Маргит Сандему - Преисподняя (Люди Льда - 3)
- Спасибо, - просто сказала Суль.
- Твой приемный отец хороший человек. Вы помогли мне однажды, не отказав мне и не обидев презрением.
Больше они ни о чем не говорили.
Перекусив, они занялись Клаусом. Жизнь в нем еще теплилась. Палач предложил ей постель в крошечной комнатушке - это была единственная постель в доме. Суль залезла под одеяло, полумертвая от усталости, с натруженными руками и ногами.
Палач вошел в комнатушку и лег с ней. Ей было все равно. Несколько раз в течение ночи она чувствовала, что он овладевал ею, но была слишком уставшей, чтобы протестовать. Она позволяла ему делать это. Он был одиноким мужчиной. Конечно, от него воняло немытым телом, но ведь он помог ей. Это была ее благодарность.
Палач дал ей санки, чтобы положить Клауса, получив взамен отличную доску. Он проводил ее довольно далеко, сам таща санки. Они говорили только о самом необходимом. При расставании они сказали друг другу лишь три простых слова:
- Спасибо, - проговорила Суль.
- Тебе спасибо, - ответил он.
Он долго стоял и смотрел ей вслед.
Было уже темно, когда она привезла санки в Линде-аллее. Неожиданные обстоятельства осложнили ее путь: за день снег растаял, и ей пришлось тащить санки по голой земле, по траве, песку и камням.
А Клаус по-прежнему лежал неподвижно.
В доме было темно, казалось, что там никого нет. Уже наступила ночь. Сначала она постучала в окно Лив - в окно своей бывшей спальни. Но Лив не отвечала. Суль забеспокоилась. Что могло случиться за время ее отсутствия? Неужели...
Но стук в окно Аре сразу дал результат: ее впустили в дом.
- Суль! - изумленно прошептал ее младший брат. - Это в самом деле ты?
- Да. Дорогой Аре, как чудесно видеть тебя опять! Ты можешь разбудить Тенгеля? Я привезла больного. Постарайся не разбудить Силье, если сможешь.
Он кивнул. Вскоре в слабо освещенной прихожей появился полураздетый Тенгель.
- Суль! Дорогое дитя! Добро пожаловать!
Они обнялись. Она рассказала про Клауса. Его тут же внесли в дом.
- Дело серьезное, - произнес Тенгель своим спокойным голосом, которого так не хватало ей последнее время. - Дело совсем никуда!
- Он жив?
- Если бы я знал! Мне нужно осмотреть его. А ты иди и ложись. Тебе нужен отдых.
- Что поделаешь. Даже вернувшись домой, я не могу расслабиться.
По лестнице спускалась Силье. Было много приветствий и слез.
- Для тебя имеет значение, выживет этот парень или нет? - спросил Тенгель.
Подумав, Суль ответила:
- Да, имеет, но не в том смысле, в каком ты думаешь. Он был добр ко мне. И он много страдал из-за человеческого зла.
- Тогда я приложу все силы, - сказал Тенгель. - Здесь потребуется все мое умение.
Взглянув на лицо Клауса, Силье воскликнула:
- Боже мой, это же тот парень, который когда-то жил в Гростенсхольме!
- Да, - сказала Суль. - Вы пытались разлучить нас, но жизнь распорядилась иначе.
Силье ни о чем больше не спрашивала. Она не осмеливалась.
Пока Суль уплетала за обе щеки домашнюю еду, Аре и Силье расспрашивали ее обо всем. Тенгель в это время был с Клаусом в комнате для больных. Силье хотела знать все, но Суль отвечала сдержанно, а потом и вовсе переменила тему разговора.
- Где Лив? - спросила она.
- Разве ты не знаешь? Нет, конечно, ты не знаешь. Лив и Даг поженились. Теперь они живут в Гростенсхольме.
- Сохрани и помилуй! Как все быстро! Но это самое лучшее, что может быть.
- Это было необходимо - прежде всего для Лив. Она совсем зачахла. Этот жуткий Лаурентс отнял у нее уверенность в себе. Как хорошо, что он умер... Теперь я спокойна.
"Значит, я старалась не напрасно", - подумала Суль и вслух сказала:
- И как теперь дела у Лив?
- Она с каждым днем все больше становится похожей на себя. Думаю, она начинает выздоравливать.
- Как ты думаешь, что она чувствует, лежа с мужчиной?
- Но, Суль! - возмутилась Силье.
- Милая Силье, ведь это я рассказала тебе обо всем! Иногда мне приходит в голову мысль, уж не аист ли принес тебе детей?
- Нет, меня смутило только слово "мужчина". Наша маленькая Лив - и мужчина! Но ты устала, друг мой, тебе действительно пора спать.
- Да, спасибо. Но завтра я уеду.
- Разве ты не останешься с нами?
У Суль потеплело на душе от этих заботливых слов, от сознания того, что она была здесь желанной.
- Нет, рано или поздно у кого-нибудь из пациентов Тенгеля спросят о "ведьме с кошачьими глазами" - и тогда за мной придут. У меня есть друзья, Силье, я устроюсь как-нибудь.
Входя в комнату, Тенгель услышал ее последние слова.
- Судья уже присылал сюда своих людей, Суль, - сказал он спокойно. - Мы сказали, что давно уже не видели тебя, и это было правдой.
- Тогда я должна уйти этой ночью.
Тенгель покачал головой.
- Ложись и спи, спи, сколько захочешь. Никто не тронет тебя в моем доме.
Суль не стала особенно возражать, с благодарностью принимая заботу домашних.
Она проспала всю ночь и большую часть следующего дня. Вечером к ней пришли из Гростенсхольма Лив, Даг, Шарлотта и Якоб Скилле. Все вместе отпраздновали ее возвращение. Суль потрепала Лив по щеке.
- Никак мне не удается попасть на твою свадьбу. Я уже пропустила целых две!
Маленькая Мета засияла от счастья при виде Суль. Шарлотта и Якоб собирались пожениться, и весть об этом очень обрадовала Суль. Даг тоже был рад этому, зная, как одинока была его мать - и будет, если он примет предложение занять место нотариуса в Акерсхюсе. Якоб вышел в отставку, чтобы привести в надлежащий вид Гростенсхольм - он знал толк в домашнем хозяйстве.
Это был незабываемый вечер для Суль.
Клаус был пока жив. Он лежал без сознания, но хуже ему не стало.
- Если он выздоровеет... - сказала Суль Силье, - можно ему у вас работать? Он с такой теплотой говорил о своей жизни в Гростенсхольме, говорил, что это единственное место, где с ним обращались по-человечески.
- Конечно, можно. Как вы думаете?
Даг и Якоб кивнули.
- А его самого не разыскивают? - спросила Лив. - Ты ведь сказала, что он помог тебе бежать.
- Думаю, их он мало интересует. Ему нужно где-то жить. А у пристава ему было плохо. Но если власти все-таки будут разыскивать его, он скроется.
Так и было решено.
- Ты не могла бы остаться на Рождество? - спросила Силье.
Суль только покачала головой: все поняли, что это невозможно.
На следующее утро, когда все еще спали, Тенгель встал и разбудил Суль, как было условленно. Они посидели на кухне, и она в последний раз поела перед тем, как снова исчезнуть.
- Куда ты думаешь направиться? - тихо спросил он.
- К шведским финнам. Это народ, похожий на нас, отец. Там я могу быть в безопасности.
"Надолго ли? - с горечью подумал Тенгель. - Твоя беспокойная кровь не даст тебе долго засиживаться на месте".
