Олесь Бердник - Звездный корсар
- На что?
- На проклятую загадку. Почему Небытие позволяет эфемерному миру вторгаться в царство тишины? За что меня так тяжко оскорбили, унизили? Я обнимала Беспредельность, а меня снова втиснули в никчемную плоть. О беспощадные люди!.. "
Устойчивая форма психопатологии, - подумал Космоследователь. - Следует посоветоваться с Главным Психиатром Системы и затем решать, как и что предпринять. Быть может, придется влиять на эмоциональный сектор мозга, активизировать логические рецепторы."
Он попрощался с правонарушительницей. Девушка не ответила. Меркурий дал приказ биостражам: не беспокоить девушку, но и не выпускать ее. Включать минорную музыку, создавать успокаивающий зелено-голубой фон, кормить необременительными фруктовыми блюдами. Ждать распоряжения Центра.
Именно в это время личный телепатический канал принес Космоследователю приказ: прибыть на Конгресс в Тартар Аримана. Меркурий вылетел магнетоном из десятого сектора к Главному Сектору.
За прозрачной сферой летательною аппарата мерцал в космической дали феерический шар Голубого Светила, проносились в пространстве жилые секторы Системы Ара, одетые зеленоватой толщей искусственной атмосферы. В другое время Меркурий любовался бы неповторимой панорамой родного мира, но теперь на душе была тревога. Правонарушения, участившиеся непомерно, срочный созыв Конгресса. Космоследователь был сторонником радикальных действий. Слишком уж умеренной и спокойной была жизнь Системы, слишком безопасной и... неинтересной. Он спорил с правонарушителями, но сам перенимал скептическое настроение, размышляя над смыслом жизни, над перспективами прогресса. Возможно, Конгресс что-либо решит? Ведь соберутся самые талантливые и мужественные люди Системы.
Фиолетовая сфера Центра молниеносно приближалась. Перед магнетоном Меркурия раскрылся шлюз приемной станции. Он влетел в гигантский переходный тамбур, велел Киберстражу поставить летательное устройство в личный ангар. Вход в амфитеатр Тартара Аримана неслышно открылся, свежий воздух, напоенный ароматами цветов, пахнул в лицо Космоследователя.
Григор Бова очнулся. Сел на кровати. Что за чертовщина? Что это ему прибредилось? Иная система, иные люди? Иные имена...
Он засмеялся. Вот так чудеса! Рассказать кому-нибудь - ни за что не поверят! Скажут - выдумал. А как же такое можно выдумать? Целая система мышления, взглядов, жизни. Впрочем, есть что-то общее... И здесь и там - он криминалист. Только именуется иначе - Космоследователь! Ха-ха! Рассказать товарищам заклюют, не дадут прохода. Скажут - космическими масштабами мыслишь, замахиваешься на небесную карьеру? Да ну их! Но записать надо. Очень интересно. Жаль, что не открылось, что там дальше. Как там на Конгрессе... Ха-ха! Это был бы целый роман. А вообще, в странном видении есть что-то логичное... Высокие достижения, покой... А тут на тебе! Мятеж детей, недовольство, самоубийства... А он Григор Космоследователь! Выполняет поручения Координатора, так сказать - "наводит порядок". И достаточно реакционный этот его "двойник". Некий космический унтер Пришибеев. Откуда это у него? Быть может, где-то в генетической глуби затаилась вот такая рептилия? А?
Бова придвинулся к столику, достал из ящичка блокнот, нащупал карандаш, включил настольную лампу. Записал для памяти несколько фраз. Выключив свет, зевнул.
В окно заглядывала луна. Несколько крупных звезд мерцало над крышами соседних домов. Где-то в кустарнике пел соловей, мяукал недовольный кот.
Галя... При воспоминании о ней Григор счастливо улыбнулся. Сегодня утром встреча. Лазоревые глаза. Глуховатый мелодичный голос. И вечное сопротивление, отстаивание своего. Бог, какой-то идеальный, героический, целиком человеческий образ. Будто щит от грязи обыденного. Безусловно, в этом убеждении девушки нет ничего мистического... но ее разочарование, ее суровость и нотки отчаянности, прорывающиеся иногда в голосе, могут привести к трагическим последствиям. Надо помочь... Как? Направить в русло оптимизма, жизнелюбия, веселия. Быть может... В самом деле, как он забыл? Вскоре состоится шуточный процесс. "Суд над богами" Над богами всех религий, созданных человеческим воображением. Уже давно Григор договорился с друзьями организовать дискуссию о Космическом Праве. И пригласить шефа, ученых. Пусть шеф послушает, это собьет с него спесь. Они решили не просто спорить, а избрать форму суда. Будет прокурор и защитник. Судья и заседатели. Свидетели и вещественные доказательства. А что это может заинтересовать Галю. И развеет ее отчуждение. Надо растопить голубые льдинки в ее глазах. Отец исчез, мать умерла, друзья отвернулись. Одиночество, пустыня. Но пусть она ощутит, поймет, что мерзавцы, предатели и двуличные твари не представляют сущности этого мира. Рядом с нею - надежные друзья...
Решено. Он пригласит ее на дискуссию.
Прислушался. За дверью дед Микита посвистывал носом. Что-то бормотала во сне баба Мокрина. Он снова лег. Смотрел на светлую полоску, падающую от уличного фонаря. Переворачивался с боку на бок. Сон не приходил.
В голову лезла всякая всячина. То сухое лицо шефа, то насмешливые глаза друзей, то девушки, которых он целовал на университетских вечеринках. Тьфу, где оно только берется? Словно из бездонного мешка сыплется. Что-нибудь путное - не удержится, забываешь, а глупости, гадость всякая - пожалуйста, всегда налицо!
Только на рассвете Григор задремал.
И диво дивное - его видение продолжалось. То самое - небывалое, странное. Надо же...
Меркурий сидел в первом ряду амфитеатра в Тартаре Аримана - Главного Координатора.
В центре многолюдного собрания в зеленоватом сиянии искусственных светильников стоял Ариман. Сложив руки на груди, он глядел на фиолетовое небо Тартара, где плыли голубые облачка. Меркурий залюбовался Главным Координатором: какой удивительный тип человека! Хотя почти все жители Системы Ара имели гармоничные тела благодаря высоким достижениям генургии и психотехники, но Ариман выделялся какой-то поражающей неповторимостью. Правда, его красота казалась холодноватой, иногда вызывая даже страх. Меркурий не мог понять: откуда в нем это древнее чувство преданного поклонения - ведь всеми этическими нормами и традициями оно осуждено как позорный анахронизм. Значит, было в сущности Аримана что-то уникальное, поражающее, порабощающее волю?..
Но о чем задумался Главный Координатор? Почему он в таком напряжении? Неподвижное бледное лицо, сурово сомкнутые уста, темно-огненные очи, тяжелая грива черно-багровых волос. Магнетическая фигура! Амфитеатр молчит, выжидает. Перед решением судьбы целой цивилизации негоже переговариваться незначительными словами.
