Георгий Попов - За тридевять планет
- Что?
- Что ты с другой планеты... Глупости, правда?
- Конечно, глупости! - успокоил я Фросю.-А если бы и с другой, что из того? На других планетах такие же люди, как и мы с тобой. По подсчетам одного американского ученого, во Вселенной двести тридцать миллиардов планет с высокоразвитой цивилизацией[Здесь и далее Эдик допускает ошибку или сознательно преувеличивает, трудно сказать... ]. Как тебе это нравится?
- Ври больше! - не поверила Фрося.
Пришлось от слова до слова повторить ученую статью уже известного читателю Деникена. Фрося слушала, полузакрыв глаза, и мечтательно улыбалась.
В этот момент она показалась мне чертовски красивой.
Что Софи Лорен! Как бы она ни крутила бедрами, ей никогда не сравниться со здешней Фросей.
Я перенес ее на кровать. Она свернулась калачиком и прижалась ко мне. Я гладил ее мягкие, пахнущие парным молоком волосы и думал, как она хороша.
Она отвела мою руку и тихо прошептала: - Не надо, Эдя... Я не хочу...
Взглянув на часы марки "Луч", она вдруг распрямилась, как пружина, и соскочила с кровати. Я хотел было проводить ее, но Фрося сказала, что не надо.
Пришлось покориться. Как ни горько было оставаться одному, пришлось покориться. Да и то сказать: потехе - время, делу - час... По уверению нашего, земного Андрея Фридриховича, эта поговорка возникла при царе Алексее Михайловиче.
Тетка Соня еще не вернулась. Я решил подождать ее. В темноте (мы с Фросей не зажигали света) я прошел в большую комнату и опять включил телевизор.
Как раз передавали ошеломляющее открытие, сделанное московскими учеными. Здешними московскими учеными, разумеется. Направив сверхмощные телескопические фотоаппараты во Вселенную, они получили снимок с рельефами, напоминающими рельефы этой планеты. На экране прорезался, как бы образовался из ничего, совершенно круглый шар с неясно обозначенными границами Европы, Азии и Африки.
Диктор зачитал мнения ученых разных стран. Одни утверждали, что это какая-то планета, возможно, обитаемая, другие, наоборот, отвергали начисто (не оспаривали, а именно отвергали) мнение своих коллег и выдвигали новую и, по их словам, куда более убедительную версию. По этой версии, где-то во Вселенной образовалось колоссальное облако, состоящее из азота, кислорода и водорода. Через сто - двести миллиардов лет (срок ничтожный по сравнению с вечностью) это облако может стать планетой - в мире все возможно.
А сейчас... сейчас это просто облако, довольно плотное, в котором, как в зеркале, отражаются всякие космические предметы. Диктор так и сказал предметы. Значит, вероятнее всего, московские ученые получили... зеркальное отражение своей собственной планеты!
Диктор громко расхохотался - настолько наивной показалась ему эта, с позволения сказать, теорийка.
Вместе с ним, наверное, расхохоталась вся здешняя планета. И только мне было не до смеха. Я-то (может быть, один из всех) знал, что никакое это не зеркальное отражение, что это ученые сфотографировали мою родную Землю, и испытывал смешанное чувство смущения и тревоги. Хотелось поскорее вернуться и сказать своим землякам, всем землянам:
- Ждите!.. Они - грядут!..
Глава девятая
"Москвич" - хорошо, "Запорожец" - хорошо, а самокат лучше
Полет капитана Соколова в космос осложнил мое пребывание на этой планете.
И дело не только в репортерах, которые подстерегали на каждом шагу. Сами здешние жители вдруг стали проявлять повышенный интерес к космическим проблемам.
Тетке Соне наутро надо было идти убирать помидоры. Она встала как обычно в семь (раньше здесь никто не встает), сходила в столовую, потом вернулась домой, зачем-то включила телевизор и... прилипла к нему на целых тридцать минут. Ей, видите ли, не терпелось узнать, что за чудовище сфотографировали московские ученые.
- Это ж надо! - искренне дивилась тетка Соня.
У меня на утро была намечена поездка в дола и лога. И не ради спортивного интереса, как читатель догадывается, нет! Мне хотелось взглянуть на здешние поля, посмотреть, как вкалывают здешние трудяги механизаторы.
Позавтракав плотненько (два омлета, горка оладьев со сметаной и стакан чаю), я помахал тетке Соне - дескать, адье! - и направился в ремонтно-техническую мастерскую.
Я попал в тот самый момент, когда Шишкин... Георгий Валентинович Шишкин проводил политинформацию. Само собой разумеется, что речь и тут шлa о полете капитана Соколова. Шишкин рассказал биографию героя и прочитал статью, которая опровергала домыслы здешнего Деникеиа. В статье так и сказано было домыслы... Сами другие планеты есть, автор в этом не сомневался, а вот жизни на них будто бы нет и быть не может.
- Есть жизнь на других планетах! Есть, есть!
Все смутились. А я готов был откусить себе язык.
И дернул же меня черт встревать со своим мнением!
Первым нарушил молчание Шишкин.
- А где доказательства? - сказал он почти с вызовом.
Я бросил мимоходом, что доказательства тоже есть, вы, мол, скоро о них узнаете, и зашагал под навес, где стояли машины-самокаты.
К счастью, под навесом в это время никого не было.
Я облюбовал машину понадежнее и вытолкнул ее на площадку, довольно ровную и гладкую. Оставалось сесть за руль нажать на педали и - кати, куда вздумается.
И тут я опять дал маху. Водить подобные самокаты у меня не было сноровки, я жиманул до отказа и... чуть не вылетел из седла, то есть из-за руля. Мой "Запорожец", как я шутя назвал самокат, дал такого козла, только держись. А так как двор РТМ был невелик, то мне и пришлось довольно туго. Я носился, выделывая немыслимые кренделя.
Позже мальцы-огольцы объяснили, что сперва здесь пользуются ручными педалями. Вперед - назад, вперед - назад,- и "Запорожец" трогается с места.
Начальная скорость при таком способе движения не превышает десяти пятнадцати километров в час.
Лишь выехав на дорогу, водитель начинает нажимать и на ножные педали. Скорость при этом развивается до шестидесяти километров в час.
Я же нажал сразу на ножные... Настоящий конфуз!
Шишкин прервал политинформацию. Все высыпали во двор и стали произносить всякие членораздельные и нечленораздельные восклицания: "Эх-ма! Ну и ну! Ха-ха-ха!" Сосед и друг Семен и тот пришел в восторг. Сбив берет на затылок, он сказал:
- Нет, вы только посмотрите...
Помолчав немного, он добавил:
- Виртуоз!
И - еще минуту спустя, тем же тоном:
- Георгий Валентиныч, да его хоть сейчас в цирк! Он любого Олега Попова за пояс заткнет.
Все одобрительно зашумели. И никому не пришло в голову, что я могу своротить себе скулы, переломать ребра, ноги и руки, словом изрядно покалечиться. Очевидно, подобные случаи здесь весьма, весьма редки.
