собрался высказаться по этому поводу, но Кореллия его опередила:
— О, как же я могла забыть о питье!
Следом на столе возник большой графин с чем-то зеленым.
— Кхм… что это? — указал он на нечто шевелящееся.
— Это моллюски. Ешь, а то ведь расползутся.
Он брезгливо посмотрел на шевелящуюся массу.
— Спасибо, но я предпочитаю, когда моя еда убита перед тем, как я начну ее есть. У тебя есть что-нибудь попроще и что не шевелится?
— Конечно, — она пожала плечами.
Щелчок ее пальцев, и все исчезло со стола. Вместо этого появилась большая тарелка с картофельным пюре, котлетами и салатом. Рядом была кружка черного чая. Пар лениво потянулся вверх от горячей пищи.
— Вот это уже другое дело, — одобрительно сказал он и сел за стол. — А ты?
— А я подожду в духе русских народных сказок. Вот поешь, в баньке попаришься… а уж потом поем я, — она расплылась в недвусмысленной улыбке.
Проводник так и замер с поднесенной ложкой ко рту. Уж кого-кого, а этого персонажа сказок знают все…
— Бабуля, да вы никак помолодели, — заметил он. — И где вы получили такой бодрый цвет лица?
Кореллия звонко рассмеялась.
— Я пошутила. Само собой, я не Баба Яга. Ну и выражение у тебя на лице было!
— Да… все равно, что сказать "дорогой, я чуточку беременна".
— Нет, это уже не смешно.
Дальше он молча орудовал ложкой, пока тарелка не опустела. Наступил черед чая. Он был горячим и крепким, без сахара. В точности, как он и любил.
По всей видимости, она читает не только мысли, — предположил он. Кореллия никак не отреагировала, но он все же заметил мимолетную улыбку на ее губах. Стараясь ни о чем не думать, он неторопливо пил чай. Вскоре опустела и кружка.
— Доволен? — спросила она.
— Еще бы. Только вот одно мне не дает покоя: как у тебя это получается? Еда ведь настоящая.
— Это очень просто, — она сделала неопределенный жест рукой. — Здесь я могу делать любые изменения с материей. Можно сделать живое дерево из стула, на котором ты сидишь. Или запеченную индейку. Или еще что-нибудь, на что хватит фантазии. А можно и ничего с ним не делать — тогда нужная вещь появится там, где я захочу.
— Потрясающе. Отличная новость для тех, кто мечтает о роге изобилия.
— Может быть. Только это работает в рамках отдельно взятой вселенной. Я хоть и обладаю почти божественной силой, но богиней не являюсь, — она улыбнулась.
— Что ж… это должно меня удивить?
— Нет, почему же? Я это говорю потому, что мы вполне можем встретить моих почитателей. Есть и такие.
— Тебе поклоняются? — Проводник приподнял брови.
— Не вижу ни одной причины, почему этого быть не должно, — пожала она плечами.
Он потер шею и бегло осмотрел кухню.
— А где мойка?
— Зачем же? — она щелкнула пальцами и посуда исчезла. — Все гораздо проще.
— Ха… ты не думала пойти в рекламу или кино? Производители бы серьезно сэкономили на спецэффектах.
— У меня есть и другие занятия.
Проводник замолчал. Снова накатили мрачные мысли о нынешнем положении дел. Больше всего он боялся потерять цель в жизни — но именно к этому сейчас все и шло. Он не мог представить себя влачащего бесцельное, ненужное существование. Ему всегда было жизненно необходимым иметь хоть какую-то цель, к которой он мог бы стремиться, гнаться за ней, круша любые препятствия на пути. Можно было озадачиться поиском дороги домой, но где гарантии будет ли дом еще существовать, когда дорога наконец найдется?
Задумавшись, он не сразу заметил, как Кореллия встала из-за стола и подошла сзади. Он почувствовал на щеке жар ее руки, а затем и запах — тот самый запах, который почуял едва войдя в дом. Запах этот был знаком, но он не мог тогда вспомнить, с чем-нибудь его ассоциировать… он просто помнил этот странный запах. Но, помнил он или нет, а чувствовал этот запах отчетливо: как будто к его лицу поднесли банку со специями.
