Энн Маккефри - Драконий родич
Уже к концу первой семидневки Киндан почувствовал, что сил у него не осталось вовсе. Ему постоянно приходилось отбиваться от визитов детей кемпа, горняков и, самое главное, от нападок Тарика, который всячески подчеркивал свою неприязнь к стражу порога.
— Эта тварь обожрет нас без всякого проку, — изрек он, впервые взглянув на новорожденную. И добавил чуть погодя: — И сколько же нам придется ждать, прежде чем оно сможет спуститься в шахту?
— Когда-то еще эта уродина хоть немного подрастет!.. — ядовито заметил он при следующем посещении. — Сейчас-то от нее толку никакого, так ведь?
— Сколько же, в самом деле, Наталон отвалил угля за этот мешок костей? — Придиркам не было конца.
Ненависть Киндана к дяде главного горняка усиливалась с каждым посещением, с каждым новым оскорбительным высказыванием. Он обнаружил, что не решается оставить стража порога без присмотра, и не только из боязни какой-нибудь пакости, которую вполне мог устроить Тарик, но и из опасения, что страж порога сам натворит что-нибудь от страха. Бедняжка однажды чуть не укусила Зенора, когда тот пришел рано утром и слишком резко отбросил в сторону тяжелую занавеску, подвешенную перед дверью, чтобы защищать нежные глаза стража порога от дневного света.
Киндан с каждым днем всё больше и больше выматывался и не раз спрашивал себя, удастся ли ему дожить до того времени, когда у малышки кончатся частые и неудержимые приступы голода.
Дни тянулись невыносимо медленно. С каждым днем глаза Киндана делались всё краснее и краснее, а ему самому всё труднее становилось не взрываться яростью в ответ на самый дружелюбный комментарий, и даже в отношениях с арфистом ему еле-еле удавалось сохранять вежливый тон. Он проникся глубочайшим уважением к Зенору и теперь недоумевал, как мог когда-то быть настолько глупым, чтобы не понимать друга, жаловавшегося, что не высыпается из-за возни с младшими сестренками.
Однажды под утро — уже подходила к концу вторая семидневка — Киндан проснулся с тяжелой головой. Что-то было не так. Он всмотрелся в темноту.
В сарае кто-то был.
— Ах, ты проснулся, — сказал голос. — Самое время. Мне кажется, она проголодалась. Почему бы тебе не пойти и не приготовить ей завтрак? А я тем временем побуду здесь.
— Нуэлла? — удивленно воскликнул Киндан.
— Кто же еще? — ответила девочка. — Ну давай иди. Она волнуется. Ах, какая миленькая!
Киндан выскочил из сарая и помчался в холд арфиста. Еще было темно, хотя на горизонте уже зажглась полоска зари. Он прошел на кухню, разжег огонь и поставил готовую овсянку греться.
— Кто там? — раздраженно спросил из комнаты мастер Зист.
— Это я, Киндан. Готовлю завтрак для стража порога.
— А-а… — Киндан услышал, как арфист что-то с грохотом ронял в своей спальне, разыскивая в темноте одежду и обувь. — Минуточку, минуточку! А кто же остался со стражем порога?
— Нуэлла, — коротко ответил Киндан.
— А-а… — снова протянул арфист; было ясно, что он толком не проснулся. — Это хорошо.
Киндан усмехнулся и полез в кухонный шкаф, где лежала кора кла.
— Я сварю немного кла! — крикнул он арфисту.
— Отличная идея, — прогремел мастер Зист. Почти сразу он появился на пороге кухни, но вдруг застыл на месте и заморгал. — Ты сказал, что со стражем порога осталась Нуэлла?
Киндан кивнул.
— М-м-м. Это нехорошо. А если что-то случится?
— Она всегда сумеет скрыться в тени, — успокоил арфиста Киндан.
— Ну, а если ей придется поднять тревогу? — возразил мастер Зист.
Киндан немного помолчал, выдумывая разные ответы, но в конце покачал головой.
— Теперь я понимаю.
— Я рад, что ты меня понимаешь, — раздраженно ответил арфист. — Сбегай к Име, возьми свежую кровь; овсянка уже почти готова.
К тому времени, когда Има наконец-то принес из ледника большой кувшин с кровью, Киндан весь извелся. В Дом арфиста он возвращался так торопливо, что чуть не разлил кровь. Не успев перевести дух, он смешал кровь с кашей и всё так же бегом спустился к сараю стража порога.
— Где ты пропадал? — недовольно спросила Нуэлла, когда он вошел внутрь. — Тебя не было целый Оборот.
— Извини, — пропыхтел Киндан.
— Ты так дышишь, можно продумать, будто ты бежал всю дорогу.
— Так оно и было, — ответил Киндан, вываливая смесь в большую миску перед просыпающимся детенышем.
Нуэлла сморщила нос.
— Знаешь, просто не могу поверить, что такое очаровательное существо может есть такую ужасную пищу.
— Очаровательное? — недоверчиво воскликнул Киндан.
— Да, очаровательное, — решительно повторила Нуэлла. — Ты понимаешь, очарование видишь не глазами, а сердцем. — Она сделала паузу, давая Киндану возможность возразить, и, не дождавшись, вернулась к первоначальной теме: — А разве мясные обрезки не лучше?
— Но мастер Ализа сказала…
— Та, у которой ты получил яйцо, да? — спросила Нуэлла.
— Да, — согласился Киндан.
— А что ел страж порога твоего отца?
— Э-э-э… — Киндан постарался сосредоточиться, — главным образом как раз мясные обрезки. Но Даск был намного старше, а она еще совсем маленькая.
Нуэлла вскинула голову и ласково погладила мягкую шею стража порога, который уже приступил к еде.
— М-м-м-м-м… — протянула она себе под нос и что-то негромко пропела.
Детеныш отвлекся от еды, и девочка получила возможность окунуть в миску палец. Она внимательно обнюхала смесь из овсянки и крови, а потом, к величайшему удивлению Киндана, облизала палец. После этого немного посидела с задумчивым видом и решительно произнесла:
— На твоем месте я всё-таки попробовала бы мясные обрезки и всё такое. Это сильно облегчило бы жизнь окружающим.
— Да, наверно, попробовать было бы невредно, — согласился Киндан.
— И как ты собираешься ее назвать? — нетерпеливо спросила Нуэлла.
— Ну, я надеялся, что ее имя образуется само собой, — ответил Киндан.
Нуэлла осторожно погладила обеими руками стража порога. Киндан был удивлен и немного смущен, поняв, что сам еще ни разу этого не делал.
— Она красивая, — сказала Нуэлла. Киндан усмехнулся.
— А как же!
Страж порога представлял собой уродливую глыбу мускулов, туго обтянутую грубой кожей, словно чересчур тесной одежкой, а огромные глаза казались на голове детеныша еще больше — но эта стражница принадлежала ему, и он не продал бы ее ни за какие сокровища на свете.
— И всё-таки, как ее зовут?
— Я скажу тебе сегодня вечером, — пообещал Киндан. — Или в следующий раз, когда ты сюда придешь.
Нуэлла кивнула.
