Айзек Азимов - Обнаженное солнце
— Значит, вы устроились благополучно?
— Да, благодаря хлопотам мистера Оливо. Я никогда не вернусь сюда, Илайдж.
— Правильно, Гладия. Вы там будете счастливее, я уверен.
— Пока что мне немного боязно.
— Понимаю. Вам придётся привыкать к личным контактам, и, возможно, у вас не будет таких удобств, как здесь. Но постепенно вы привыкните, а главное, вы забудете то, что вам пришлось пережить.
— Мне вовсе не хочется забыть всё, что было здесь, — тихо сказала она.
— А всё-таки вы забудете, — Бейли взглянул на грациозную фигурку молодой женщины, — и придёт время, когда вы встретите кого-нибудь и… выйдете замуж. Я имею в виду настоящий брак… — Он попытался улыбнуться, но это ему плохо удалось.
— Почему-то в данный момент, — она печально улыбнулась, — в данный момент… эта перспектива не привлекает меня.
— Потом всё изменится, — с деланной бодростью ответил он.
Они стояли друг против друга и молчали… молчали, не зная, что сказать друг другу.
— Я ещё не благодарила вас за все… Илайдж, — наконец вымолвила Гладия.
— Не за что. Это — моя работа, — ответил он.
— Вы возвращаетесь на Землю, не правда ли?
— Да.
— И я никогда не увижу вас?
— Вероятно, нет. Но не огорчайтесь. Максимум через сорок лет меня уже не будет в живых. А вы будете всё такая же… Как и сейчас.
— Не надо так говорить! — взволнованно воскликнула она.
— Но это правда.
— Относительно Джотана Либига всё подтвердилось, — заметила она, очевидно, желая переменить тему.
— Знаю. При проверке оказалось, что эксперименты с космическими кораблями-роботами шли полным ходом. Роботехники нашли также и множество роботов со сменяемыми конечностями.
Гладия вздрогнула.
— Как вы думаете, почему он делал такие ужасные вещи?
— Он ненавидел людей. Он покончил с собой только для того, чтобы избежать личного присутствия другого человека. Он готов был уничтожить и другие миры с единственной целью, чтобы Солярия с её табу на личные контакты царствовала во всей Галактике.
— Как можно так ненавидеть людей? — пробормотала она. — Иногда личные встречи бывают такими…
Она замолчала. Снова наступила пауза, и снова они стояли и молча глядели друг на друга.
И вдруг Гладия зарыдала.
— О, Илайдж, это всё-таки ужасно!
— Что ужасно, Гладия?
— Могу ли я прикоснуться к вам? Ведь я больше никогда не увижу вас, Илайдж…
— Конечно, если вам хочется, Гладия.
Шаг за шагом она подходила всё ближе и ближе. Её глаза сияли, и в то же время в них притаился испуг. Она остановилась в нескольких шагах от него и затем, как в трансе, начала стягивать перчатку с руки.
— Не надо, Гладия, — тихо сказал Бейли.
— Я нисколько не боюсь, — прошептала она и протянула ему обнажённую руку. Рука Бейли тоже дрожала, когда он взял её маленькую дрожащую ручку в свою. Это продолжалось одно мгновенье. Он разжал свою руку, её рука выпала, и вдруг он почувствовал лёгкое, как дуновение ветерка, прикосновение её пальцев на своём лбу, подбородке и щеках.
— Спасибо, Илайдж, за все. Прощайте, — послышался её голос.
— Прощайте, Гладия, — сказал он, глядя на удаляющуюся фигурку.
И в этот момент Илайдж Бейли ощутил такое мятежное чувство потери, которое не смогла заглушить даже мысль о том, что его ожидает корабль, который доставит его на родную Землю.
Илайдж Бейли предлагает новые пути
Государственный секретарь Альберт Минним улыбался с довольным видом.
— Рад снова видеть вас на Земле, — стараясь быть как можно приветливее, сказал он. — Ваш письменный доклад, конечно, прибыл раньше вас. Он сейчас изучается специалистами. Вы хорошо поработали, что будет отмечено в вашем личном деле.
— Я очень благодарен, сэр, — церемонно ответил детектив.
В нём уже не было прежнего энтузиазма. Он был снова на Земле, в безопасности подземных городов, он уже слышал голос Джесси по телефону — всё было как будто в полном порядке. И всё же он чувствовал себя каким-то опустошённым.
— Однако ваш доклад касается исключительно расследования убийства. Меня интересуют ещё и другие вопросы, о которых мы с вами беседовали. Что вы можете доложить мне об этом устно?
Бейли колебался. Невольно он потянулся к внутреннему карману пиджака, где лежала его старая, обкуренная трубка.
— Можете курить, Бейли, — быстро сказал Минним.
Детектив, не торопясь, разжёг трубку.
— Помните, сэр, вы задали мне вопрос: в чём заключается слабость Внешних Миров? Мы знаем их силу: обилие роботов, малая населённость, долголетие… Но каковы их уязвимые места?
— Ну и что вы узнали об этом?
— Я думаю, что я понял, в чём заключается их слабость, сэр.
— Прекрасно. Я слушаю вас, Бейли.
— Их слабость заключается в том же, в чём их сила. В полной зависимости общества от роботов, в малой населённости их планет, в их долголетии.
Выражение лица государственного секретаря не изменилось. Он по-прежнему сосредоточенно водил карандашом по бумаге, лежащей перед ним.
— Почему вы так думаете? — наконец спросил он.
В течение всего пути от Солярии до Земли Илайдж Бейли обдумывал предстоящий ему разговор с Альбертом Миннимом. Он собирался привести, как ему казалось, веские и бесспорные аргументы. А теперь вдруг растерялся.
— Я не уверен, что сумею разъяснить свои мысли достаточно ясно, — задумчиво сказал он.
— Не важно. Все равно говорите. Мне интересно, что вы думаете по данному вопросу, — настойчиво продолжал государственный инспектор.
— Видите ли, сэр, — Бейли говорил медленно, тщательно подбирая слова, — соляриане в своём развитии упустили нечто такое, чем обладало человечество в течение миллионов лет, что в итоге более значимо, чем все промышленные и технические достижения. То, что в своё время сделало возможным прогресс человечества, полностью утеряно на этой планете.
— Я не хочу гадать, Бейли. Что вы имеете в виду? — нетерпеливо спросил Минним.
— Сотрудничество между людьми. Солярия полностью от него отказалась. В солярианском мире индивиды существуют совершенно изолированно друг от друга. Невежественный человек, мнящий себя единственным на всей планете социологом, с гордостью сообщил мне об этом. Единственная отрасль знаний, реально развивающаяся на Солярии, — это роботехника. Но и она сводится к созданию и усовершенствованию роботов, и этим занимается небольшая группа специалистов. Как только возник сложный вопрос, включающий анализ взаимоотношений между людьми и роботами, им пришлось вызвать специалиста с Земли. Разве одно это не говорит о многом? На Солярии существует только одна форма искусства — абстракция, из которой полностью устранено человеческое начало.
