Андрэ Нортон - Принц приказывает
— Вон там.
— Вы её видите? — по-прежнему спокойно поинтересовался он.
— Нет. Не на самом деле. Только с закрытыми глазами. Но веер! Она держит веер! Эти танцующие огоньки. Разве вы их не видите?
Ей так нужна была поддержка, так хотелось знать, что ум её действует, он не перенапряжён ночным испытанием.
— Не вижу…
Персис почувствовала, словно съёживается изнутри. Вот как сходят с ума, утрачивают рассудок!
— Но она никогда не показывалась мужчинам.
Мгновение Персис не могла понять, о чём он говорит.
Он… он говорит так, словно верит ей! Но как это возможно? Такие суеверия рождаются только в неустойчивых, склонных к истерии умах. Девушка рассмеялась, и смех её прозвучал неожиданно громко, но тут капитан ударил её по щеке открытой ладонью. Персис подавилась смехом и овладела собой.
— Я… я не сошла с ума… — она не знала, вопрос это или утверждение.
Крю Леверетт ничего не ответил на эту её полумольбу Держа Персис здоровой рукой, он спросил с прежне" властностью:
— Где она?
— Прямо впереди, за углом дома.
— Она стоит лицом к нам или от нас?
Персис не понимала, почему он спрашивает. Ведь это галлюцинация и никакого значения для него не имеет.
— Она прошла мимо нас. А сейчас… сейчас она уходит! — ей казалось, что странный шорох юбок снова заполнил воздух, а веер машет чуть быстрее.
— Хорошо… мы пойдём за ней…
— Почему?
Там же ничего нет, не может быть!
Персис попыталась высвободиться. Но если ночное испытание и ослабило мужчину, теперь к нему вернулась прежняя сила: девушка обнаружила, что вырваться не может.
— Мы пойдём за ней, — вот и всё, что он сказал. И поскольку Персис была слишком слаба, чтобы сопротивляться, она послушалась. Оба они уже шатались на ходу.
Девушка дважды вскрикивала, наступая босыми ногами на разбитые раковины. Но больше не пыталась спорить со своим спутником. Впереди показалась дверь в кухню. Персис смотрела на стену и дверь в ней. Если бы она смогла добраться до дома. Несмотря на всё происшедшее ночью, его толстые стсны, казалось, обещают безопасность.
Но когда девушка попыталась высвободиться и повернуть к дому, капитан сильнее сжал её руку, пока она не застонала от боли. Казалось, меньше всего Крю Леверетт хочет оказаться в собственном доме. Напротив, он заставил её двигаться вслед за невидимыми юбками, шорох которых она продолжала слышать. Они оба сошли с ума, решила наконец Персис, и необычное спокойствие охватило её перенапряжённые нервы. Это было единственное возможное объяснение.
Глава шестнадцатая
Они, спотыкаясь, прошли по дамбе, которая соединяет дом с той частью острова, где расположены хижины слуг. Светила луна, и Крю старался использовать каждую тень. Дом, который казался Персис единственным убежищем, остался позади. В чёрно-белой ночи их мог преследовать кто угодно.
И тут — испанка исчезла!
Исчез и холод. Не стало видно мелькания опалового веера, пропал шелест юбок. Впереди тянулся ряд хижин.
— Она исчезла… — Персис шёпотом сумела произнести эти два слова.
Крю рядом с ней пошатнулся и едва не упал. Персис положила его здоровую руку на свои почти обнажённые плечи, поддерживая его. Вместе они добрались до крайней хижины.
Голос Крю звучал еле слышно.
— Постучите в дверь!
Она так устала, что ей трудно было даже поднять руку, чтобы выполнить его приказ.
За завешенными окнами хижины не появилось ника кого света. Персис продолжала стучать, пока наконец из-за двери не спросили:
— Кто там?
— Мейсон…
Приглушённое восклицание изнутри. Персис слышала, как отодвигается запор. Дверь открылась внутрь, хот они увидели только темноту.
— Капитан! Это вы?
— То, что от меня осталось, — во весь голос пробурчал Крю, как и тогда, когда он на насыпи просил помощи у Аскры. — Впустите меня, и побыстрее!
— Сейчас, капитан!
Они ввалились внутрь, и сильные руки подхватили капитана. Персис высвободилась от его тяжести и ухватилась за дверь, иначе она могла бы упасть. Тут подхватили и её и втащили внутрь, дверь захлопнулась. В темноте было хорошо слышно, как затвор поставили на место.
— Капитан, что случилось?
— Гриллон на берегу, и не знаю, сколько с ним его громил. Поищи наших людей в гостинице. Он считает меня мёртвым. А может, только надеется.
— Капитан! Сюда. Керри, зажги лампадку. Света немного, капитан, но всё же лучше, чем ничего.
В темноте послышались звуки чирканья кремня, вспыхнула искорка, а потом свет, действительно такой слабый, что едва достигал краёв грубой чашки, в которой плавал фитиль. Чашка сильно пахла рыбой. Так сильно, что Персис затошнило.
Она сидела на стуле, куда её усадили; окровавленные и исцарапанные руки пяло лежали на коленях, каждый синяк, который она посадила в течение ночи, добавлял спою боль к боли усталого тела.
— Керри! — голос Крю доносился до девушки словно с большого расстояния. Голова у неё кружилась. Когда она пыталась на что-нибудь посмотреть, это что-то сразу начинало кружиться. — Керри, позаботься о леди.
Между нею и крошечным огоньком промелькнула тень. Персис почувствовала, что её снова поднимают на ноги, ведут в глубь хижины и укладывают на матрац. Женский голос что-то говорил на островном диалекте, которого Персис не понимала. Она закрыла глаза, чтобы прекратить ужасное головокружение, и погрузилась во тьму, гораздо более полную, чем ночь снаружи.
Если в этой тьме её и посещали какие-то сны, проснувшись, она ничего не помнила. Несколько мгновений изумлённо оглядывалась. Это же не её кровать… не её комната… Она проснулась будто в другом мире.
Стены вокруг были сложены из грубых необработанных камней. Окна неправильной формы, просто отверстия в каменных стенах. Над головой шелестели пальмовые листья на столбах. Два стула, грубый, но тщательно выскобленный стол. У стсны полка, на ней два больших ножа, какими островитяне срубают захватывающую всё кругом растительность. Маты, которыми на ночь закрывали окна, были откинуты, их к стенам прижимали палки.
Это… это же хижина, до которой они добрались ночью! Но она находилась в ней одна. Персис попыталась сесть. Девушка увидела, что с неё сняли изорванную сорочку и панталоны. И обрадовалась, увидев на себе приличное просторное платье с большим декольте. Попытавшись пошевелить пальцами, она обнаружила, что у неё сильно болят руки. Они были щедро смазаны каким-то густым веществом, которое высохло и издавало острый запах. Похоже на какую-то травяную мазь; решила она.
