Чери Прист - Дредноут
Шляпы у медсестры не было — она так и не купила новой взамен потерянной вместе с багажом, так что заплетенные в косы волосы она собрала в толстый пучок на затылке и завязала лентой. И едва девушка, зажмурившись, подставила лицо холодному стремительному ветру, как края капюшона захлопали, точно развевающийся флаг, и концы ленты взлетели над головой.
— Спасибо, — пробормотала она, наощупь ставя куда-то ногу и пытаясь не смотреть вниз, где шпалы мелькали с такой скоростью, что сливались в одну широкую полосу. — Мы, должно быть, едем очень быстро, — не слишком остроумно заметила она.
— Полагаю, что так, — откликнулся капитан. Он едва не проорал это прямо в ухо Мерси, но без всякой грубости — простое вежливое согласие.
Когда она наконец добралась до другой платформы, он немедленно оказался за спиной: потянулся, чтобы открыть дверь, которая захлопнулась за опередившей их парой.
Вскоре они оказались в относительном — по сравнению с открытым пространством — спокойствии соседнего вагона. На ходу капитан сказал:
— Полагаю, вы не слишком часто путешествуете на поездах.
— Нет, сэр, — подтвердила девушка. — Честно говоря, за всю жизнь это всего лишь моя вторая поездка.
— Всего лишь вторая? Для второй поездки вы держитесь молодцом. Могу я спросить, откуда вы? Ваша речь мне ни о чем не сказала.
Слова его прозвучали мягко, но Мерси поняла, что капитан имеет в виду.
Большинство янки не могут отличить жителей Теннесси от уроженцев Южной Индианы, а тем паче тех, кто родом из Техаса, от тех, кто обитает в Джорджии, так что медсестра решилась солгать:
— Из Кентукки.
Разницы он не почувствует, а прикрытие для ее акцента хорошее.
— Кентукки отличный штат. Луга и лошади, насколько я понимаю.
— Да. И того и другого вдосталь. Там этого добра полно, — пробормотала Мерси, виляя в сторону, чтобы обогнуть спящего ребенка, наполовину вывалившегося из своего купе и свешивающегося в проход, пуская на пол слюни. Честно говоря, она никогда не была в Кентукки. С Филиппом они встретились в Ричмонде, и он перебрался в Уотерфорд, чтобы быть поближе к ней, а потом его призвали на войну. Но кое-что об этом штате она все же знала. Никто ведь не запрещал им разговаривать.
— А ваш муж? — негромко спросил капитан, ведь большинство пассажиров этого вагона тоже спали.
Медсестра посмотрела на обручальное кольцо на собственном пальце и сказала:
— Он погиб. На войне.
— Он тоже из Кентукки?
— Да, из Лексингтона.
— Надеюсь, вы простите мое любопытство, но мне интересно знать…
— Спрашивайте, — разрешила девушка, пробормотав заодно «извините» старику, выставившему в проход ноги.
— Где вы потеряли мужа? В смысле, на каком фронте? Я дружу с некоторыми из ваших земляков и хотел бы разыскать их, когда получится.
Мерси не знала, говорит мужчина правду или нет, но не это помешало ей ответить сразу. Она замешкалась по другой причине: ей вдруг показалось, что за ней наблюдают. Мерси обернулась, посмотрела назад, потом направо — и встретилась взглядом с Горацио Корманом, который не только смотрел на нее, но и, несомненно, слушал. Он не моргал. Она первой отвела взгляд, уткнувшись сначала в пол, а потом в засов на двери вагона.
И только теперь, нарочно громко, чтобы Корман точно услышал, вызывающе заявила:
— Он погиб не на фронте. Он умер в лагере для военнопленных в Андерсонвилле. В Джорджии.
— Печально слышать это.
— Я тоже опечалилась, когда услышала неделю или две назад. — Она решила, что пора закругляться, — развивать тему совершенно не хотелось. — Надеюсь, вы простите меня, если я не стану вдаваться в подробности. Мысль о том, что я стала вдовой, еще слишком свежа.
Порыв ветра снова хлестнул ее по лицу, она повернула голову — и увидела, что техасский рейнджер по-прежнему следит за ней без всякого выражения на физиономии. Даже кончики его выдающихся усов не дрогнули. А брови — тем более.
Тогда она переключила все свое внимание на то, чтобы преодолеть сцепку, и на сей раз это получилось у Мерси несколько грациознее. Капитан Макградер закрыл дверь за ними обоими и проследовал за медсестрой в следующий вагон.
В конце концов они добрались до вагона-ресторана, уставленного столами и стульями; за столики подавалась еда и напитки. Мисс Клэй уже сидела с чашкой кофе, который сильно попахивал цикорием, а мистер Пардью все еще топтался у стойки, решая, какие из закусок выбрать. Увидев капитана, он тут же определился и подсел к мисс Клэй — так, словно теперь это совершенно естественный порядок вещей во вселенной.
— Могу я угостить вас чем-нибудь? — предложил капитан, указав на стойку, за которой висела доска с написанным мелом меню. — Советую…
Но в этот момент в вагон ввалились двое, запыхавшиеся и взъерошенные. Оба — в синей форме Союза, и оба светловолосые, как ангелы. Они могли бы быть братьями-близнецами; отличие состояло лишь в том, что один из парней сжимал трясущейся левой рукой медный телескоп.
— Капитан! — хором крикнули они.
Тот, что с телескопом, поднял его над головой, словно это должно было все объяснить, но он никак не мог отдышаться, так что обязанность доложить о происшествии взял на себя его товарищ:
— С наблюдательного пункта на втором вагоне, — выпалил он. — Опасность с востока!
— Движется прямо на нас!
Капитан Макградер резко отвернулся от стойки и кивнул солдатам.
— Дамы, мистер Пардью. Оставайтесь здесь. Сзади будет спокойнее.
Мисс Клэй открыла было рот, чтобы возразить, но Малверин Пардью опередил ее:
— Не равняй меня с женщинами, жалкий ирландец! — рявкнул он, выхватил из кармана пистолет и бросился к двери.
— Каков, а? — фыркнул буфетчик за стойкой, но никто ему не ответил.
— Извините нас, — сказал капитан, заталкивая солдат и мистера Пардью в ветреную брешь между вагонами.
Дверь за ними захлопнулась, и пребывающая в замешательстве Мерси осталась в компании одной только мисс Клэй — ну и буфетчика, конечно. Она не представляла, кто из них может хоть что-то знать, но спросила:
— Что происходит?
Мисс Клэй только сейчас сообразила, что сидит с открытым ртом. Оплошность она поспешила загладить, поднеся к губам чашку кофе и сделав большой глоток, — хотя напиток, наверное, обжигал. И, только поставив чашку, заявила:
— Мне уж это определенно неизвестно.
Мерси повернулась к мужчине за стойкой — он был почти в такой же форме, как у проводников. На прилизанных волосах плотно сидела фуражка, из-под которой выползала черная тень — точно пролились чернила.
