Павел Гашев - Планеты Магды
Никита пошел в разнос… он уже не обращал внимания на вращение куба. Количество врагов и недоброжелателей из разных сфер бизнеса и политики росло в арифметической прогрессии.
С пугающей быстротой менялись перед глазами экзотические картинки, постепенно сглаживались первые острые ощущения от новшеств, бешено летели дни.
И чем дальше Никита углублялся в лес исполненных желаний, тем больше душу охватывала пустота.
Будто окружающий мир утратил свою реальность и истинную стоимость. Словно он вообще не стоил ничего…
Теперь любые двери были открыты для Котова. Хотелось, чтобы хоть что-то оказалось закрытым…
И вдруг в один из поздних вечеров внезапно, как вода в пробитое днище парохода, нахлынули жуткая тоска и одиночество. А вместе с ними пришли ощущения безысходности и бессмысленности жизни.
Чего-то не хватало…Чего-то главного! Надо было всем этим «счастьем» с кем-то поделиться. Кто-то должен был рядом испытывать восторг.
Всего стало слишком много, и теперь, как ни странно, не хватало… самого голода!
И Котов решился... Вот уже неделю на него никто не «охотился», и на лбу снова пролегла пара глубоких морщин. А выглядел он на все пятьдесят! Неестественным образом исполнившиеся желания, похоже, старили Никиту…
А это обозначало, что пришла пора задуматься над тем, кому из «крутых» дельцов снова «перейти дорогу».
Чтобы продолжать жить, время должно было иногда останавливаться. Этот новый закон Никита усвоил!
Хотя уже некому было «переходить дорогу»! Все, кто хотели, давно выпустили свои пули.
Дельцы разных калибров шарахались от Котова, как от чумы. Противоречивые слухи расползались по городу с бешеной скоростью. Репутация сильнейшего, непревзойденного гипнотизера намертво закрепилась за «человеком из ниоткуда».
«Фирменный знак» Котова (золотой жужжащий «шмель» над плечом) все священники города при встрече осеняли крестным знамением. Кто-то из них даже попытался окропить вращающийся «кубик» святой водой…
***Этот день ранней осени всегда был особенным для Никиты. Как и положено сентябрю, к вечеру резко похолодало. Только что зажглись желтые уличные фонари.
Возле новенького киоска с молочными продуктами, рядом с подъездом Никиты, стояла молодая женщина. При её виде екнуло сердце…
Короткий плащ, модные фиолетовые сапожки на стройных ногах, узкая талия и каскад черных распущенный волос. Девушка напомнила Магду. То же тело, та же порода. По крайне мере со спины. И это здорово зацепило.
Сегодня Никита не хотел себя останавливать. От одиночества нужно было избавиться любым путем. И пусть ей не больше тридцати, а ему по виду далеко за сорок. К ней непреодолимо тянуло…
Девушка покупала ряженку, и её, похоже, совсем не интересовал высокий пятидесятилетний мужчина, упрямо топтавшийся за спиной.
- Как вас зовут? Не бойтесь и говорите правду!
Голос незнакомца не дрогнул и не выказал особой заинтересованности, так спрашивают о времени. Подобное распоряжение помогало за пару минут понять, с кем имеешь дело.
Девушка согласно кивнула и повернулась к седому мужчине.
Нет… на Магду она совсем не походила. Милая, домашняя, улыбчивая, с ямочками на щеках… Мужьям ТАКИХ обычно завидуют!
Ей сказали не бояться, и она не боялась. Улыбалась Никите, как старому знакомому.
- Алена! Я вас и не боюсь, - Девушка окинула мужчину оценивающим взглядом и, как бы извиняясь, пожала плечами. – Вы даже симпатичный! И чем-то похожи на моего отца.
Возраст теперь всегда вырастал непреодолимой стеной между Никитой и девушками.
- Можно я проведу вас до дома?
Виноватая улыбка легкой тенью скользнула по её лицу.
- Сколько вам лет?
- Мне даже меньше, чем вам… Поверьте!
И девушка поверила, не могла не поверить, поэтому в её широко распахнувшихся зеленых глазах выразилось сочувствие и легкое сожаление.
- Что с вами случилось? Вы не похожи на больного… скорее наоборот!
Наконец свет уличного фонаря осветил золотистый кубик над плечом незнакомца. Девушка вздрогнула всем телом, как от укола иглой, и… перекрестилась.
- Я знаю, кто вы! О вас весь город только и говорит!
- И кто же я?
- Говорят, что вы… дьявол! Священники тоже так думают. Нечистый дух!
Еще пять минут назад Никита хотел услышать правду - он её услышал, но, похоже, не всю.
Девушке не было запрещено делать то, что хочется, поэтому она, виновато улыбнувшись на прощание, торопливо застучала высокими каблучками, быстро удаляясь в темноту переулка.
- Постойте! – крикнул вслед Никита и сам бросился догонять. Почему-то сейчас и именно перед ней ему захотелось оправдаться.
- Я обычный человек! Меня зовут Никита.
Девушка послушно дожидалась.
- Я знаю! О вас все местные газеты пишут!
- Вы могли бы со мною провести этот вечер?
Язык не повернулся отдать приказ. Именно сейчас хотелось чего-то настоящего. Хотя бы простой симпатии…
Никита со страхом ожидал отказа. Неожиданно, как перед схваткой на татами, застучало сердце.
- У вас несчастный вид, - внимательный сочувственный взгляд скользил по напряженному лицу мужчины. – Зачем я вам? С вашими-то возможностями!
- Скажите! И у вас тоже будет всё, - не сдержался Никита и тут же внутреннее обругал сам себя за то, что докатился до подкупа.
Он не хотел, чтобы Алена просто взяла и ушла. Её тяжелый вздох стал ответом.
- Вас все боятся. Я не хочу, чтобы и меня боялись. К тому же… простите… вас будут принимать за моего отца. Хотя… рядом с вами… приятно! Что-то в вас есть!
Она говорила правду, потому что по-другому уже не могла. Никита облегченно вздохнул.
- Вы первая… - он замялся на мгновение и решился, - к кому я подошел познакомиться. Не удержался!
- И что же во мне такого?
Игривая улыбка Алены заставила Никиту облегченно вздохнуть: девушка кокетничала, неосознанно пыталась понравиться. Какой-то шанс продолжить отношения всё-таки существовал.
- В вас есть всё, от чего у меня усиленно бьется сердце. Простите, за такие слова! Боюсь только, что во мне нет ничего, что нужно вам.
Тонкая ручка молодой женщины неожиданно подхватила Никиту под локоть. И он ведь не отдавал приказа! Хотя Алена могла это сделать из простого сочувствия.
- Хорошо! Проведите меня до дома. С вами точно безопаснее! Это ведь вас все боятся!
Котов медленно шагал рядом и вдыхал волнующий запах ее сладких духов. И это ощущение казалось самым глубоким из тех, что он пережил за последний месяц.
