Джордж Мартин - Туз в трудном положении
Он с Маки всегда осторожничал: ублажал, потакал его самомнению. Даже когда Кукольник контролировал эмоции горбуна, Грег боялся Маки: использовать его было все равно, что работать с нитроглицерином. Со стороны это не кажется сложным, но ошибиться можно всего один раз. Грегу показалось, что он сейчас совершил эту ошибку: лицо Маки стало мрачным и холодным. Похоть стремительно сменилась чем-то гораздо более простым и опасным. Правая рука Маки неосознанно начала вибрировать, так что воздух вспорол угрожающий вой.
– Нет, – сказал Маки, тряся головой. – Ты не знаешь. Ты – Человек. Я люблю…
Грег прервал его. Если уж будет взрыв, то пусть он хотя бы окажется мощным.
– Я приказал тебе убрать двух людей, которые нам опасны. И они оба сейчас живы, пока ты рассказываешь мне, как ты хорош и как много я для тебя значу.
Маки заморгал и дернулся.
– Ты не слушаешь…
– Да, не слушаю. И не буду слушать, пока ты не подчистишь все до конца. Понял?
Маки неуверенно шагнул к Грегу, поднимая руку. Его пальцы опасно размывало.
Грег продолжал смотреть прямо на него. Никогда в жизни ему еще не было так трудно. Кукольник бешено метался у него в голове, бессвязно бормоча и бурля от близости Маки и эмоциональной волны, докатившейся до него. Грег понимал, что у него остались считаные секунды, а потом Кукольник вырвется окончательно и наступит полное безумие. Если туз сделает еще один шаг, если взмахнет рукой…
Грег сотрясался от напряжения.
– Приходи ко мне потом, Маки, – прошептал он. – Когда все будет сделано, и не раньше.
Маки опустил руку и глаза. Окружавший его алый ореол насилия чуть поблек.
– Хорошо, – тихо проговорил он. – Ты – Человек. Да.
Он протянул руку, которая уже благополучно успокоилась, и Грег справился с желанием попятиться и броситься бежать. Он сосредоточился на том, чтобы удержать Кукольника еще на мгновение.
Сухие пальцы Маки скользнули по щеке Грега со странной нежностью, цепляясь за щетину.
Грег закрыл глаза.
Когда он открыл их снова, Маки уже исчез.
Проведя пальцами по струнам, Тахион заставил скрипку мелодично вздохнуть. Агент Секретной службы медленно и тяжело повел головой из стороны в сторону, напоминая быка, ищущего раздражитель. Тах вежливо кивнул ему. Мужчина заметно повеселел, воровато оглянулся и быстро шагнул туда, где инопланетянин сидел по-турецки у двери в номер Флер. В коридоре было довольно шумно: в одном из номеров по соседству шла веселая вечеринка.
– Привет!
– Привет.
– Моя дочка от вас без ума, и она меня убьет, если узнает, что я с вами встречался, но не взял у вас автограф. Вы ведь не откажетесь?
– Нет, мне очень приятно. – Тах достал из кармана блокнот. – Как ее зовут?
– Трина.
«Трине с любовью». Он поставил размашистую подпись.
– Извините… а что вы здесь делаете?
– Я собираюсь сыграть на скрипке для леди из этого номера.
– О, небольшой роман, да?
– Надеюсь. Я не собираюсь ничего такого устраивать. Мне можно остаться?
Агент пожал плечами:
– Ага, почему бы и нет. Но если будут жалобы…
– Не беспокойтесь.
Тах взял смычок и пристроил скрипку под подбородком. Несколько лет назад он переложил шопеновский этюд ля бемоль для скрипки без сопровождения. Ноты слетали со струн хрустальными бусинами, словно вода, нежно журчащая по камням. Однако в радости скрывался призвук печали.
«Женские лица. Блайз, Ангеллик, Рулетка, Флер, Кристалис. Прощай, старый друг!» Дверь номера резко распахнулась. Тах встретился с обжигающим взглядом ее карих глаз. «Здравствуй, любимая?»
– Что вы делаете? Почему не оставляете меня в покое? Прошу вас, пожалуйста, просто оставьте меня в покое!
Ее волосы в беспорядке упали ей на лицо.
– Не могу.
Она упала перед ним на колени, больно сжав ему плечи:
– Почему?
– Сам не могу понять. Как же мне объяснить это тебе?
– Вы извращали и портили все, к чему вам стоило только прикоснуться. И теперь вы пытаетесь проделать это со мной!
Он не стал с этим спорить. Не мог с этим спорить.
– Мне кажется, что мы смогли бы помочь друг другу поправиться. Смыть чувство вины.
– Это может сделать только Бог.
Он осторожно прикоснулся кончиком пальца к прядке ее волос.
– У тебя ее лицо. А душа у тебя не ее?
– Идиот проклятый! Вы превратили ее во что-то, чего никогда не существовало!
Флер резко отдернула голову. Его пальцы скользнули по ее щеке – и он почувствовал влагу. В своем стремительном отступлении она оказалась в нескольких шагах левее него. Она прижалась лбом к стене – и вся ее фигура застыла в мучительной боли. Тах поднес смычок к струнам. Начал играть.
24.00
В латексной маске клоуна Грег превратился просто в очередного джокера, пытающегося найти прохладу в липкой духоте Атланты. Температура не опускалась ниже тридцати – тридцати пяти градусов, ветерок ощущался, как передвижная сауна. Маска превратилась в печь, но он не осмеливался ее снять.
Сбежать из отеля удалось не сразу. Эллен наконец заснула, но невозможно было угадать, когда она проснется. Ему претил риск, однако с Кукольником надо было что-то делать.
Его способность приобретала силы отчаяния. Грег опасался, что его попытки вырваться уже стали слишком заметными для окружающих.
Выброшенные планеры «Летающие тузы», превращенные в «Гребаных летающих джокеров», хрустели у Грега под ногами. Он перешагнул через дождевой сток и оказался в Пидмонт-парке. Среди деревьев и вокруг поросших травой холмов сновали неясные фигуры. Полиция регулярно патрулировала вокруг парка, стараясь не пускать туда джокеров и всех остальных, но Грег без особого труда смог проскользнуть мимо них в темноту и проникнуть в сюрреалистический мир парка.
Стоило ему там оказаться – и город у него за спиной моментально исчез. Палаточный городок воздвигся на одном из склонов, распространяя вокруг себя громкий смех и свет. Костер горел где-то рядом. Он слышал пение. Джокеры, проходившие перед языками пламени, отбрасывали на траву длинные подвижные тени. Дальше в парке, за палатками, Грег увидел фосфоресцирующее сияние: сюда съехалось столько джокеров, кожа которых светилась, вспыхивала или сияла, что они взяли за правило каждую ночь в темноте собираться на вершине одного из холмов, словно люди-светлячки. Сделанный фотографом агентства ЮПИ снимок стал одним из самых популярных изображений, запечатлевших этот своеобразный съезд за рамками съезда.
Грег двигался по парку, следуя указаниям Кукольника, ощущая натяжение мысленных ниточек от марионеток, находившихся в толпе. Их в парке оказалось множество: в основном давние жители Джокертауна, чьи неврозы и причуды были для Кукольника знакомой и не раз пройденной территорией. Часто он пренебрегал ими ради удовольствия, которое давало подчинение своей воле новой марионетки, – но сегодня этого не будет. Сегодня Грегу необходимо питание, возможность удовлетворить потребности своей способности, и он выберет быстрый и легкий путь.
