Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади
Когда уже утром мы уходили с виллы, Хирург попросил разрешения присоединиться к нам во время путешествия.
— Мне здесь уже делать нечего, — пояснил он. — В разгар эпидемии я приехал сюда из своего дома в Найруби и провел здесь много дней, скорее утешая, чем оказывая какую-то врачебную помощь. Теперь мне нужно отправляться в Иорсалем. Но если из-за этого вам придется нарушить свою клятву путешествовать без спутников…
— Конечно, присоединяйтесь к нам, — сказал я.
— Тогда у нас будет еще один попутчик, — сказал Хирург.
Он имел в виду еще одного инопланетянина, которого мы встретили в селении, загадочное существо, не вымолвившее и слова в нашем присутствии. Это существо было похоже на сплющенный штырь, немного выше среднего роста человека, на трех нескладных ногах. Он был родом с Золотой Спирали. Кожа у него была шершавая и ярко-красного оттенка, а с трех сторон его конической головы на вас взирали вертикальные ряды стеклянных овальных глаз. Я еще никогда не видел такого существа. Оно, по мнению Хирурга, появилось на Земле с целью сбора данных и уже прошло большую часть Айзы и Стралии. А сейчас это существо исследовало область Озера Медит, потом собиралось посетить Иорсалем, а после этого отправиться к великим городам Эйропы. Серьезное, ни на секунду не прекращающее свои нескончаемые наблюдения, совсем не мигающее своим множеством глаз, никак не комментирующее то, что эти глаза видели, оно казалось какой-то необычной машиной, каким-то записывающим устройством, а не живым существом. Но оно было вполне безвредным и могло пойти с нами в священный город.
Хирург попрощался со своим другом Мутантом и нанес прощальный визит в селение. Мы не пошли с ним — в этом просто не было смысла. Когда он вернулся, лицо его было мрачным.
— Еще четыре случая, — сказал он. — Все это село погибнет. На Земле еще никогда не было такой вспышки этой болезни, такой сконцентрированной эпидемии.
— Это что-то новое? — спросил я. — Она перекинется и на другое место?
— Кто знает? Никто в соседних селах еще не заболел. И самое главное — это совсем необычный случай — погибает только одно селение и больше никто. Здешние люди считают, что это возмездие за неизвестные грехи.
— Что же могли крестьяне такое совершить, — спросил я, — за что Провидение так жестоко их карает?
— И они задают этот вопрос, — ответил Хирург.
Олмэйн сказала:
— Если появились новые жертвы, наш вчерашний визит сюда был бесполезен. Мы рисковали своей жизнью напрасно.
— Неправильно, — возразил ей Хирург. — Они уже были инфицированы, когда вы пришли сюда Мы можем только надеяться, что болезнь не поразит тех, кто все еще был в этот момент здоров.
Но мне не показалось, что он был в этом уверен.
Олмэйн каждый день проверяла, не появились ли у нее симптомы болезни, но ничего не появилось. Она постоянно дергала Хирурга, приставала к нему с просьбами осмотреть пятнышки на ее коже, часто воображаемые, и снимала в его присутствии маску, чем немало смущала его, чтобы он мог определить, не является ли какое-нибудь маленькое пятнышко на ее щеке свидетельством начала болезни кристаллизации.
Хирург воспринимал все эти просьбы очень добродушно, а существо с другой планеты молча брело рядом с нами, как привидение. Хирург был человеком глубокого ума, огромного опыта. Он был уроженцем Африкии и, поскольку лечение было у них семейной традицией, то он с самого рождения и попал в этот союз. Много путешествуя, он уже видел большую часть нашей планеты, а забывал он из того, что видел, очень мало. Он разговаривал с нами о Раме и Паррише, о полях серебристых цветов в Стралии, о тех местах, где я родился — о западных островах Потерянных Континентов. Он тактично расспрашивал нас о звездных камнях и воздействии, которое они оказывают. Я видел, что ему ужасно хотелось самому попробовать подержать в руках такой камень, но это было запрещено Пилигримам. Когда он узнал, что раньше я был Наблюдателем, он задал мне тысячу вопросов о моих приборах, с помощью которых я наблюдал за небесами, он старался узнать, что же я видел во время Наблюдений и каким образом я постигал все это и как понимал, что процесс постижения завершен. И хотя я знал немного, я старался рассказать ему все, что я знал.
Обычно мы придерживались зеленой полосы плодородной земли вдоль озера, но однажды, по настоянию Хирурга, мы повернули к знойной пустыне, чтобы посмотреть на что-то, что, по его мнению, будет интересно для нас. Он не сказал нам заранее, что же это будет. В это время мы путешествовали в открытых повозках на гусеницах, и резкий ветер бросал нам песок прямо в лицо. Песок просто прилипал к глазам неземного существа, и я видел, как ловко он ежеминутно промывал каждый глаз потоком голубых слез. Остальные же прятали головы под одежды, как только поднимался ветер.
— Вот мы и приехали, — наконец объявил Хирург. — Когда я, очень давно, отправился путешествовать со своим отцом, я впервые оказался в этом месте. Мы войдем внутрь — а вы, бывший Летописец, скажете нам, куда мы попали.
Это было двухэтажное здание, построенное из белых стеклянных блоков размером с кирпич. Двери оказались заперты, но когда мы чуть нажали на них, они раскрылись. Как только мы вошли, зажегся свет.
В длинных проходах, покрытых тонким слоем песка, стояли столы, на которых были укреплены приборы. Ни один из них не был мне знаком. Приборы имели форму рук, в которые можно было вложить свои собственные руки. От странного вида металлических перчаток к сияющим закрытым ящикам шли изоляционные трубки, а целая группа зеркал проецировала изображение внутреннего устройства ящиков на гигантский экран наверху. Хирург вдел руки в перчатки и пошевелил пальцами. Экраны засветились, и я увидел на них крошечные иголки, которые продвигались под небольшими дугами. Он подошел к другой машине, из которой сочились неизвестные жидкости. Он свободно ориентировался в этой явно старой лаборатории чудес, все же еще действующей будто в ожидании тех, кто будет в ней работать.
Олмэйн была просто в состоянии транса. Она следовала за Хирургом от одного прохода до другого, дотрагиваясь до всего.
— Итак, Летописец? — спросил он наконец. — Что это?
— Это Операционная, — сказала она тихим голосом. — Операционная Века Чудес!
— Абсолютно верно! Превосходно! — Он, казалось, находился в странно возбужденном состоянии. — Вот здесь мы создавали удивительных монстров! Мы могли творить чудеса! Воздухоплаватели, Пловцы, Мутанты, Близнецы, Альпинисты — изобретайте свои собственные союзы, создавайте людей такими, как вам подскажет ваш каприз! Вот что это было!
