Николай Симонов - Солнцеворот
— Так, уже четвертый час летнего дня. У тебя, милый друг, всего два часа (2), чтобы еще немного поспать. Впереди нас ждет трудный и опасный путь, — Урсула прервала разговор напоминанием о том, что ему надо перед предстоящим походом восстановить свои силы.
………………………………………………………………………………………………………
Денек им и впрямь выдался непростой. Дважды они попадали в стремнины и водовороты. Павлову даже пришлось перебраться на вторую лодку, так как Сара и Березка совсем выбились из сил. Наши путешественники держались стойко, и, наконец, в полдень, прибыли к подножию горы, не только похожей своими очертаниями на верблюда с двумя горбами, но так и называемой — Верблюжьей. Павлов даже удивился: откуда орланды могут знать о верблюдах? Здесь, у Верблюжьей горы, русло реки Припять (Ипуть) распадалась на два рукава: Западный и Восточный, — образуя остров длиною до 15 км.
Когда путешественники на своих лодках приблизились к каменистому мысу, то увидели, как на галечный пляж, сомкнув продолговатые щиты, вышли семь воинов, вооруженных длинными копьями с гранеными наконечниками. На голове у каждого воина был конусообразный кожаный шлем; на руках у некоторых блестели металлические поручи. Забрала у шлемов отсутствовали, но лиц воинов нельзя было разглядеть, так как их скрывали густые москитные сетки (накомарники). Павлов догадался, что это и есть орландские амазонки, о которых ему рассказал Арнольд Борисович Шлаги.
Узнав свою подругу Урсулу, воины радостно закричали. Их боевой клич подхватили Вик, Рико и Люк. Воины положили щиты и копья на гальку, сняли шлемы и поспешили к ним на помощь. Увидев их открытые лица и прически, Павлов уже не сомневался: это действительно женщины, причем, некоторые — очень даже миловидные. Он также обратил внимание на их доспехи: колеты из толстой кожи, покрытые на груди металлическими бляхами, длинные кожаные поножи, защищающие нижнюю часть ноги, от колена до лодыжки, и металлические налокотники. На поясе у каждой висел кривой охотничий нож в ножнах, украшенных фигурными костяными и золотыми пластинами, а за спиной на ремне — обоюдоострая секира.
Амазонки вытащили их лодки на берег, а затем помогли донести их вещи до места, где располагался приют и временный штаб помощи для пострадавших от наводнения. Это была неглубокая пещера с широким входом, скорее даже — грот, который с незапамятных времен служил местным племенам нимфеумом — храмом, посвященным богиням рек и озер. Внутри пещеры горел костер, вокруг которого расположились около трех десятков людей — представителей разных племен и народов, которых наводнение застало неподалеку от Красных Камней. Орланды не отказывали в помощи никому, кроме хунхузов.
Среди беженцев Павлов заметил человека непривычной внешности. Загорелое лицо его, смуглое с красноватым оттенком, было лишено усов и бороды. Он носил длинные волосы, заплетенные в одну косу, и был одет в камзол средневекового кавалера, лишенный вышивок и каких бы то ни было украшений. Павлов тогда еще не знал, что это — Толемей-хан, знаменитый врач, путешественник и составитель первого географического атласа Империи джурджени и прилегающих к ней северных территорий. Впоследствии он с ним еще несколько раз встретится, но уже при других обстоятельствах. Какое-то мгновение они, замерев от неожиданности, всматривались друг друга, будто пытаясь что-то вспомнить, но потом отвернулись.
Их приход вызвал среди беженцев заметное оживление. Восхищенно завздыхали женщины и зацокали языками мужчины. Так было встречено появление на Красных Камнях Медвяной Росы. Павлов и его спутники сразу же получили горячую пищу: наваристую мясную похлебку и запеченную в золе рыбу. Две совсем еще молоденькие амазонки предложили им на выбор несколько глиняных кувшинов с горячим отваром из трав с медом. Павлов попробовал все напитки и почувствовал, что захмелел. Сильно болели руки и мышцы спины. От укусов мошкары зудела кожа и даже воспалились глаза.
Нара и Медвяная Роса расстелили на каменном полу пещеры шкуры, на которые наши путешественники устроились на отдых, а потом Павлов заснул, терзаясь страхами и сомнениями по поводу того, как встретят его и семью в приюте Белохвостого Оленя. И что с Олениной? Сможет ли она существовать в теле Инги и что произойдет, если она, вдруг, заговорит? Про Сару Гудвин он уже договорился с Медвяной Росой о том, что они ее удочерят. Воспитание Рико и Люка Павлов тоже бы не хотел никому доверять, но уже догадывался о существовании какого-то обычая, который регулирует подобные вопросы. У дакотов и кайяпо, как объяснила ему Медвяная Роса, дети, у которых умерли родители, переходят в семьи братьев отца.
Незадолго до часа заката солнца их разбудила Урсула, которая все время, пока они отдыхали, общалась со своими боевыми подругами и даже успела составить устное донесение своему командиру о военных приготовлениях кайяпо и приближении хунхузов. Центурион Агата, получив через вестового сообщение о прибытии Урсулы из долгосрочного отпуска и добытых ею сведениях, не мешкая, отправилась на своей ладье к Верблюжьей Горе в сопровождении отделения старших учениц.
Павлов и его спутники собрали вещи и в сопровождении Урсулы направились к своим лодкам. Предводительница орландских амазонок уже сошла на берег и наблюдала за тем, как ее подчиненные вытаскивают ладью, оснащенную мачтой, и с черным, изогнутым, как шея лебедя, носом на галечный пляж. Поздоровавшись с ними, поднеся правую руку ко лбу, к губам и к груди, Агата подозвала к себе Медвяную Росу, взяла ее под руку и прошлась по берегу, о чем-то беседуя.
Пообщавшись с красавицей дакоткой и пожелав ей счастья с новым мужем, Агата подошла к Саре Гудвин, потрепала ее по щеке и на знакомом ей языке черных аратов спросила, как ее зовут и кто ее родители. Чернокожая девочка с опаской ей отвечала. Узнав, что Сара — "амата", то есть "священная дева", предназначенная для жертвоприношения, она объяснила ей, что орланды не убивают детей для того, чтобы понравиться своим богам. Услышав об этом, Сара воскликнула: "Слава вашим богам!", — и затем запрыгала от радости, получив в подарок из рук самой "королевы орландов" (таким был титул Агаты в представлении черных аратов) безделушку в виде маленького серебряного колокольчика.
Павлов почувствовал, что скоро настанет и его очередь отвечать на вопросы сурового и властного Центуриона. 50-летняя Агата уже десять лет командовала постоянным войском племени орландов. Сам отряд был небольшой — 35 человек, но на нем лежало основное бремя защиты племени от внешних врагов и организация обороны Красных Камней. В условиях мирного времени мужчины племени привлекались к военной службе крайне редко, да и то, главным образом, для выполнения вспомогательных функций: проводников, носильщиков, дозорных и гребцов.
