Ивлин Во - Не жалейте флагов
– Да, но через час наши люди поднимутся на борт.
– Ничем не могу вам помочь. Таков мой приказ. Полковник не был склонен вдаваться в объяснения с младшим офицером. Седрик сходил за своим командиром. Вдвоем полковники внесли в дело полную ясность и решили освободить кормовую транспортную палубу. Седрику поручили разбудить дежурного офицера хайлендцев. Он нашел дежурного сержанта. Они пошли вдвоем на корму.
По потолку тянулись ряды тусклых огоньков – электрические лампочки, совсем недавно замазанные синей краской и еще не оттертые начисто солдатами. На палубе лежали груды вещевых мешков и боевой техники: ящики с пулеметами Брена, боеприпасы и огромные гробовидные короба с противотанковыми ружьями.
– А не сложить ли их в кладовую стрелкового оружия? – спросил Седрик.
– Ну, разве что хотите, чтобы их сперли.
Между штабелями военного имущества, прикорнув под одеялами, лежало с полбатальона солдат. В эту первую ночь лишь очень немногие навесили койки. Койки валялись среди прочего снаряжения, усугубляя беспорядок.
– Нам ни за что не поднять их сегодня.
– Попытаемся, – сказал Седрик.
Очень медленно инертную людскую массу удалось раскачать. Заунывно ругаясь, солдаты начали собирать личное снаряжение. Рабочие команды принялись перетаскивать имущество. Им приходилось подниматься по трапам на верхнюю палубу, проходить в темноте на нос и через носовые люки опускаться вниз.
Немного погодя голос наверху у трапа спросил:
– Лин тут?
– Так точно.
– Мне приказано разместить роту на этой палубе.
– Вам придется подождать.
– Рота уже поднимается на борт.
– Ради бога, задержите людей.
– А разве это не палуба «Д»?
– Так точно.
– Ну так нам сюда и надо. Какого черта толкутся тут эти люди?
Седрик поднялся наверх, к входу с трапа на налубу. Тяжело нагруженные солдаты его полка сплошным потоком всходили по трапу.
– Назад, – приказал Седрик.
– Это еще что за черт? – спросил голос из темноты.
– Это Лин. Заверните своих людей на причал. Вам еще нельзя грузиться.
– Как же так? Половина наших людей с обеда ничего не ела, можете вы это понять?
– Они и тут не найдут ничего до завтрака.
– Вот так хреновина! Офицер по железнодорожным перевозкам на Юстонском вокзале сказал, что свяжется по телеграфу с портом, и по прибытии нам будет обеспечена горячая пища. Где полковник?
Солдаты на трапе повернулись кругом и начали медленно спускаться. Когда последний, сойдя на причал, растворился во тьме, на борт поднялся командир.
– Ну и заварили вы кашу, – сказал он. На палубе было полно солдат чужого полка, перетаскивающих военное имущество.
– Эй, кто там курит? – крикнул сверху корабельный офицер. – Погасить сигарету!
На набережной одна за другой начали вспыхивать спички.
– Эй, вы там, погасить сигареты!
– Целый день ехали в этом… поезде, …его в душу, и не дадут пожрать, …их в душу. Про… на причале, …его в душу, и теперь этот хмырь и сигареты не даст выкурить, …его в душу. Вы… над нами, мне это… …их в душу.
Мимо Седрика прошла смутная фигура, приборматывая в отчаянии:
– Именные списки в трех экземплярах. Именные списки в трех экземплярах. Какого черта нам загодя не сказали, что именные списки нужны в трех экземплярах?
Подошла другая смутная фигура, в которой Седрик узнал офицера, ответственного за погрузку.
– Послушайте, перед посадкой люди должны снять с себя все снаряжение и оружие и уложить в водонепроницаемые мешки.
– О! – сказал Седрик.
– Они этого не сделали.
– О!
– Это же нарушение всех правил хранения!
– О!
Подбежал вестовой.
– Мистер Лин, вас вызывает командир части. Седрик отправился к нему.
– Слушайте, Лин, почему эти проклятые шотландцы до сих пор не убрались с нашей транспортной палубы? Я приказал очистить палубу два часа назад. Я полагал, вы следите за этим.
– Прошу прощения, полковник. Они уже поднялись.
– Смею надеяться, черт побери. А еще вот что. Половина наших людей весь день ничего не ела. Пройдите к судовому эконому и выцарапайте для них что-нибудь. Узнайте также на мостике, когда выходим в море. Когда полк будет на борту, проследите за тем, чтобы каждый знал, где что размещено. Чтобы ничего не потерять. Уже на этой неделе мы, возможно, будем в деле. Говорят, эти хайлендцы потеряли по пути сюда кучу снаряжения. Не хватало только, чтобы они возместили недостачу за наш счет.
– Слушаюсь, сэр.
Когда он вышел на палубу, уже знакомая ему призрачная фигура снова промелькнула мимо, – приговаривая отчаянным голосом, в котором слышался отзвук иного, отнюдь не лучшего мира:
– Именные списки в трех экземплярах. Именные списки в трех экземплярах.
В семь часов утра полковник сказал:
– Бога ради, смените кто-нибудь Лина. Он не работает, а в потолок плюет.
Седрик пришел в свою каюту; он невозможно устал. Все события и впечатления последних двух суток растворились в одном-единственном желании – спать. Он снял с себя пояс и ботинки и бухнулся на койку. Через четверть минуты он провалился в небытие. Через пять минут его разбудил официант, поставивший у койки поднос с чаем, яблоком и тонким ломтиком черного хлеба с маслом. Так всегда начинался день на судне, шло ли оно к полуночному солнцу или к Вест-Индским островам. Час спустя другой официант прошел мимо, ударяя маленьким молоточком в мелодичный гонг. Это была вторая фаза дня на судне. Приятно позванивая, официант прошел через каюты первого класса, деликатно лавируя между большими чемоданами и вещевыми мешками. Небритые, угрюмые, не спавшие всю ночь офицеры смотрели на него набычившись. Девять месяцев назад судно плавало в Средиземном море, и сотня образованных старых дев радовалась его музыке. Официанту было все равно.
После завтрака полковник собрал офицеров в курительном салоне.
– Мы должны полностью выгрузиться с судна, – сказал он. – Посадку следует провести в соответствии с требованиями устава. К тому же мы все равно не выйдем в море до вечера. Я только что от капитана, он сказал, что еще не загрузился топливом. Далее, мы перегружены, и он настаивает на том, чтобы оставить на берегу двести человек. Далее, сегодня утром на судно погружается полевой госпиталь, надо найти ему место. Надо также пристроить полицейскую часть полевой службы безопасности, службу полевых войск, военно-торговую службу ВМС, ВВС и сухопутных войск, двух офицеров казначейской службы, четырех священников, военно-ветеринарного врача, фотокорреспондента, морскую высадочную команду, Нескольких зенитчиков морской пехоты, подразделение обеспечения связи взаимодействия с авиацией поддержки – уж не знаю, что это такое, – и отряд саперов. Всякая связь с берегом прекращается. Дежурная рота выставит часовых у почты и телефонных будок на набережной. Это все, господа. Все сказали:
