Энн Маккефри - Драконий родич
Когда Зист вышел из сарая, его снова охватила дрожь. Оставшись без дела, Киндан отыскал на соломе самое теплое место… и вдруг вспомнил, что так и не сообщил Зенору о рождении птенца. Его друг теперь уже поднялся из шахты после смены и, возможно, еще не лег спать.
Когда Киндан постучал в окно, Зенор действительно еще не спал, но зевота прямо-таки раздирала ему рот.
— Когда скорлупа треснула, ты был на смене, — извиняющимся тоном сказал Киндан.
Зенор что-то пробормотал себе под нос, но поспешно напялил куртку и присоединился к Киндану.
— Ты вообще-то не так уж много пропустил. Я проснулся, когда яйцо треснуло в первый раз — прошла одна-единственная большая трещина, — а потом оно раскололось на две части. Она зеленая, значит, девочка.
— А ты этого хотел?
— Я хотел получить живого, здорового стража порога… и я думаю, что девочка будет ничуть не хуже мальчика. Скорлупа и осколки, как же она жрет!
Зенор усмехнулся.
— Моя мать говорит, что сестры едят куда больше, чем я, — веско заметил он.
— Пойдем! — Киндан дернул друга за рукав. — Я не знаю, сколько времени она может проспать между кормежками, а ведь мне еще нужно дать ей свою кровь.
Они подошли к знакомому сараю. Зенор двигался осторожно, не скрывая почтительного ожидания. Войдя внутрь, он осмотрелся.
— И где же она?
На звук его голоса из соломы поднялась голова с огромными мигающими глазами.
— Она не такая большая, как я думал, — прошептал он.
— Ничего, достаточно большая, чтобы иметь аппетит девяти драконов, — горделиво ответил Киндан. Проснувшийся птенец ковылял к Киндану, путаясь в соломе, и издавал звуки, которые мальчик истолковал как требование еды.
— Я сейчас вернусь, — сказал он, издав щебечущую трель, которая, как он надеялся, должна была немного успокоить стража порога.
Когда он вбежал в холд, мастер Зист как раз отложил в сторону точильный брусок; лезвие ножа ярко сверкало в солнечном свете. Киндан сглотнул комок, подступивший к горлу при мысли о том, как он разрежет этим лезвием свою собственную руку, и помешал кипящую овсянку.
— Опять проголодалась? — спросил Зист.
— Мне нужно будет дать ей свою кровь. Вы не могли бы сейчас пойти со мной? — спросил Киндан. — А потом приготовить еще порцию?
— А в ведре хватит крови на целую порцию?
— Наверно, хватит. А когда она снова заснет, я принесу еще.
Арфист вошел вместе с ним в сарай и первым поздоровался с Зенором, который так и не сдвинулся с места, где оставил его Киндан. Новорожденный птенец пытался подняться на ножки, голодное чириканье звучало всё громче и настойчивее.
Киндан поставил на пол кастрюлю и повернулся к Зисту, протянув вперед правую руку. Он указал на старый шрам, едва видимый в тусклом освещении.
— Здесь, пожалуйста.
Арфист крепко сжал кисть руки мальчика, а тот отвернулся, чтобы не видеть, как острый нож разрежет ему руку.
Никто из них даже не представлял, как быстро отреагирует только что вылупившийся птенец. Едва лишь острая боль, от которой начала кружиться голова, успела пронзить руку Киндана, как влажный язык принялся слизывать кровь с его ладони. Птенец даже не дождался, пока мастер Зист выпустит руку мальчика. Счастливо воркуя, страж порога сосал кровь из раны.
— Может быть, достаточно? — спросил через некоторое время Зист.
Киндан решил, что более чем достаточно. Тонкий разрез болел. Мальчик отнял руку и ловко сунул в рот дернувшегося вслед за рукой стража порога ложку овсянки. Уловка удалась: малышка тут же забыла о продолжавшей кровоточить ране Киндана и жадно проглотила свежую овсянку с кровью.
— Знаешь, Зенор, забинтуй-ка приятелю руку, пока его питомица не успела его изувечить, — сказал Зист, передавая Зенору моток предусмотрительно взятого с собой бинта.
Киндан, научившийся, как положено музыканту, одинаково владеть обеими руками, без труда кормил малышку левой рукой, пока Зенор бинтовал ему правую.
— Потом нужно будет намазать холодилкой и заживляющим бальзамом, — сказал Зист. — Я даже и не представлял себе, что новорожденный птенец может быть настолько прожорливым. — Киндан был с ним полностью согласен.
— Жаль, что мы знаем о них так мало. — Зенор удивленно взглянул на друга:
— Ты хочешь сказать, что не знаешь… — Киндан приложил палец к губам.
— Только ни слова Наталону, Зенор, — умоляюще попросил он. Потом переглянулся с мастером Зистом и добавил с уверенностью, которой вовсе не чувствовал: — Не сомневайся, когда придет время, я точно разберусь, что к чему.
— Можешь быть уверен, я помогу тебе всем, что в моих силах, — решительно пообещал Зенор.
Киндан улыбнулся в ответ.
— И я, — добавил мастер Зист. — Но сначала я принесу сюда твои вещи.
Киндан удивленно поднял брови:
— Мои вещи? — Мастер Зист кивнул.
— Да. Теперь ты будешь ночевать здесь. И тебе, конечно, понадобится кое-что из вещей.
— Здесь?
Киндан обвел взглядом сарай. Он был выстроен отнюдь не для тепла; Даск, как и положено стражам порога, имел толстую шкуру, в которой ему было хорошо при любой погоде. Пожалуй, холод нравился ему даже больше, чем тепло.
— Ты должен находиться рядом со стражем порога, — заявил мастер Зист и добавил, понизив голос: — Кое-кто у нас совсем не расстроится, если с ним случится что-нибудь нехорошее.
Зенор и Киндан как по команде взглянули в ту сторону, где на расстоянии не больше длины дракона находился дом Тарика. Киндан глубоко вздохнул.
— Но…
— Я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь регулярно навещал тебя и узнавал, нужна ли стражу порога еда, — сказал мастер Зист.
— Но…
— Я понимаю, что тебе будет трудно, — продолжал арфист, — но ты сделал выбор, когда согласился растить только что вылупившегося птенца.
Киндан проглотил просившиеся на язык возражения и мрачно кивнул.
— Ну, конечно, раз уж я свил себе гнездо и отложил туда яйцо, то теперь пора в него залезть.
Мастер Зист от души расхохотался, заглушив более сдержанный смех Зенора.
— Отлично, парень! Просто отлично!
— Я мог бы после смены сидеть здесь с тобой некоторое время, — предложил Зенор.
— Спасибо, — ответил Киндан, покачав головой. — Но я не могу просить, чтобы ты тратил на нас слишком много времени. У тебя есть своя собственная работа и…
— С этим не будет никаких проблем, — решил Зенор. — Особенно, если ты намекнешь горняку Наталону, что тебе нужна моя помощь.
Уже к концу первой семидневки Киндан почувствовал, что сил у него не осталось вовсе. Ему постоянно приходилось отбиваться от визитов детей кемпа, горняков и, самое главное, от нападок Тарика, который всячески подчеркивал свою неприязнь к стражу порога.
