Джон Уиндем - Отклонение от нормы
– И вы по-прежнему полны решимости идти вперед?
– Да. Тут говорят, что у нас впервые хватит сил, чтобы как следует проучить здешних дикарей. Во всяком случае надолго заставить их сидеть в своих берлогах и не соваться к нам. Я уж не говорю о том, что они во что бы то ни стало хотят схватить вас. Здесь полно слухов, что в Вакнуке и вокруг него еще много таких, как мы с вами. Поймав вас, они надеются выявить всех остальных… – он неожиданно замолк, а потом добавил невесело: – Честно говоря, Дэви, я боюсь, что… на самом деле только один… вернее одна…
– Как одна?!
– Рэйчел. Она вчера умудрилась со мной связаться… была почти не слышна… Очень далеко, понимаешь? Так вот, она сказала… Словом, что-то случилось с Марком.
– Неужели они его схватили?…
– Нет. Впрочем… она не знает. Но думает, что нет. Он бы дал ей знать… А тут… Он просто замолчал. Вот уже целые сутки, как от него ни звука.
– Может, несчастный случай? Помнишь Уолтера Брента? Того, которого деревом придавило? Он тогда тоже замолк, и все…
– Не знаю. Может и так. Рэйчел тоже не знает, но она здорово напугана… Ты пойми, ведь тогда выходит, что она… Совсем одна. Сейчас она уже почти на пределе в смысле расстояния… Еще две-три мили, и мы совсем перестанем слышать друг друга…
– Странно, что я не слышал Рэйчел… Даже тебя не слышал, когда ты с ней разговаривал, – удивился я.
– Это, наверно, было тогда, когда ты лежал без сознания, – предположил он.
– Так или иначе, проснется Петра и свяжется с Рэйчел. Для нее ведь это расстояние – пустяк. Я думаю, для нее-то вообще не существует никаких пределов, – попытался утешить я его.
– Да. Я как-то совсем забыл про Петру, – сказал он, и я почувствовал, что на душе у него полегчало. – Рэйчел здорово обрадуется!…
Минут через пять шкура у входа заколыхалась, и из-под нее показалась рука Софи, втолкнувшая в пещеру дымящуюся чашу с каким-то варевом. Она влезла сама и пододвинула чашу ко мне, достав перед этим из ниши в стене деревянную ложку и погасив огарки свечей. Я с опаской начал есть, но варево оказалось довольно вкусным: что-то вроде кусочков мяса, перемешанных с кусочками хлеба и политых каким-то отваром. Я съел все подчистую, но, когда я подносил ко рту последнюю ложку, в голове у меня что-то бухнуло, я чуть не потерял сознание, и содержимое ложки выплеснулось мне на рубаху. Это проснулась Петра.
Постепенно я пришел в себя. Петра, сначала ударившая меня всплеском своего отчаяния, теперь излучала радость. Но от этой радости в голове у меня гудело, как от ударов молота. Этот ее всплеск разбудил и Розалинду, а затем я услышал проклятия Мишеля. Подруге Петры из Селандии тоже, видно, досталось…
Наконец Петра сумела взять себя в руки и потихоньку умерить свой «голос». Все с облегчением вздохнули.
– Что с ней? Она что, с ума сошла?! – переведя дух, спросил Мишель.
– Мы думали, что Дэви мертвый! Мы думали, они его убили!! – радостно сообщила всем Петра.
Я начал улавливать Розалинду. Она тоже была сама не своя от радости, но мысли ее были беспорядочны, и я отвечал ей так же сумбурно и бессвязно. Она раскрылась, и мы опять были вместе, пока не вмешался Мишель и не попросил нас умолкнуть.
– Извините за бестактность, – сказал он, – но сейчас не время для любовных арий. Когда выпутаемся, тогда сколько угодно! – он выждал паузу.
– Ну, что у вас происходит?
Розалинда сказала ему, что они по-прежнему в том шалаше, откуда меня увели те двое. «Паук» ушел, но оставил какого-то красноглазого и беловолосого человека сторожить их. Я объяснил, где нахожусь и что со мной.
– М-да… Ладно, – сказал Мишель. – Вы говорите, что этот… «Паук» у них вроде вожака? Хотелось бы знать, будет ли он сам участвовать в бою или же будет командовать ими издали? Если верно второе предположение, он ведь может в любую минуту и вернуться.
– Да, пожалуй.
– Я его боюсь… – вырвалось неожиданно у Розалинды. Она была на грани истерики. – Он… он другой! Не такой, как мы!… Даже не такой, как они!… Вообще другой, не человек, а… зверь! Если он… Если только… Я покончу с собой!
– Ничего подобного ты не сделаешь! – тон, каким произнес это Мишель, подействовал на нее, как ушат холодной воды. – Если понадобится, ты убьешь не себя, а его! Ясно?! – Почувствовав, что Розалинда успокоилась, он напрягся изо всех сил и переключился на женщину из Селандии. Он спросил, по-прежнему ли она полагает, что сумеет помочь нам. Ответ донесся издалека, но вполне отчетливо. Он был предельно лаконичен.
– Да, – коротко сказала она.
– Когда? – спросил Мишель.
Прошло некоторое время, как будто там совещались. Затем последовал ответ:
– Не позднее, чем через шестнадцать часов.
Я чувствовал, что недоверие Мишеля к этим селандцам постепенно тает. Кажется, он впервые всерьез поверил, что помощь оттуда действительно придет.
– Что ж, – после секундной заминки сказал он, – тогда, ребята, вам остается только продержаться эти самые шестнадцать часов.
– Погоди! – попросил я. – Погоди, не пропадай… Я… я сейчас…
Я глянул на Софи. Она опять зажгла свои смрадные свечи, и я видел, что она смотрит на меня с изумлением и страхом.
– Ты… ты «разговаривал» с той… девушкой? – негромко спросила она.
– Да. И с моей сестрой. Они проснулись. Они все еще там в шалаше у… у этого человека. Но его самого там нет. Он оставил какого-то альбиноса сторожить их… Вообще-то это странно…
– Что странно? – не поняла Софи.
– Ну… естественней было оставить с ними женщину…
– Не забывай, что ты в Джунглях, – с горечью произнесла Софи и посмотрела на меня исподлобья.
– Ну да, конечно… – смутился я, – понимаю… Видишь ли, я хочу спросить… Как бы нам выбраться отсюда, прежде чем тот вернется? По-моему, сейчас самый подходящий момент, потому что если он вернется… – я посмотрел ей прямо в глаза.
Она отвернулась и некоторое время молча смотрела на тусклое пламя свечей. Потом кивнула.
– Да, ты прав. Так будет лучше для нас всех. Всех… кроме него, – сказала она неожиданно грустно. – Ладно, попробуем.
– Прямо сейчас?
Она опять молча кивнула. Я поднял длинный кинжал, валявшийся у изголовья матраса, и взвесил его на ладони. Пожалуй, он был легковат, но в общем… годился. Она глянула на меня и отрицательно покачала головой.
– Ты должен остаться, Дэви.
– Но как же… – начал было я.
– Если тебя увидят, поднимется паника. А на меня никто не обратит внимания. Даже если увидят возле его дома…
