Майкл Коуни - Дети зимы
- Хорошо, кто же тогда это был?
- Не знаю. Ловец мяса, может быть?
- Ловец мяса! - захныкала Кокарда. - Господи, что это? - Она начала бешено отбиваться.
- В чем дело? - Прутик пытался придержать ее.
- Он тут, с нами! Схватил меня! Держи его, Прутик!
В темноте каюты началась отчаянная борьба.
- Ребенок! Смотри не задень ребенка!
- Боже, о Боже, он меня поймал! Не могу двинуться. Где ты, Прутик?
- Я здесь, здесь. Прямо рядом с тобой.
- Ах, это ты, да? Слезь с меня, скотина. А где этот подлец?
- Он... Должно быть, там, в другом углу.
- Господи. А, вот ребенок. Не двигайся, Прутик, черт возьми.
- Я и не двигаюсь.
- А кто тогда двигается?
- Он, я думаю.
Кокарда завыла от беспредельного ужаса и отчаяния.
- Я же не просила, чтобы меня засунули в эту поганую лодку! - голосила она.
- Что у них там делается? - поинтересовался Горилла, когда стрельба на короткое время утихла. "Южный Крест" раскачивался в такт глухим ударам, доносившимся из каюты. По временам к шуму примешивались вопли.
- Они дерутся, - довольно отметил Тюря.
Ловцы мяса на время отложили атаку, держась наравне с лодкой, они скользили параллельно ей, вздымая лыжами серебряные перья снега "Южный Крест" заметно снизил скорость: снежные кроты устали. Маленькие лодки за кормой приблизились; видно было, как на них движутся люди; над крохотными палубами распускались огромные паруса.
- Воздушные змеи, - сказала Малышка.
- Это плохо.
Воздушные змеи, привязанные к лодкам, реяли на ветру, как хищные птицы, поднимаясь над "Южным Крестом", и опять раздались удары пуль в дерево. С безукоризненной согласованностью повели атаку лыжники, сближаясь всей массой. Лодки за кормой быстро сокращали дистанцию с помощью змеев. Снайперы, сидящие на носу каждой лодки, открыли стрельбу.
- Вперед, на нос! - крикнул Горилла. - За каюту! Это наш единственный шанс!
Пули сыпались на отступавших сверху, сзади и с обеих сторон. Пробравшись на нос, они присоединились к Моргу; тот сидел, прислонившись к каюте, с закрытыми глазами. Прижавшись к низкой деревянной переборке, защитники "Южного Креста" отсчитывали последние секунды перед тем, как лодка будет захвачена штурмом. Никто не произносил ни слова; каждый истекал кровью и мучился сознанием поражения.
Это был конец. Под градом пуль лодка заканчивала последние метры своего путешествия.
Морг открыл глаза. Горилла взглянул на него, потом взглянул еще раз, внимательнее. У Морга был вид человека, которого преследуют призраки: потерянный, несчастный взгляд, будто он соприкоснулся с самим дьяволом...
- Горилла! Смотри! - воскликнула Малышка.
Впереди, поднявшись на дыбы, к ним шли огромные белые изваяния. Их были десятки, даже сотни, выстроенные в неровную шеренгу поперек снежной пустыни. Все - с мордами, обращенными к ветру; высоко поднятые носы поворачивались из стороны в сторону, ища добычу, как обещал им незнакомый голос в их головах...
Спотыкающиеся снежные кроты протащили "Южный Крест" сквозь грозные ряды, на них не обратили внимания. Лапы пришли сюда не за этим; кроты и лодка не являлись врагами или едой. Еда ожидала чуть дальше - в центре гигантского полумесяца, образованного хищниками. Вот она - черные фигурки, которые копошатся впереди, кидаются во всех направлениях, пытаясь повернуть назад, но ветер неумолимо толкает их прямо в распахнутую лопушку...
Концы полумесяца двинулись друг к другу, и круг сомкнулся.
- Не думаю, чтобы я пожелала этого кому бы то ни было, - тихо произнесла Малышка. Экипаж "Южного Креста" стоял на крыше каюты и смотрел на начавшуюся бойню.
- А я бы пожелал, - сказал Морг.
21
Никто не считал дни - или недели, - пролетавшие над "Южным Крестом", устремившимся на юг. Племя поддерживало свое существование запасенными консервами, разнообразя их дичью, которую Горилла ухитрялся подстрелить по дороге: горностаями, песцами, снежными зайцами. Вкусы снежных кротов удивляли Гориллу. Они ели все что угодно, предпочитая, впрочем, мясо. Правда, от спаржи они отказывались наотрез, а за брокколи принимались, только когда больше ничего не было.
Морг предложил распрягать их раз в сутки, чтобы они сами искали себе еду, и каждый вечер сам отвязывал животных; они немедленно принимались зарываться в снег и почти мгновенно исчезали из виду. Это тревожило остальных, но Морг их успокоил, заверив, что может созвать кротов обратно в любое время. Звери теперь безотказно повиновались и мысленным, и словесным командам.
Морг так и не выяснил, что они находили под снегом; он предполагал, что некоторые виды мелких животных сумели приспособиться к жизни внизу. Однажды он видел, как Клык ел темную массу из погибших растений, которую нашел на том уровне, где лед переходил в прежнюю почву. Снежный крот размягчил это месиво теплом своего тела; Морг решил, что такой способ использовали и мелкие травоядные.
Ближе к югу кроты ни с того ни с сего отказались зарываться в снег. Они сидели кучкой, тревожно озираясь, принимали то небольшое количество пищи, которое Морг мог им выделить; но сами не делали попыток позаботиться о еде.
- Им не нравится, что там, внизу, - сказала Малышка, наблюдая за животными с носовой палубы.
- Старик, помнится, говорил про океан, - произнес Горилла. - Может, там внизу океан...
- Послушай, Горилла, - забеспокоилась Малышка, - если внизу океан, так куда же мы едем?
Достигнув твердой земли, путники не поняли, что это такое. В одно прекрасное утро местность стала менее ровной, но животные брели дальше, как обычно. Члены племени теперь проводили большую часть времени, набившись все вместе в каюту. Им было холодно и голодно, они страдали от постоянной усталости и становились все слабее телом и духом. Ветер ослабел, а потом стих совсем, и Горилла не был больше уверен, что они движутся в верном направлении, - хуже того, его это и не заботило. Может быть, такова природа вещей, думал он этим утром: мы будем продолжать странствие, пока не вымрем от голода. Странные мысли, подобные снам или галлюцинациям, возникали в его сознании; Горилла знал, что и другие испытывают то же самое.
Вчера Кокарда обвинила Тюрю, что тот смотрит на нее с голодным выражением. Это поставило на повестку дня вопрос: что делают люди, когда кончается еда? Каков установленный порядок? Последовавшая дискуссия, которая не была вполне академической, по счастью, угасла, не приведя к определенному заключению.
И вот этим утром характер движения "Южного Креста" изменился: вместо гладкого, равномерного скольжения появились рывки и толчки.
- В чем дело? - устало спросила Кокарда. - Лодка идет как-то не так. Кто-нибудь соберется выяснить, почему?
