Айзек Азимов - Путь марсиан (Сборник рассказов)
– К ракете, – нехотя ответил Марк.
– Да?
– Мне до сих пор не довелось ее как следует разглядеть.
– Но ты же имел такую возможность, – заметил Шеффилд. – Когда мы летели сюда, ты не отходил от Фоукса.
– Это совсем не то, – возразил Марк. Там было много народа. Я хочу посмотреть ее один.
Шеффилд забеспокоился. Парень на что-то сердится. Лучше пойти с ним и выяснить, в чем дело. Он сказал:
– Пожалуй, и я бы непрочь поглядеть ракету. Не возражаешь, если я пойду с тобой?
Марк заколебался, потом сказал:
– Ну… Ладно. Если вам так хочется.
Приглашение прозвучало не совсем вежливо. Шеффилд спросил:
– Что это ты несешь, Марк?
– Палку. Я срезал ее на случай, если кто-нибудь вздумает меня остановить.
Он взмахнул палкой так, что она со свистом прорезала плотный воздух.
– Зачем кому-то тебя останавливать, Марк? Я бы ее выбросил. Она тяжелая и твердая. Ты можешь кого-нибудь поранить.
Но Марк шагал вперед.
– Не выброшу.
Шеффилд подумал и решил пока воздержаться от ссоры. Сначала лучше выяснить причину этой враждебности.
– Ну, как хочешь, – сказал он.
Ракета лежала на поляне. Ее светлая металлическая поверхность сверкала зелеными отблесками: Лагранж-II еще не показался над горизонтом.
Марк внимательно огляделся вокруг.
– Никого не видно, Марк, – сказал Шеффилд.
Они вошли внутрь. Это была большая ракета. Семь человек и все необходимое снаряжение она перевезла на место всего в три приема.
Шеффилд не без робости поглядел на утыканный кнопками пульт управления.
– И как это ботаник вроде Фоукса ухитрился научиться управлять этой штукой? Это так далеко от его специальности.
– Я тоже умею ею управлять, – внезапно сказал Марк.
– Ты? – Шеффилд удивленно уставился на него.
– Я смотрел, что делал доктор Фоукс, когда мы летели сюда. Я знаю все, что он делал. И потом у него есть руководство по ремонту ракеты. Я как-то стащил его и прочел.
– Очень хорошо, – весело сказал Шеффилд. – Значит, у нас есть на всякий случай еще один пилот.
Он стоял к Марку спиной и не видел, как тот замахнулся. Палка обрушилась ему на голову. Он не слышал, как Марк озабоченно произнес: «Простите, доктор Шеффилд». Собственно говоря, он даже не почувствовал удара, от которого потерял сознание.
23
Потом Шеффилд понял, что сознание вернулось к нему от сотрясения при посадке ракеты. Пока еще ничего не соображая, он смутно почувствовал сильную боль.
Откуда-то донесся голос Марка. Это было первое, что Шеффилд осознал. Он попытался перевернуться и встать на колени. В голове у него шумело.
Сначала голос Марка был для него просто набором бессмысленных звуков. Потом они начали складываться в слова. Наконец, когда он с трудом поднял веки и тут же был вынужден закрыть их снова, потому что ему стало больно от яркого света, он уже понимал целые фразы. Он стоял на одном колене, не в силах приподнять голову, и слушал, как Марк, задыхаясь, выкрикивает:
– …Тысяча людей, и все погибли. Остались только могилы. И никто не знает, почему.
Послышался гомон, в котором Шеффилд ничего не мог разобрать. Потом прозвучал чей-то хриплый бас. Потом снова заговорил Марк:
– А как по-вашему, для чего на борту все эти ученые?
Шеффилд, превозмогая боль, поднялся на ноги и прислонился к стене. Он дотронулся до головы и увидел на руке кровь. Она запеклась в слипшихся волосах. Застонав, он качнулся вперед, нащупал засов и распахнул люк.
Трап был опущен. Шеффилд постоял у люка, пошатываясь, боясь сделать шаг.
Он понемногу начинал воспринимать окружающее. Высоко в небе стояли оба солнца, а в тысяче футов от него над низкорослыми деревьями возвышался гигантский стальной цилиндр «Трижды Г». Марк стоял у подножья трапа, окруженный членами экипажа, обнаженными по пояс и дочерна загоревшими под ультрафиолетом Лагранжа-I. (Спасибо плотной атмосфере и мощному слою озона в ее верхней части, которые задерживали ультрафиолетовое излучение, доводя его до безопасного предела!).
Космонавт, стоявший прямо перед Марком, опирался на бейсбольную биту. Другой подбрасывал и ловил мяч. Многие были в бейсбольных перчатках.
«Чудно, – пронеслась в голове Шеффилда шальная мысль, – Марк приземлился прямо на стадионе».
Марк посмотрел вверх, увидел его и возбужденно закричал:
– Ну, спросите его! Спросите! Доктор Шеффилд, правда, на этой планете уже побывала экспедиция, которая погибла неизвестно от чего?
Шеффилд попытался произнести «Марк, что ты делаешь?», но не смог. С его губ сорвался только стон. Космонавт с битой спросил:
– Мистер, правду говорит этот пузырь?
Шеффилд вцепился обеими руками в поручень трапа. Лицо космонавта поплыло у него перед глазами. Толстые губы и маленькие глазки, смотревшие из-под густых бровей, покачнулись и заплясали перед ним. Потом трап взмыл в воздух и бешено завертелся у него над головой. Он схватился за подвернувшуюся откуда-то землю и почувствовал холодную боль в скуле. Тут он перестал сопротивляться и снова потерял сознание.
24
Во второй раз он очнулся не так болезненно. Он лежал в кровати, над ним склонились два расплывшихся лица. Перед глазами у него проплыло что-то длинное и тонкое, и сквозь шум в голове он услышал:
– Теперь он придет в себя, Саймон.
Шеффилд закрыл глаза. Каким-то образом он знал, что его голова обмотана бинтами.
С минуту он полежал спокойно, глубоко дыша. Снова открыв глаза, он яснее увидел лица. Одно из них принадлежало Нови – его серьезно нахмуренный лоб разгладился, когда Шеффилд сказал:
– Привет, Нови.
Второе лицо – злое, со сжатыми губами, но с едва заметным довольным выражением глаз, – было Саймона.
– Где мы? – спросил Шеффилд.
– В космосе, доктор Шеффилд, – ледяным тоном ответил Саймон. – Вот уже два дня.
– Два дня? – Шеффилд широко открыл глаза.
– У вас было серьезное сотрясение мозга, Шеффилд, – вмешался Нови, – чуть не треснул череп. Спокойнее.
– Что случи… Где Марк? Где Марк?!
– Спокойнее. Спокойнее.
Нови положил руки на плечи Шеффилда и заставил его снова лечь.
– Ваш мальчишка в карцере, – сказал Саймон. – Если вы хотите знать, почему, то он намеренно подстрекал к бунту на корабле, из-за чего жизнь пяти человек была подвергнута опасности. Мы чуть не остались во временном лагере, потому что команда хотела лететь немедленно. Капитан еле уговорил их захватить нас.
Теперь Шеффилд начал смутно припоминать. Перед ним, как в тумане, возникли фигуры Марка и человека с битой. Марк говорил:
