Василий Головачев - Возвращение блудного Конструктора
– Если это К-мигранты, то трех «пакмаков» как раз хватит на всю их команду.
– Не только К-мигранты. Есть подозрение, что спейсер забрал с Луны всех «серых людей». Только что розыск обнаружил в старой шахте в кратере Нерсес следы их пребывания.
Ратибор вытянул губы трубочкой, словно хотел присвистнуть:
– Сто «серых» – это целый батальон смертников!
– Правильно понимаешь. «Серые люди» когда-то дрались за хозяина-сверхоборотня насмерть, могут и сейчас начать атаку, не ведая ни страха, ни жалости. Забава снова требует включения «экстремума», и она, похоже, не так уж и не права, а для нас передний край смещается теперь в зону стройки… хотя К-мигранты попытаются помешать нам и на Земле. Разделим сферы влияния. Что выбираешь?
– Передний край, – сказал Ратибор.
Железовский хмыкнул:
– А рутинную подчистку тылов оставляешь, значит, старику. – Он хитрил и знал, что Ратибор догадывается об этом. – Ты правильно выбрал, реакция у меня уже не та, что в молодые годы. Иди, мастер. Завтра станут известны результаты всепланетного референдума, мы наконец примем весь груз общего решения, причем без права на сомнения. Будь готов.
Ратибор встал:
– Буду. Одна только просьба: снимите «ланспасад», хотя бы из тех соображений, что я буду точно знать – следят, «пасут», значит, не коллеги. Мне будет легче.
– Хорошо, – сказал комиссар. – Но в таком случае тебе придется поносить на голове пси-экран.
– Зачем?
– Дежурные на базе «Фиорд-III», откуда неизвестные лица угнали «пакмаки», были травмированы гипноударом с необычайно широким спектром, они и сейчас не пришли в себя. Для защиты от пси-нападения тебя спасет только экран.
– Вы тоже носите такой?
– Мне он не нужен. – Железовский внимательно посмотрел на собеседника, и Ратибор вдруг почувствовал, как у него где-то под черепом «подул теплый ветер», перед глазами замелькали светлые пятна, размыли поле зрения, сложились в полупрозрачную фигуру человека с головой в железном рыцарском шлеме.
– Понял? – спросил Железовский.
– Да! – хрипло ответил Ратибор, сообразив, что воспринял мысленную передачу Аристарха без пси-рации.
– А экран все равно возьми, – будничным тоном закончил комиссар-два, будто ничего особенного не произошло.
Ратибор был иного мнения, но постарался хотя бы с виду не проявлять эмоций, хотя и не считал это большим грехом.
В своем кабинете он вызвал все подконтрольные режиму «Шторм» службы, предупредил о возможном появлении рядом с зоной стройки или вдоль трассы БВ спейсера «Афанеор» и дал команду изменить код ответа «свой – чужой» для всех машин в тревожном районе, с тем чтобы наблюдатели сразу засекли чужака с неадекватным ответом на сигнал запросчика.
– И еще я вас прошу… – Ратибор помолчал, формулируя просьбу. – Если будет возможно, удержитесь от стрельбы, а появятся К-мигранты, постарайтесь взять их живыми.
– Это просьба или приказ? – недовольно спросил командир одного из погранпостов.
– Просьба, – поколебавшись, ответил Ратибор.
– Тогда позвольте решать этот вопрос мне самому.
– Если я прошу, – мягко и очень вежливо сказал Ратибор, – это приказ со сроком исполнения, зависящим от исполнителя, если требую – исполнять нужно немедленно.
Эфир донес необидный смех, шутливые восклицания и возгласы руководителей, подключенных к сети связи «спрута». Молодые парни не знали, куда деть избыток сил и энергии, как утолить жажду приключений, и с оптимизмом уверенных в себе баловней судьбы надеялись на удачу и торжество справедливости, не считая нужным готовиться к худшему из зол.
– С этого момента вступает в силу «ЗОВ-экстра» [46], – добавил Ратибор, переждав шум. – Дислокация оператора переносится на спейсер «Перун». СЭКОН прошу обеспечить квалитет ответственности [47].
– СЭКОН принял, – донесся голос Забавы Бояновой.
– Готовность квалитета – двенадцать часов.
После короткой оперативки Ратибор остался один на один с Умником, терпеливо и безошибочно несшим на своих «плечах» бремя обработки поступающей информации, интегрально-избирательной связи со всеми абонентами «спрута» и почти мгновенной доставки нужных сведений главному руководителю из всех включенных в общую сеть банков данных.
– Тайм-аут, – пробормотал наконец Ратибор, борясь с желанием позвонить Насте.
– Не понял, – отозвался Умник.
– Беру тайм-аут до утра. Думаю, за это время ничего не случится ни с БВ, ни с Т-конусом. Ты можешь, не спрашивая абонента, узнать, где он находится?
– Кто нужен?
– Анастасия Демидова.
– Она в бассейне ИВК.
– Одна?
Умник на секунду замялся, решая, что имеет в виду оператор тревоги.
– Нет, рядом находятся эксперт СЭКОНа Ги Делорм и эксперт синклита ВКС Габриэль Грехов. Настроение Ратибора упало.
– Ну и… Конструктор с ними!
Полон мрачной решимости, он спустился в зал метро, добрался до Рославля, взял такси и через двадцать минут был дома. Ему показалось странным, что он продолжает замечать признаки наблюдения за своей особой, но потом подумал, что «роденовский мыслитель» просто не успел еще дать отбой императиву «телохранитель».
Переодевшись в спортивное трико, Ратибор достал кассету с программой оптимайзинга, которую позаимствовал у Салахетдинова, вставил в приемник гипнопеда и с помощью иглы задатчика настроил аппарат на режим «один на один», дающий при установлении динамической обратной связи возможность сверхскоростной обработки информации как компьютером гипнопеда, так и мозгом обучающегося. Затем привычно вызвал у себя состояние гипермнезии – сверхзапоминания и ввел заранее приготовленный сильнейший из всех известных стимулятор центральной нервной системы. Сосчитал до десяти, глубоко вздохнул, поправил на голове сетку-дугу эмкана и скомандовал компьютеру начинать.
Перед глазами заклубился цветной туман, из которого выплыл строка за строкой текст страхующей формулы: «Программа оптимайзинга: тайбо школы тигра, элементы древних приемов физического совершенствования – таэквондо, дзюдо, крэг, у-шу, самбо-два. Предупреждение: режим «один на один» запрещает рапид-гонку без параллельного сопровождения. Риск инсульта. Риск автотравмы при несовпадении выученных приемов и физических возможностей перципиента. Вы убеждены в своих способностях?»
То, к чему способно тело, еще никто не определил, вспомнил Ратибор высказывание Спинозы и с решимостью, поразившей даже его самого, мысленно воскликнул: «Запуск!» – чувствуя, как сердце заработало с нарастающей частотой. Оно пыталось обеспечить снабжение кислородом заработавший со скоростью компьютера мозг. Потом чувствовать и думать о чем-либо постороннем стало некогда.
