Сергей Кузнецов - Полигон
Каракурта…
— Каракурт, — сказал я, холодея.
— Именно! Предводитель Диких Байкеров, фанат пауков и всего, что с ними связано. Его мы взяли совершенно случайно, а на их базу выйти никак не можем… Столько народу положили, изверги. Как бы выяснить, Артем Александрович, а?
Мне стало смешно.
— Вы хотите, чтобы я у него спросил?
Зайцев слегка порозовел и хотел что-то ответить, но тут дверь распахнулась, и на пороге появился персонаж, которого я меньше всего ожидал здесь увидеть: полковник Топорков Афанасий Тимофеевич, «Святоша», начальник ГУВД города, мой хороший знакомец — обе его дочери лечились в свое время у моей матери, а он помог мне с должностью, когда я пришел на работу в органы.
Зайцев вскочил.
— Что за утро! — забасил Топорков, колыша пузом. — Сплошные сюрпризы! И ведь все больше приятные, мать их… Журналюгу одного достали на трассе, еле дотянулись — еще немного, и ушел бы, сучок… Водила у него что надо, Шумахер недодолбанный… Мы этого водилу даже отскребать поленились, а журналюга ничего, живехонек, поломался только малость… Приезжаю в гости в Нижний — а тут здрасьте пожалуйста, Армеев! Все наши его ищут, дома засада, у квартиры матери, дай ей бог здоровья, пост… А он тут хоронится… Знатный уловец! Да ты садись, Петруша, в ногах правды-то не сыскать… Руки тебе не подаю, Артем, ты ее не пожмешь — мы ведь вроде как по разные сторонки баррикады…
Я с трудом понимал, о чем он говорит. Значит, Васи нет… При всех его гоночных талантах — не ушел. Конечно, если с вертолета, или с двух одновременно… А виноват я. Подписал я Васю…
— Жара на улице, жара… Ты бы окошко открыл, Петя, душно у тебя до невозможности, дай задержанному воздуху хлебнуть, видишь — потерялся совсем малец. — Он прошелся по комнате, подождал, пока Зайцев суетливо откроет окно. — Ты кого так жалеешь, Артемий? Журналюгу? Так жив он, мы его даже подлечим, прежде чем к стенке подвести… Водилу-гонщика? Об этом ты вообще не расстраивайся, вы с ним скоро увидитесь — там… — Он показал большим пальцем на потолок, подошел к окну, ослабил узел галстука и, не оборачиваясь, спросил: — Как Каракурт тут у вас?
— Информации нет, Афанасий Тимофеевич, — сказал Зайцев.
— Плохо, — буркнул Топорков. — Кто его «окучивает»?
— Так… э-э… Армеев.
— Да ты что? — Топорков обернулся ко мне. — Ну что ж… Твой шанс, парень. Нам нужно знать, где квартируют Байкеры… Пока хотя бы это. Склад оружия он уж точно не сдаст…
— Он знает, что я «наседка», — с трудом сказал я, ничего не видя перед собой. — Понял.
— И не удавил? Сколь чудного на свете, Петруша… Поработай, Артем, напрягись. Чему-то же тебя в школе милиции учили… Повторяю — это твой шанс. Достанешь информацию — отпущу, дам уехать из города тебе и матери.
— Как Васе? — спросил я. — До трассы?
— Ну до чего несговорчивый народ пошел, Петр! — ненатурально возмутился Топорков. — Все торгуются, всем гарантий подавай! Ты поработай, Артемий, а гарантии я тебе предоставлю. Дам оружие и человека своего в наручниках, зама. В случае чего — застрелишь, а я без него никуда…
— Дочь, — сказал я, — и внука. Компанией на небо улетим. Веселее.
И посмотрел на него ясным спокойным взглядом.
Внешне Топорков остался невозмутим, только чуть спал с лица.
— Ты что, недомерок, — сказал он негромко с нечеловеческой ненавистью, — краёв не увидал?!
— Дочь, — повторил я, — и внука.
А сам подумал: вот сию минуту все и закончится.
— Ты мне… ты со мной… Верни его в камеру, Петруша, а то руки чешутся…
Зайцев нажал кнопку под столом. Вошел конвоир.
Я поднялся и повторил в третий раз:
— Дочь. И внука.
— Сроку тебе — сутки!!! — заорал Топорков, срываясь.
— Значит, договорились, — сказал я и вышел.
Ничего не изменилось. Никакой независимости Нижнего города нет и в помине. Только ментовский беспредел перестал быть скрытым, принял явные нахальные формы. А из города Тимофеич меня не выпустит. Найдет возможность не выпустить. В крайнем случае пожертвует дочерью и внуком.
Когда я вошел в камеру, Каракурт спал на спине, но сразу открыл глаза, снял с груди игрушку паука, дождался, пока закроется дверь, сел и спросил:
— Ну что?
— Погиб мой друг, — сказал я. Это было самым важным. — В его смерти виноват я: попросил вывезти из города человека, а на трассе их достали менты…
— Обо мне что? — нетерпеливо спросил он.
— Ищут, где базируются твои… Мне дали сутки, чтобы я узнал. Обещали отпустить.
— И ты веришь?
— Нет.
— С кем говорил?
— Сначала Зайцев… Потом Топорков.
— Топорков приехал?! — Он аж подпрыгнул. — Редкая удача!.. Значит, сутки. Сядь поешь, вот твоя порция.
— Не хочу.
— А я сказал: поешь! Силы нужно подкрепить. И если в течение дня снова выдернут на допрос, пообещай, что информация будет.
— Ты им скажешь?
Он едва заметно ухмыльнулся:
— Время, Артем. Вот что сейчас важнее всего. Ты, главное, пообещай.
Удивительное дело! Я разговариваю с человеком (и даже будто бы помогаю), который сжег один из автосервисов Васи Бухло, байкеры ранили его зама… Да, но убили-то Васю люди Топоркова… Чем один лучше другого? Кого я должен больше ненавидеть?
Я вяло ел, Каракурт одобрительно смотрел на меня.
— Выпить хочешь? У меня есть. — Он извлек откуда-то из изголовья нар небольшую плоскую металлическую фляжку, отвинтил колпачок, понюхал. — Коньяк. Настоящий. Помяни друга и ложись.
Я взял фляжку трясущейся рукой.
— Ну, Вася… Земля тебе пухом. Прости меня.
Запрокинул голову, влил в себя все до капли, не почувствовав крепости и вкуса… И заплакал.
Глава вторая
За оставшийся день я просыпался еще дважды, перекусывал и снова засыпал. Каракурт все время сидел в одном положении, привалившись к стене, и поглаживал игрушку. Если он и обиделся на меня за то, что я допил его коньяк, виду не подавал.
Чем ближе к закату, тем заметнее нервничал Каракурт, хотя и старался этого не показывать; но меня, выспавшегося, было трудно обмануть: он явно чего-то ждал. Лезть с вопросами было бессмысленно. Я так и лежал на верхних нарах до темноты, до того момента, когда первый взрыв потряс здание полиции, а вокруг загрохотали моторы байков, забили автоматы, пистолеты и помповики, закричали и забегали по коридорам люди: оказалось, их в здании не так уж и мало.
Вот тогда я одним движением оказался на полу.
Каракурт уже стоял посреди камеры. Он был все в тех же тренировочных штанах, но теперь на нем была еще футболка и спортивная куртка, а игрушка паука непонятно чем прицеплена к спине.
