Филип Дик - Три стигмата Палмера Элдрича
Теперь Чу-Зи жевали уже все семеро. Барни вздохнул и закрыл глаза.
Когда он открыл их, то увидел склонившуюся над ним жену.
– Ответь мне толком, – говорила она, – тебе второй «Манхэттен» смешивать или нет? Ведь надо сначала лед приготовить…
– Эмили, – прошептал Барни.
– Да, мой дорогой, – женщина горько улыбнулась. – Каждый раз, когда ты называешь меня по имени, я готовлюсь получить очередную порцию нотаций. Ну давай, говори, что тебе не понравилось на сей раз. – Она уселась на кушетку и небрежным жестом пригладила свою роскошную мексиканскую юбку, которую Барни когда-то подарил ей на Рождество. – Говори, я теперь ко всему готова.
– Никаких нотаций читать не собираюсь!
«Неужели я действительно такой зануда?» – подумал Барни про себя. Он с трудом поднялся с дивана, но тут же понял, что передвигаться самостоятельно не способен, – он был вдребезги пьян.
Эмили смерила его насмешливым взглядом.
– Вон оно в чем дело. Ты опять нарезался!
Нарезался. Последний раз Барни слышал это выражение в бытность свою студентом. Так уже давно никто не говорил. Никто, кроме Эмили.
– Милая… Милая, сейчас говорят «набрался». Понимаешь? Набрался!
Потом Барни каким-то чудом добрался до кухни. Он точно знал: в буфете должно остаться спиртное.
– Набрался так набрался – вздохнула Эмили. Вид при этом у нее был печальный. – Барни – добавила она – ты бы не пил столько, а? Конечно, во всем виновата только я… Ты пьешь потому, что я такая… Потому что я тебе не подхожу, вот! – Она стала поглаживать правую бровь, движение это было у нее чем-то вроде нервного тика.
– Ты здесь ни при чем, – буркнул он в ответ. – Просто я слишком многого хочу.
«Меня приучили быть требовательным к другим, – подумал он, – я подхожу ко всем со своей меркой. Мне кажется, что человек должен владеть собой, собой и своими чувствами».
«Но ведь Эмили не просто женщина, – размышлял Барни, – как ни крути, а все-таки художник. Какая, в конце концов, разница-живописец, прикладник… Все одно, богема. Во-во, точно… Богема. Жить так, как живут все художники, и при этом быть совершенно бесталанным».
Барни принялся готовить коктейль, решив на сей раз обойтись безо льда – просто бурбон и содовая.
– Что на тебя опять нашло? – спросила Эмили. – Зачем ты меня мучаешь?
– Шла бы ты куда подальше!
– А вот и не пойду, не дождешься! Никуда я от тебя не уйду, понял? – Она горестно заломила руки. – Неужели ты не можешь относиться ко мне хоть немного иначе? Мало того, что я сама из-за своих недостатков страдаю, так ты еще норовишь меня носом в них ткнуть!
– Я рад бы их не замечать, да не могу. Ты ведь ничего не доводишь до конца. Все время какие-то безумные планы – то одно, то другое – и что в результате? Вот, например… – Барни махнул рукой. Что толку с этих разговоров? Перевоспитывать Эмили уже поздно. Такое ощущение, что ей, кроме дурацкого гончарного круга и красок, ничего не нужно. Был бы в этом хоть какой-то толк, а так…
Время летело стремительно. Мир, в котором существовали Лео Булеро и сотрудники Отдела прогнозов, так же стремительно рос и мужал. Сам же Барни топтался на месте…
«Никогда мне не стать консультантом Нью-Йорка. Я так и буду торчать в этом богом забытом Детройте.
Хорошо бы возглавить нью-йоркское отделение, вот тогда я был бы счастлив. Что у меня есть, кроме работы? Ничего, ровным счетом ничего. Работать в полную силу и занимать соответственное положение – вот что важно. Все прочее – чушь».
– Я ухожу. – Барни поставил стакан на стол, пошатываясь, добрался до прихожей и снял с вешалки плащ.
– Надеюсь, ты вернешься не поздно? – Эмили проводила его до самой двери.
Барни покачал головой. Какой кошмар, вот уже целых два года они живут в этом жутком доме. Доме номер 11139584.
– Как получится, – буркнул он в ответ и открыл дверь.
В коридоре кто-то стоял. Высокий седой человек с непомерно большими стальными зубами, с неподвижными, лишенными зрачков глазами-щелями, с поблескивающей металлической кистью…
– Привет, Майерсон! – гость сверкнул железной улыбкой.
– Палмер Элдрич, – пробормотал Барни и, повернувшись к Эмили, добавил: – Его фотографии появляются в газетах каждый день! Это самый знаменитый промышленник планеты! – И в тот же миг Барни посетило странное чувство – ему вдруг стало казаться, что все это когда-то уже происходило с ним. Окончательно смутившись, он спросил: – Неужели вы пришли ко мне?
– Вы позволите мне поговорить с вашим супругом? – обратился Элдрич к Эмили. Та кивнула и послушно прикрыла за Барни дверь. Улыбка тут же исчезла с лица Элдрича. Он зло зашептал:
– Майерсон, вы как-то странно распоряжаетесь своим временем. Зачем вы полезли в прошлое? Не стоило давать вам Чу-Зи. Честно говоря, таких извращенцев, как вы, я еще не встречал! У вас осталось совсем немного времени. Через десять минут я отправлю вас назад, в ваш Чумной Барак. Если вы чего-то действительно хотите, то решайтесь побыстрее, слышите!
– Что такое Чу-Зи? – еле слышно спросил Барни.
Металлический кулак со страшной силой ударил Барни в грудь, и он полетел куда-то в кромешную тьму.
Барни хотел закричать, но вдруг сообразил, что никуда не летит, а наоборот – лежит. Лежит на спине… В голове звенит, виски ломит… Он открыл глаза. Комната, в которой он находился, совершенно ему незнакома.
«Я попал в чужую квартиру! Лег в чужую постель, натянул чужую пижаму…»
Барни повернул голову и увидел рядом с собой молоденькую девицу с белыми, как хлопок, волосами.
– Я опоздал, – захрипел Барни чужим голосом.
– Нет, милый, – прошептала девица, не открывая глаз. – Успокойся. От моего дома до нашей работы минут пятнадцать езды. – Зевнув, она открыла глаза и, заметив его тревогу, улыбнулась. – Каждое утро ты говоришь одно и то же. Лучше пошел бы приготовил нам кофе. Без чего не могу, так это без кофе.
– Нет проблем. – Барни тут же выбрался из-под одеяла.
– Зайчик ты мой, – сказала девица насмешливо. – Всего-то ты пугаешься. То из-за меня волнуешься, то на службу боишься опоздать… И все бегаешь, и бегаешь…
– О боже! – простонал Барни. – Как я мог все оставить!
– Что значит «все»?
– Эмили. – Барни посмотрел на девицу и припомнил, что ее зовут Рони. Фамилию же забыл напрочь. – Я потерял все.
– Вон ты о чем! – усмехнулась Рони. – Может быть, теперь мне следует сказать что-нибудь ласковое, чтобы твоя бедная душенька так не терзалась?
– Ведь я только что ушел из дома! Можно подумать, пронеслись годы, а не жалкая пара минут! Я расстался с ней перед самым приходом Элдрича!
– О каком приходе можно говорить, когда Палмер Элдрич валяется на больничной койке где-то в районе Сатурна! Его звездолет попал в аварию, и ООН определила Элдрича в один из своих госпиталей. Неужели ты об этом не слышал? – Рони говорила с легким презрением, однако в голосе чувствовалась изрядная доля любопытства.
