Александр Ян - Выстрелы с той стороны
— Обыщите его тщательно. Магда, иди сюда, я помогу тебе перевязать руку.
Эней проникся к Магде сочувствием. Ему было так хорошо, что он был готов любить весь мир. Куда там святым… Доза «ангельской пыли» — и жизнь прекрасна. Даже когда валяешься на полу, ожидая транспортировки на тот свет.
Генрих умело обшарил его, потом принес сканер и тщательно, дюйм за дюймом, просветил. На Энее было два пассивных маячка, он нашёл оба. Потом снял с пленника серебряный перстень и деревянный крестик, подаренный владыкой Романом. Перстень бросил в стакан с водой, за крестик принялся с макетным ножом.
— Отдай, — Эней неожиданно заплакал. — Там нет ничего. Не нужно. Свинья ты… — Древесина хрустнула, каждая перекладинка распалась надвое.
— Извини, — сказал Генрих. — Я должен был убедиться.
— Меня нет уже больше часа, — сказал Эней, героически сражаясь со сном. Слёзы кончились так же внезапно, как и появились. — Меня будут искать. А найдут вас.
Он предупреждал, а не угрожал. Ему действительно не хотелось, чтобы Цумэ и Десперадо порвали глотки этим славным ребятам, а Мэй шлёпнула милую бабушку Аннемари.
— Мне уже всё равно, — сказала милая бабушка. — И этот ваш бросок показал, что простое решение в данном случае — и есть правильное. Отдохните, мальчик. Вы устали сражаться.
Энея снова подняли на ноги, усадили в порезанное кресло. Он закрыл глаза. Ему никогда в жизни не было так хорошо и так плохо одновременно. Да, права бабка. Он неимоверно устал сражаться…
— Все, что я могу для вас сделать, — это не причинять вам боли, — Аннемари Эллерт стала бестелесным духом и витала где-то возле правого уха. — И я не трону ваших друзей и ваших контрабандистов.
— Не бойтесь, я не буду являться к вам по ночам, — успокоил её Эней. Это было последнее, что он сказал — кресло сомкнуло над ним мягкие кожаные губы и принялось, чавкая, пережёвывать, а потом и вовсе проглотило.
* * *Эней сказал ждать его час, а дальше — действовать по обстоятельствам. Его могут потрошить в здании, а могут упаковать и отправить на какую-то более подходящую точку. В обоих случаях следовало дожидаться окончания дневной рабочей смены, когда большинство сотрудников разъедется по домам — Стелле ни при каком раскладе не понадобятся лишние свидетели. Таким образом, на двенадцатом этаже Глобо либо неспешно течёт разговор с применением последних достижений фармакологии, либо… либо там произошёл «несчастный случай на производстве». О последнем думать не хотелось — и Антон продолжал следить за входом в приемную Эллерт. Странное дело — никакого подкрепления не видно. Не поднимались на этаж добры молодцы в количестве, превышающем пару. Только высокий парень в строгом костюме, по всей видимости — начальник дневной смены охраны, то похаживал по этажу, разговаривая через комм, то посиживал в кресле, листая книгу, да смуглая девушка, по всем приметам — референт, съездила вниз и вернулась с баночкой кока-колы.
Антон уже начал паниковать, как вдруг…
— Ребята, охранник зашел и не выходит… Нет, вышел. Зачем-то поехал вниз.
— Готовность номер один, — сказал Цумэ.
Охранник, впрочем, тут же появился снова. Свернул за угол, открыл карточкой панель, вытащил… небольшую тележку с гидравлическим приводом — и покатил ее в приемную.
У Антона что-то случилось с желудком: затвердел, как мокрая ткань на морозе. Если Эней не может выйти своими ногами… если…
Предполагалось, что в ходе допроса он «сдаст» группу и приведет людей Эллерт туда, где его легко будет достать своим. Но если он совершенно обездвижен и без сознания… Или что похуже…
— Цумэ… — выдохнул он.
— Вижу. Подожди дергаться.
Прошло ещё какое-то время — и референт вместе с охранником покинули приемную, уже одетые в униформу технического персонала: мешковатые голубые комбинезоны. Охранник катил на тележке небольшой офисный шкафчик для бумаг. У девушки была перевязана рука.
— Аларм, — сказал Антон. Объяснять ничего было не нужно: обо всех эволюциях референта и охранника он докладывал сразу же.
— Думаешь? — Костя повернул ключ зажигания. Он так делал уже раза четыре — персонал инфоцентра приходил к Эллерт по своим делам и получал поворот.
— Уверен.
— Маячок видишь? — спросил Кен.
— Не вижу.
— Маячок, может, и сам сдох, — проворчал Костя. — Или помогли…
Антон скользил внутри здания, переключаясь с камеры на камеру. Лифт из VIP-зоны спустился на пятый этаж: дальше он не шел, «грузчики» перебрались в другой лифт.
Первый этаж. Антон переключился на камеры гаража. Охранник катил тележку к одному из вэнов компании, референт обогнала его, вынимая из кармана ключи. Распахнула створки задней двери вэна. Антон ни секунды не сомневался, что эти двое в деле. Он сомневался, что в шкафу — Эней. Это могла быть маскировка, дымовая завеса, чтобы поднять и найти группу… Это могло быть что угодно — и что сделают с Энеем, пока они будут гоняться за призраком?
Охранник с явным усилием приподнял шкафчик — легкий, из прессованной соломенной плитки, стандартный офисный шкафчик, который он, по идее, должен поднимать одной левой — и, перевалив на бок, задвинул в фургон. Девица вскочила в кузов и заперла за собой двери. Охранник сел за руль.
— Это неправильные пчёлки, — сказал Антон. — И они грузят неправильный шкаф…
— Енот… — руки Кена сжались на руле. — Ты уверен…?
Фургон поехал к выходу из гаража.
— Да, — сказал Антон. — Теперь точно да. Цумэ, Мэй, фургон «Глобо» темно-синий, с жёлтыми буквами по борту!
— Вижу, — сказал Цумэ.
Кен тронул машину с места. Слишком медленно и осторожно — выехав из паркинга, еле успел заметить хвост фургона «Глобо», вильнувший на Гертнер-штрассе. Жребий брошен.
Прежде, чем Гертнер перешла в Гехёльц, машина свернула на Майнштейна. Антон громко говорил названия улиц, потому что не знал, может ли Мэй отследить цель.
— Переезжаем Изебекканал, — сказал он, когда под брюхом моста блеснула вода. — Богенштрассе… Густав-Фалькештрассе… Хелен-Лангештрассе…
— Что это они делают? — буркнул Кен.
На Гриндельберге машина «Глобо» ушла на разворот по «лепестку» развязки.
— Они проверяют, нет ли за ними хвоста, — сказал Цумэ. — А ну, ребята, потеряйте их.
В наушнике Антон различил шум мотоциклетного двигателя.
— А ты?
— А я их вижу. Синий фургон, желтые буквы «Глобо», разворачивается у Бецирксаммт-Эймсбюттель. А вы сделайте кольцо по Оберштрассе и Брамсаллее и следите за моим маяком. Мэй, ты слышала, куда ехать? Проскакивай по Гриндель-Аллее дальше на юг. Чтоб я сдох, я знаю, куда они его прут. Они его прут в доки.
