Дин Кунц - Улица Теней, 77
Вина такой тяжестью легла на плечи, что он едва не раздал все деньги, подумывая о том, чтобы дать обет бедности и стать монахом или найти работу, на которую мог рассчитывать, имея университетский диплом, и влиться в средний класс, со свойственными его представителям маленькими радостями и скромными ожиданиями. Но в Бога он не верил, поэтому постриг в монахи выглядел бессмыслицей, а диплом по социологии с упором на гендерные исследования, к полному его изумлению, никаких дверей ему не открыл. С работой не обломилось.
И пусть, придавленный чувством вины, деньги он оставил. Хоть и чувствовал, что они его проклятье, его тяжкая ноша.
К счастью, пребывая в глубокой меланхолии, к которой так чувствительны нежные души двадцатиоднолетних, он увидел телевизионный репортаж о загадочных смертях множества лягушек по всему миру и услышал, как ведущие ученые предсказывали полное их исчезновение в ближайшие шесть или десять лет. Встревоженный перспективой остаться в безлягушечном мире и последствиями, к которым могло привести такое развитие событий, Филдинг начал изучать проблему… и нашел свое призвание.
Сначала он узнал из новостей, что тотальное уничтожение ждет не только лягушек, но и пчел. Пчелы умирали не от обычных клещей или болезней, а потому, что в ульях нарушался заведенный природой порядок, и никто не мог объяснить, почему так происходит, хотя ученое сообщество пришло к консенсусу в том, что виновато загрязнение окружающей среды и некоторые другие воздействия, вызванные человеческой цивилизацией. Исчезновение пчел приводило к серьезным проблемам с опылением цветущих растений и значительному снижению урожая. Некоторые ученые уверенно предсказывали массовый голод к двухтысячному году.
Как мало он тогда понимал. Каким еще был глупым.
Теперь он нес стакан с колой к компьютеру, через комнаты, полностью отданные делу его жизни. Стук по стеклу, преследующий его, стал громче, словно к ледяному дождю прибавился град. Дождь, ледяной дождь, град, возможно, волновали тех, кто знал не так много, как Филдинг Уделл, но он не мог отвлекаться на такие мелочи, даже если речь шла только о том, чтобы подойти к окну и посмотреть на грозу.
В 2000 году, когда миллионы могли умереть от голода из-за исчезновения пчел, возникала и другая беда. Она так и называлась — проблема 2000.[28] Ученое сообщество пришло к консенсусу, что компьютеры сойдут с ума при переходе из одного тысячелетия в другое, вызвав коллапс банковской системы, множественный запуск управляемых компьютерами ядерных ракет и конец цивилизации.
Заглянув в прошлое, чтобы посмотреть, возникало ли тогда такое же множество угроз существованию человечества, как это произошло при его жизни, Филдинг обнаружил такое их количество, что через своего лечащего врача приобрел достаточный запас таблеток снотворного, чтобы покончить с собой, если бы однажды утром, проснувшись, обнаружил, что живет в мире Безумного Макса,[29] где практически не осталось ресурсов и мародерствуют банды психопатов. Ученые приходили к консенсусу, что перенаселение и индустриализация выльются в массовое голодание и смерть миллиардов, что запасы нефти и природного газа иссякнут к 1970 году, что все обитатели океанов вымрут к 1980 году, а это приведет к постепенному уменьшению содержания кислорода в атмосфере, и в какой-то момент планета станет непригодной для жизни. В 1960-х ученые, согласно прессе, сходились в том, что неминуем новый ледниковый период, и не пройдет и нескольких десятилетий, как Северная Америка покроется слоем льда толщиной в сотни футов. Об этой угрозе еще не успели забыть, как впереди замаячила перспектива глобального потепления, смерть теперь грозила человечеству от того самого углекислого газа, который люди выдыхали каждую минуту своей жизни. То есть беда подкралась с противоположной стороны и поставила человечество на край уже другой пропасти.
Поначалу, подбирая материалы по всем этим надвигающимся катастрофам, Филдинг пришел в отчаяние. Положив столько сил на свой диплом по социологии, он не смог получить работу, а если бы и получил, мир не просуществовал бы достаточно долго для того, чтобы он добился успеха в избранной… или любой… профессии.
А потом в его голове сверкнула мысль, точнее, ему открылась истина, у него возникла гипотеза, которая дала ему надежду. Большинство прогнозов, по которым научное сообщество приходило к консенсусу, оказались неверными, и это предполагало, что не сбудутся и многие другие. Отсюда последовал вывод, что правящая элита — тогда еще он обходился без заглавных букв — придумывала кризисы, чтобы контролировать массы, держа их в страхе, и, таким образом, наращивать собственную власть.
Он настолько увлекся своей версией, что девушка, которую он надеялся уложить в постель, обозвала его теоретиком заговоров, «совсем уж спятившим безумцем», и добавила, что он увидит ее голой не раньше, чем докажет, что Элвис Пресли не покончил с собой, а живет в Швеции после проведенной ему операции по смене пола. С неделю Филдинг принимал ее сарказм за конкретное предложение, но выяснил, что переезд Элвиса в Швецию — ни на чем не основанный слух. Когда же понял, с какой жестокостью девушка отшила его, погрустил, но недолго.
Продолжая разбираться с угрозами, направленными против человечества, цивилизации и планеты, Филдинг в конце концов сделал выдающееся открытие, в сравнении с которым теория контроля масс при помощи страха выглядела детским лепетом. В эти дни, даже в одиночестве, он иногда краснел, если думал о собственной наивности: как он только мог поверить, что все столь просто! Правда оказалась гораздо ужаснее, гораздо мрачнее. Ученые имеют дело с фактами, правда? Консенсус научного сообщества предполагает, что множество очень умных людей пришло к единому мнению, оперируя доказанными и проверенными фактами, правильно? То есть факты фактически должны быть фактами. Если ученые соглашались в том, что к 1990 году новый ледниковый период уничтожит миллионы людей, значит, ледниковый период должен продолжаться и теперь, в 2011 году. Умная Правящая Элита не производила кризисы, отнюдь; вместо этого они скрывали от общественности огромное число настоящих кризисов, чтобы предотвратить панику, гибель цивилизации, потерю собственной власти.
Теперь, когда он вернулся к компьютеру и сел на офисный стул, маленькими глотками попивая самодельную колу, странный шуршащий звук послышался над головой и быстро прибавлял в громкости, пока не начал раздражать. Словно над головой Филдинга вдруг возник серпентарий. Он предположил, что ветер нашел лазейку и проник на чердак «Пендлтона», где и принялся носиться за собственным хвостом среди стоек и стропил. Через какое-то время шуршание полностью стихло.
