Джин Лорра - Амбров Кеон
Голос певца был такой же изношенный, как и его тело; за ним стоял огромный опыт. Амбру пел балладу преступного мира, герой которой постоянно дурачил представителей закона. Но жизнь он закончил на территории дженов, его застрелила дженская милиция; он предпочел такой исход смерти от истощения, которая его ждала, если бы он попал в руки к саймам.
Сменив ритм, Амбру начал веселую праздничную песню перехода, и все в помещении затопали. Нейгер Серджи пульсировал в ритме музыки. Люди оборачивались к нему, подбадривали.
Амбру снова сменил ритм и запел любовную балладу. Поле Серджи усиливало эмоции, плывущие на нейгерическом уровне. Райза посочувствовала Серджи: как джен он не может воспринимать музыку на обоих уровнях: звуковом и нейгерическом.
Она сидела справа от Серджи. Он обнял ее правой рукой, взял за руку и потом взял в свою и ее левую руку.
Райза была потрясена. Она словно не только слышала и злиннила музыку, но и чувствовала ее, видела, обоняла, пробовала на вкус. Они стали одновременно слушателями и исполнителями, создавали свой собственный мир.
Когда музыка кончилась, Райза посмотрела на Серджи и поняла, что он ничего не упустил.
Она всегда думала: «Он делает поразительные вещи… для джена. Он удивительно проницателен… для джена».
Ей казалось, что она воспринимает дженов как людей — но считала их неполноценными, незавершенными людьми… или детьми. Неудивительно, что она не видела в Серджи мужчину.
Они молча встали и вышли. На пороге Серджи привлек к себе Райзу, закутал их обоих в свой плащ — дул резкий холодный ветер. Серджи поцеловал ее, его губы были мягкими и податливыми. Райза, стоя на копчиках пальцев, задохнулась и вынуждена была прервать поцелуй, хотя ей хотелось еще.
— Пойдем домой, — прошептала она.
Он улыбнулся и ответил:
— Это место принадлежит нам. Четверть его твоя и четверть моя. Давай поторопимся, если хотим найти пустую комнату.
Чувствуя ее застенчивость, он провел ее к заднему входу. Они прошли через кухню Верлы, где один из ее работников грел воду для мытья посуды, потом через коридор, по обе стороны которого располагались спальни. Изоляция была прекрасная: в качестве стандарта Верла использовала чувствительность Райзы. Райза вошла в первую же пустую комнату и с облегчением наблюдала за тем, как Серджи запирает дверь на засов. А когда он повернулся к ней, она почувствовала, как покраснело лицо и гулко заколотилось сердце.
Он такой большой, такой мужественный… по коже ее пробежал нервный холодок, она ощущала его желание.
Он удивился, в его нейгере читалось изумление.
— Райза… неужели ты никогда?..
— Т… только с саймом, — смогла она ответить.
Он рассмеялся, но не насмешливо, а облегченно. Снял свой и ее плащи, повесил на колышки. Потом снова поцеловал ее — и начал раздевать, снимал слой за слоем теплую зимнюю одежду, давая ей время привыкнуть, возбудиться…
Захваченная желанием Серджи, Райза начала участвовать в раздевании, ее щупальца одновременно расстегнули все его пуговицы, и наконец тела их встретились, она прижалась к теплой/прохладной коже, ощутила силу Серджи.
Он положил ее, но когда сам приготовился лечь, она сказала:
— Подожди. Я хочу посмотреть на тебя.
Она никогда не видела его обнаженным; больше того, никогда, даже летом, он даже рубашку не снимал в ее присутствии.
В ту ночь, когда они впервые встретились, она беззастенчиво мылась под дождем, потому что тогда для нее он не был личностью, а всего лишь дженом. Но он сохранил свое достоинство, защитил ее растущую чувствительность. Поэтому его нагота была для нее чем-то новым, каким-то новым восприятием. Она улыбнулась.
— Ты прекрасен, — сказала Райза. — Как одна из твоих скульптур.
Она положила голову на его плечо и позволила руке и щупальцам играть на его груди.
Он прижал ее к себе, снова поцеловал и прошептал:
— Мне нравится, как ты на меня смотришь. И ты мне нравишься. Я люблю тебя, Райза.
Вспышка страсти, затем появилось время исследовать и экспериментировать, пока они лежали в объятиях друг друга.
— Не могу представить себе ничего лучше, — наконец сказал он.
— А лучше и не бывает, — ответила Райза, прижимаясь к нему.
— Лортуэн. Отношения ЛОТ. Считается, что они лучше.
— А что такое лортуэн? — лениво спросила Райза.
— Когда между саймом и дженом устанавливается полное нейгерическое соответствие. Если так происходит с лицами противоположного пола, их отношения не ограничиваются передачами, но включают секс. Считается, что это превосходит все, что способны ощутить смертные.
Райза приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Но это и есть то, что у нас, — сказала она.
— Нет… хотя я не хочу никому давать передачу, кроме тебя, физически возможно нечто еще более совершенное. При отношениях ЛОТ системы сайма и джена так полно настроены друг на друга, что они не могут ни к кому другому прикасаться. И если передача между ними невозможна, они умирают.
Серджи говорил сонным голосом, на губах его была легкая улыбка.
— Но ведь тебе это нравится, — удивленно сказала Райза.
Его улыбка перешла в смех.
— Лортуэн, вероятно, только миф. — Он поцеловал ее. — У нас есть любовь, и этого достаточно для любого человека. Недд был прав, когда говорил, что не нужно тебя торопить. А теперь твоя присяга и наша свадьба пройдут одновременно.
Она так сильно толкнула его в грудь, что у него перехватило дыхание.
— Шен и шид! Если не можете связать меня цепями присяги, хотите привязать брачными обетами! Я не готова к браку — и определенно не к браку с…
— С дженом? — подсказал он, и нейгер его стал таким же ледяным, как взгляд.
— С жителем общины, — сказала она, надеясь, что он ей поверит. — Поэтому ты соблазнил меня? Это была идея Недда? Неужели вы не можете поверить мне на слово? Я дала слово Кеону — и со стороны Тига этого вполне достаточно.
Серджи был слишком ошеломлен, чтобы двигаться. Райза накинула на себя одежду, оставив прядь волос свисать на спину, как у ребенка, сняла с колышка свой плащ и выбежала, хлопнув дверью.
Словно освободившись от заклинания, Серджи стал одеваться. Впервые он отчаянно пожалел, что у него нет щупальцев: пальцы с трудом находили пуговицы и петли, ноги без помощи рук не могли погрузиться в обувь.
К тому времени как он добрался до выхода, Райза уже исчезла. Лошадь Серджи по-прежнему стояла там, где он ее привязал, но даже звука копыт лошади Райзы не было слышно.
Ему хотелось броситься за ней, но сейчас почти середина зимы; до рассвета еще несколько часов, а небо затянуто тучами. Ничего не видно.
