Джек Вэнс - Галактический следопыт
«Все равно тебе придется бороться. Готовься!» — Дакр напал, и Майро, с отвращением вздохнув, был вынужден защищаться. Будучи примерно одного роста и веса, молодые люди не уступали друг другу быстротой реакции и навыками борьбы. Форенс дрался с яростью фанатика, затрачивая в два раза больше усилий, чем Майро, всего лишь уклонявшийся от захватов противника, пока Форенс на мгновение не потерял равновесие. Майро тут же схватил его, повалил на землю и уселся на Дакре, прижимая его плечи к траве. «Видишь? Никаких проблем! — весело сказал Майро. — Тебе придется ввести в свою формулу корректирующий коэффициент: она больше не работает». Поднявшись на ноги, он прибавил: «Забудем обо всей этой скучной ерунде».
Форенс встал на колени и медленно поднялся во весь рост. Внезапно он разбежался и толкнул Майро изо всех сил — так, что Хетцель ударился головой об кряжистый ствол дерева-перевертыша. Испуганный болью и оглушенный, Майро, пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону. Форенс Дакр набросился ему на спину и повалил на землю. Перед глазами Майро расплывались красные круги. Словно сквозь толстый слой ваты, он услышал голос Форенса: «Теперь ты понял, как глубоко заблуждаешься? Теперь ты понял?» С этими словами Дакр пнул Майро в шею.
Глава 2
Двери капсулы раскрылись; Хетцель выступил на площадку подземной приемной, выложенную арабесками из белой и голубой плитки. С одной стороны из пасти грифона в широкую чашу журчащей струйкой текла вода; панно в алькове за чашей изображало английский парк. С другой стороны дверь вела во внутренние помещения виллы. Прозвучал голос: «Кто меня беспокоит?»
«Майро Хетцель».
Прошло несколько секунд — хозяин виллы изучал изображение Хетцеля на экране — после чего тот же голос пригласил: «Пожалуйста, проходите!»
Дверь отодвинулась в сторону; Хетцель сделал шаг вперед и встал на пластине, поднявшей его на первый этаж. Здесь его ожидал Конвит Клент: человек на вершок выше Хетцеля и килограммов на десять тяжелее, в мягком зеленом костюме и темно-зеленых сандалиях. Он сутулился и явно нервничал, а его кожа, как уже заметил раньше Хетцель, приобрела нездоровый сероватый оттенок. В нем трудно было узнать бодрого блондина-яхтсмена с фотографий, сделанных пару лет тому назад.
Клент искренне стремился выразить благодарность: «Чрезвычайно обязан за то, что вы согласились прибыть безотлагательно, кстулль[5] Хетцель. Мне доставляет огромное облегчение вас видеть».
«Надеюсь, что смогу вам помочь, — отозвался Хетцель. — Хотя должен напомнить, что я еще даже не знаю, чего вы от меня хотите».
Клент разразился странным истерическим смехом: «Я мог бы все объяснить одним словом — или в двух словах — но вы подумаете, что я сошел с ума. Заходите ко мне в кабинет. Моя жена навещает друзей, нам никто не помешает». Он провел Хетцеля через светлый просторный вестибюль, украшенный висячими папоротниками и порхающими цветами-мотыльками, в помещение с очаровательным интерьером в так называемом «архаическом лузитанском» стиле. Усадив Хетцеля в деревянное кресло с кожаной обивкой, Клент наполнил бокалы крепкой настойкой, после чего сам присел на диван. Сделав несколько жадных глотков, он с мрачной решительностью откинулся на спинку: «Сначала я обратился в детективное агентство Добора и попросил их установить местонахождение Форенса Дакра. Они сделали все, что смогли, но этого оказалось недостаточно. Изучая прошлое Дакра, они обнаружили, что вы учились с ним в одном классе, и кстулль Добор тут же порекомендовал мне связаться с вами. Надо полагать, его несколько раздражало отсутствие полной откровенности с моей стороны».
«Скорее всего у него просто не было никаких наводящих улик — или все его агенты были заняты. В чем заключается сущность вашей проблемы?»
Клент монотонно продолжал, больше не выражая никаких эмоций: «Я богат и занимаю видное положение в обществе. В молодости, естественно, я развлекался путешествиями и спортом; в гавани все еще стоит на якоре мой семнадцатиметровый кеч — время от времени я выхожу в море под парусами и лавирую между Тенистыми островами или даже отваживаюсь пересекать Флориент по пути к Гесперидам. Довольно долго — много лет — я оставался холостяком, хотя не прочь проводить время с женщинами. У меня были мимолетные связи, но мне и в голову не приходило жениться, пока я не встретил Пердру Ольруфф в доме одного приятеля, — Конвит Клент горько рассмеялся. — Я с первого взгляда понял, что хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь, хотя немедленно осуществить это намерение я не мог, так как она пришла в сопровождении блестящего и выдающегося хирурга, Форенса Дакра, явно испытывавшего к ней нежные чувства.
На следующий день мы вместе отобедали. Я спросил Пердру, значит ли что-либо для нее Форенс Дакр; ее ответ показался мне не то чтобы уклончивым — скорее исключительно сдержанным. Короче говоря, я узнал, что намерения Дакра мало отличались от моих, и что он ухаживал за ней настойчиво и пылко. Она не могла не принимать его всерьез: в конце концов, Дакр — человек выдающегося интеллекта и даже нечто вроде знаменитости. Тем не менее, по причинам, известным только ей, Пердра предпочла меня. Наверное, со мной легче иметь дело. Мы договорились сыграть свадьбу. Пердра сообщила о нашем намерении доктору Дакру настолько обходительно, насколько это было возможно. Он сделал несколько подобающих случаю замечаний, и на этом, судя по всему, дело кончилось. На следующий день, однако, Дакр позвонил мне по телефону и предъявил самый невероятный ультиматум: по его словам, я должен был немедленно прекратить оказывать Пердре какое-либо внимание и никогда больше с ней не встречаться, так как он, Дакр, избрал ее спутницей жизни, каковое обстоятельство делало беспочвенными любые другие соображения. Когда я снова обрел дар речи, я послал его ко всем чертям. На это он спокойно повторил, что его предупреждение было единственным, первым и последним, и что, если я не выполню его указания, мне придется иметь дело с последствиями».
Клент помолчал, выпил еще настойки и снова откинулся на спинку дивана: «Не могу не признаться, он меня испугал. Пердре я ничего об этом не говорил и, разумеется, не имел ни малейшего намерения ее потерять. Вместо этого я предложил ей сыграть свадьбу поскорее, у меня на вилле Дандиль, вместо того, чтобы совершать торжественный обряд в храме Баргерака, как предполагалось первоначально. Пердра не возражала; мы пригласили несколько ближайших друзей и родственников, и нас поженили. Сразу после этого мы вылетели в Порт-Сант, где у меня пришвартована яхта. Мы собирались провести пару месяцев на борту кеча в плавании к Тингалю мимо островов Миражей и, если бы позволили попутные ветры, до Гераниоля.
