Дмитрий Савочкин - Тростниковые волки
Я подозвал архивариуса и спросил, что это за рисунок и откуда он здесь.
– Ах это… Он в старом архиве ещё хранился и при пожаре уцелел чудом. Даже не знаю, как… да-да, вот так. Это рисунок одного местного художника, его подарили архиву давным-давно. Один… старик.
– Старик?
– Да, один егерь из Закарпатья…
– Вы сказали «старик».
– Он очень стар, да. И рисунок очень давно подарил, до меня ещё, я просто фонды свои регулярно перебирал, потому и знаю так хорошо, что откуда…
– А где этот старик сейчас? У вас есть его адрес? Ведь адреса дарителей должны где-то храниться, верно?..
– Так… в архиве же и хранился… который сгорел… а вообще, где-то должен быть… – Архивариус задумался. – Знаете, я могу посмотреть, может, и есть.
Он снова забегал по комнатам, на этот раз извлекая из-под папок какие-то блокноты и записные книжки и в конце концов произнеся над одной из них победный вопль:
– Ага, вот. Пилипец. Закарпатская область, Межгорский район, село Пилипец, 404. Тут и фамилия его написана… а, нет, не прочесть.
Я записал адрес.
Архивариус ещё минут пятнадцать рылся в бумагах в поисках военных архивов, но оказалось, что, кроме купчей на какой-то дом на краю города, датированной сорок третьим годом, в архиве нет больше ни единого документа времени рейхскомиссариата. Тем не менее мы тепло поблагодарили его и поехали в гостиницу. Пора была готовиться к вечернему копу.
На инструктаж Вербы ушло около получаса. Я сказал, что она будет стоять на стрёме, а затем объяснил тонкости копа недалеко от людского жилья. Я рассказал ей, как именно держаться возле деревьев, чтоб быть незаметным в темноте, показал, как пользоваться фонариком и как направлять его, чтобы свет, словно бы случайно, бил в глаза человеку, с которым общаешься. Дал ей несколько простых диалоговых фраз, позволявших делать вид, что отвечаешь на вопросы, но при этом заворачивающих разговор по кругу. Я вручил ей археологическую ксиву с именем «Елена Ямпольская», строго-настрого запретив вытаскивать её при ментах или лицах, к ним приравненных.
– А кто такие «лица, к ним приравненные»?
– Это все, кто может тебя заломать, засунуть в машину и отвезти куда-то до выяснения обстоятельств. Тех, кому некуда тебя засовывать и некуда везти, можешь не бояться. Они могут только тебя прогнать и, как правило, именно это и хотят сделать.
– А у тебя тоже есть такая ксива?
– У меня их целая куча. Сегодня, в случае чего, буду пользоваться вот этой. На имя Александра Скорняка.
– Александр Скорняк. Надо бы не забыть.
– Да, мы с тобой теперь – Саша и Лена. По крайней мере, пока не вернёмся назад, в гостиницу.
Верба внимательно рассмотрела ксиву:
– Слушай, отлично сделана. Как настоящая.
– Откуда ты знаешь, ты же настоящую не видела никогда?
– Выглядит очень правдоподобно, вот что я хотела сказать. И что, она даёт нам какие-то права?
– Она не даёт другим права сразу в нас стрелять, если что. Чёрный археолог на самом деле отличается от белого наличием бумажек. И считаные люди знают, что это за бумажки и как они должны выглядеть. В случае конфликта главное – не лезть на рожон и вовремя ретироваться. Мы, в общем-то, скорее проводим рекогносцировку, чем что-то серьёзно будем копать. Наша задача на сегодняшний вечер – посмотреть, что там сейчас, на месте гетто, лежит ли там что-то в земле и если лежит, то как много. Ну и… так… сориентироваться на местности. Если будет что-то интересное – придём позже. Найдём, кому принадлежит земля, договоримся с хозяевами, возьмём себе копателей в помощники… но я думаю, до этого дело не дойдёт.
– А копать мне надо будет?
– А ты очень хочешь?
– Хм… даже не знаю. А это тяжело? Просто землю копать, что ли?
– Нет, устраивать ритуальные танцы с бубнами. Конечно, землю копать, что ж ещё?!
– Тогда не хочу, – уверенно сказала Верба.
– Ну тогда и не будешь. Смотри, – я показал ей инструменты, – вот эти вот, посмотри внимательно, твои. Это значит, что ты их от машины несёшь к месту копа и ты их потом от копа несёшь до машины, даже если мы убегаем под выстрелами солью, нацеленными нам в задницы. Если что-то из этого останется на копе, это будет твоя вина, ясно?
– Ясно, – кивнула Верба, внимательно рассматривая «свои» инструменты. – А далеко их надо будет нести?
– Я постараюсь поставить машину не очень далеко, но и не очень близко. Метров двести, при хорошем раскладе.
– А при плохом?
– Не знаю. Ей-богу, я тебе могу сейчас сколько угодно рассказывать, что там будет и как себя вести в такой ситуации и в такой ситуации, а на месте всё окажется совершенно по-другому, и ситуация будет как раз такая, какую я не предусмотрел. В поле самое главное – вести себя естественно и ориентироваться по обстоятельствам. Надеюсь, у тебя с этим нет проблем?
– Думаю, нет.
Я посмотрел на часы.
– Всё, пора ехать. Десять минут на сборы – и жду тебя внизу. Да, и… Верба…
– Что?
– У тебя, хотя бы для копа, есть одежда, не подчёркивающая грудь?
– Не знаю. Я могу посмотреть.
– Посмотри, а? У меня уже сил нет свой взгляд контролировать.
– Так и не контролируй, – улыбнулась она, – зачем же я её подчёркиваю? Чтоб ты делал вид, что её нет, что ли?
Я аккуратно съехал на обочину, заглушил мотор и выключил фары, а затем погасил лампочку, которая автоматически зажглась в салоне. Вокруг нас было тихо. Я открыл дверь, вышел из машины и осмотрелся. Впереди, в конце просёлочной дороги, виднелись огоньки нескольких одноэтажных домов. Справа, в отдалении, горели огни города. Слева и сзади за нами было темно, и, если присмотреться, можно было разобрать расчерченные квадратиками поля, перемежаемые кое-где изгородями и небольшими посадками.
– Ладно, – сказал я, – пошли.
Я открыл багажник и достал сумки. Мы медленно двинулись в глубь огородов, осторожно оглядываясь и время от времени сверяясь с GPS. Возле нескольких сгрудившихся на возвышении берёз мы поставили сумки на землю. Я расчехлил «Minelab» и посмотрел на Вербу.
– Хорошо, – сказал я, – смотри. Мне нужно будет пройтись вон оттуда, – я показал рукой, – вон дотуда, а потом ещё поперёк. Ты стой здесь, под берёзами, и смотри по сторонам, особенно на дорогу. Помни, что меня зовут Сашей, и окликать меня нужно именно так.
– Помню, – кивнула она.
– Смотри в оба, – сказал я, включил «Minelab», настроил его, надел наушники и плавно пошёл вдоль дорожки, разделявшей два ряда огородов.
Только сейчас я понял, что я чертовски соскучился по всему этому! По ощущению наполненности земли под ногами, тайнам, скрытым в толще почвы долгие годы. По ровному пищанию металлоискателя. По лопатам, щупу и той секунде, когда ты извлекаешь на свет божий память о людях, живших и умерших здесь десятки или даже сотни лет назад.
