Джон Стиц - Число погибших
Джанет улыбнулась:
— Значит, вы можете сделать так, что когда ваш сын начнет ухаживать за девушками и установит оба кресла в такое положение, как сейчас, то включится сирена?
— Если вам хочется… — улыбнулся я, а она скорчила гримасу. — Теперь я даже могу проникнуть в любой закрытый «Лендэйр».
В машине вновь воцарилось молчание. Ветер снаружи утих.
— Ваше общество одновременно и приятно, и опасно, — наконец сказал я. — Оно позволяет мне свободно говорить о вещах, о которых я давно не говорил открыто, и в то же время совершенно забыть об окружающем. Но в данный момент это чревато тем, что больше нам не придется беседовать. Шон может отложить следующую попытку на несколько дней, чтобы не возбудить излишних подозрений, а может, наоборот, находясь в безвыходной ситуации, предпринять ее немедленно. Я не имею права расслабляться.
Джанет согласно кивнула:
— Обещайте, что будете осторожны, Билл.
В полумраке кабины черты ее лица казались мягче. Как всегда — приятно и опасно. Мне было неловко оттого, что она так переживает за меня: ведь ей самой угрожала такая же опасность.
— Это касается и вас, Джанет. Может быть, Шон просто не нашел подходящего предлога отправить в этот полет нас обоих.
— А вдруг с нами что-то случится? Что тогда?
— Вы хотите спросить, не придется ли кому-нибудь начинать все сначала?
— Вот именно.
— Может быть. Впрочем, я почти ежедневно пересылаю сообщения на свой домашний компьютер — то есть в свой настоящий дом. Так что полиции будет, от чего отталкиваться.
— Если только Шон не пронюхает, кто вы такой на самом деле, и не взорвет ваш дом.
— Разумеется.
Я замолчал, и Джанет торопливо добавила:
— Извините. Я не хотела вас расстраивать, но в такой поздний час я редко бываю оптимисткой. Я ранняя пташка.
— Лучше здоровый пессимизм, чем излишняя уверенность. Гордыня до добра не доводит. Так что будем считать, что сейчас уже ночь.
Джанет кивнула.
Я включил вентиляторы, и «Лендэйр» плавно встал на подушку.
— Не хотите ли вы вернуться к обязанностям штурмана? Мне все равно, каким курсом идти, лишь бы не пересекать коридор, ведущий к месту аварии. Впрочем, в такой темноте нам лучше следить за дорогой вместе. Тот парень на «Лендэйре» разбился потому, что его тормозной путь вышел за пределы видимости.
Я перевел спинку кресла в нормальное положение, и Джанет сделала то же самое. За окном проплывали причудливые тени, и, если бы не была сила тяжести, можно было подумать, что мы движемся в каком-нибудь луноходе по поверхности Фобоса.
За разговором я совсем забыл об усталости, но на обратном пути она вновь навалилась на меня, и я с трудом держал глаза открытыми.
Наконец вдали показались колючие огоньки город. Я высадил Джанет возле ее машины и пару километров следовал за ней, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста». Потом я отправился на другой конец города и вернул взятый напрокат «Лендэйр».
Если по сравнению с оставленным в Библосе автомобилем моя казенная таратайка выглядела слегка простовато, то после знакомства с «Лендэйром» у меня было ощущение, что я еду в ящике, который кто-то тянет за веревочку. По дороге меня дважды чуть не снесло порывом ветра.
Я подъехал к госпиталю, вылез из машины, и тут меня вдруг охватила такая слабость, что я оперся о капот и несколько минут простоял, собираясь с силами.
На негнущихся ногах я вошел в палату. Атлета не было, но на экране переносного телефона маячила записка:
«Звонили из МНБС. Я сказал, что вы спите. Ничего не передали».
Я повалился на кровать и заснул как убитый.
* * *
На следующий день мне пришлось опять повторить вчерашнее путешествие на этот раз в качестве пассажира. Поисковая команда попросила показать им место аварии.
Всю дорогу я насколько мог правдиво отвечал на многочисленные вопросы и, по-моему, вполне убедительно изумился, когда они извлекли из обломков кристалл с картой и оказалось, что в момент аварии я сильно отклонился от курса.
Поисковики отвезли меня назад, и один из них весьма доходчиво объяснил мне, что он думает о моих пилотских способностях.
— Не могу выразить, как я счастлив, что вы снова с нами! — Гленн Хартли откинулся в кресле и протянул мне навстречу свои пухлые ручки. Действительно, совершенно невероятно, чтобы вы решили угнать джампер, но Шон просто не видел другого объяснения вашему исчезновению. Примите мои извинения, что я не воспрепятствовал этому, но сами знаете, как легко иногда пойти по пути наименьшего сопротивления.
— Конечно, конечно. Пожалуй, на вашем месте я поступил бы так же. Не стоит извиняться. — Я улыбнулся. — Не возьму в толк, как это я умудрился сбиться с курса. Поисковики сказали, что с такой картой это было просто невозможно. Но в аварии я не виноват. Вы же знаете, в чем там оказалось дело?
— По всей видимости, служба занятости не обратила должного внимания на квалификацию нового механика. — Хартли сделал едва уловимую паузу, но, может быть, мне просто показалось. — Он проводил техническое обслуживание и не сумел разобраться в результатах диагностики. По всей видимости, случай с Уорнером тоже на его совести. Мы тут же проверили все машины и обнаружили еще две с таким же дефектом.
— Но вы же не будете его увольнять? В конце концов это же просто случайность.
— Совершенно верно, и, кроме того, мы тоже в какой-то степени виноваты — не проверили его как следует, хотя и знали, что он новичок.
— Это хорошо. Мне совсем не хочется, чтобы из-за меня кто-то потерял работу.
— Замечательные слова. — Хартли улыбнулся словно и впрямь был рад это слышать. — Однако вернемся к вам. Как вы считаете, вы уже готовы приступить к работе?
— Я чувствую себя гораздо лучше, но, честно говоря, еще не совсем в форме. Буду очень признателен, если вы позволите мне отдохнуть пару деньков. Можно отключить меня от вызовов?
— Разумеется. И если в понедельник вы почувствуете, что еще нуждаетесь в отдыхе, просто дайте знать Шону и отдыхайте.
Я подумал, что, учитывая обстоятельства, буду счастлив, если к понедельнику вообще останусь в живых и, поблагодарив Хартли, вышел из кабинета.
Отыскав Шона, я сообщил ему, чтобы он не рассчитывал на меня в выходные. На сей раз он гораздо успешнее скрывал свое разочарование тем, что выжил. Я же, в свою очередь, вскользь дал понять ему, что считаю аварию чистой случайностью. По-моему, он поверил.
Спускаясь по лестнице, я прикидывал, оставят ли меня в покое хотя бы на пару дней, или, считая, что мне известно что-то исключительно важное, попытаются покончить со мной прямо сейчас.
