Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок)
Глава двадцать вторая
Молния капитана Немо
Мы оглянулись по сторонам; я как нес в рот кусок, так рука у меня и замерла.
— Камни не падают с неба, — сказал Консейль, — а если падают, то это метеориты.
Второй камень, тщательно закругленный, выбил из рук Консейля вкусную ножку вяхиря.
Мы вскочили на ноги и схватились за ружья, приготовившись отражать нападение.
— Обезьяны это, что ли? — вскрикнул Нед Ленд.
— Почти что так, — отвечал Консейль, — это дикари!
— К шлюпке! — крикнул я и побежал к морю.
Приходилось быстро отступать: десятка два дикарей, вооруженных луками и пращами, высыпали на опушку леса и были всего в ста шагах от нас.
До шлюпки оставалось пробежать еще туазов десять, а дикари хотя и шагом, но все же приближались. Камни и стрелы сыпались как дождь.
Нед Ленд, несмотря на близкую опасность, не хотел бросать свои запасы и удирал со свиньей в одной руке, а с кенгуру — в другой.
В две минуты мы были на берегу. Нагрузить шлюпку провизией и оружием, оттолкнуть ее и схватить весла было для нас делом одной минуты.
Мы не успели отъехать еще и двух кабельтовых, как сотня дикарей, с воем размахивая руками, вошла по пояс в воду. Я смотрел на «Наутилус», надеясь, что крики туземцев заставят кого-нибудь выйти наверх, — но палуба была совершенно пуста.
Минут через двадцать мы причалили к судну, люк был открыт. Прикрепив шлюпку, мы вошли вовнутрь «Наутилуса».
Я побежал в салон, откуда раздавались звуки рояля, и застал там капитана: он сидел, склонившись над клавишами, и, казалось, был погружен в мир музыки.
— Капитан! — вскрикнул я. — Капитан!
Но он не слыхал меня.
— Капитан! — повторил я, дотрагиваясь до его руки.
Он вздрогнул и обернулся.
— А! Это вы, профессор! — сказал он. — Ну что, удачна была ваша охота? Много набрали для гербария?
— Да, капитан, да, — отвечал я, — но, к несчастью, мы приманили за собой группу двуногих!
— Каких двуногих?
— Дикарей!
— Дикарей! — сказал капитан с легкой улыбкой. — И вы удивляетесь, профессор, что, выйдя на землю, вы встречаете дикарей?.. Дикари! Да где же их нет? Разве здешние хуже других?
— Но, капитан….
— По-моему, профессор, дикари повсюду. Я встречал их везде.
— Положим, что так, — отвечал я, — но если вы не желаете видеть их на «Наутилусе», то не лишним было бы принять некоторые меры предосторожности.
— Успокойтесь, профессор, тут ничего нет опасного.
— Но их очень много!
— Сколько вы их насчитали?
— Не менее сотни.
— Профессор. — отвечал капитан, не отнимая пальцев от клавишей рояля, — если бы все жители Новой Гвинеи выступили на берег, то и тогда «Наутилусу» нечего бояться их нападения.
Пальцы капитана опять забегали по клавишам, и тут я заметил, что он играл только на черных клавишах, что придавало его мелодиям шотландский оттенок. Скоро он, казалось, забыл обо мне и погрузился в музыку. Я его оставил в покое и опять ушел на палубу.
Ночь уже наступила, потому что под этими широтами солнце быстро заходит и сумерек не бывает. Я еще видел, но уже не так ясно, остров Гвебороар. Бесчисленные костры освещали берег: это доказывало, что туземцы и не думают расходиться.
Я оставался в одиночестве несколько часов. То я думал об этих дикарях, но уже не боялся их: непоколебимая уверенность капитана передалась и мне, — то забывал о них и любовался великолепием тропической ночи. Воспоминания занесли меня во Францию вслед за зодиакальными созвездиями, которые через несколько часов должны были засиять над моей родиной. Луна взошла среди созвездий, и я подумал о том, что этот верный и услужливый спутник нашей планеты послезавтра приподнимет морские волны и поможет вытащить «Наутилус» из его кораллового ложа.
Около полуночи, убедившись, что все спокойно и на темных волнах, и под прибрежными деревьями, я отправился в свою каюту и сладко заснул.
Ночь прошла без приключений. Дикари боялись, без сомнения, самого вида лежащего на мели чудовища, потому что люк был открыт и они легко пробрались бы вовнутрь судна.
В шесть часов утра 8 января я снова вышел на палубу. Утренний туман рассеивался, и скоро показался остров — сначала берег, а потом и вершины гор.
Туземцы все еще были на берегу, их теперь было гораздо больше, чем накануне, — человек пятьсот. Некоторые из них, воспользовавшись отливом, забрались на рифы в двух кабельтовых от «Наутилуса».
Я ясно различал их лица. Это были настоящие папуасы, атлетического сложения, красивые, с широким крутым лбом, с большим, но не приплюснутым носом и белыми зубами. Их курчавые волосы, выкрашенные в красный цвет, резко оттенялись на фоне черной и блестящей, как у нубийцев, кожи. На вытянутых, разрезанных надвое мочках ушей висели костяные серьги. Все дикари большей частью были нагие. Между ними я увидел также несколько женщин, одетых от талии до колен в настоящие травяные кринолины, которые поддерживались поясом, сплетенным из водорослей. У некоторых мужчин на шее висели ожерелья из белых и розовых стеклянных бус. Почти все были вооружены луками, стрелами и щитами, а за спиной они носили сетку с округлыми камнями — оружие, которое они так искусно кидали.
Один папуас довольно близко подошел к «Наутилусу» и рассматривал его с большим вниманием. Надо думать, что это был вождь, потому что он был одет в циновку из банановых листьев, выкрашенную в яркие цвета и с зубцами по краю. Дикарь стоял так близко, что я без труда мог бы его убить, но подумал, что лучше подождать нападения с его стороны. Между европейцами и туземцами должна быть разница: европейцу следует только защищаться, а не нападать.
Во все время отлива туземцы бродили около «Наутилуса», но были тихими и смирными. Я слышал, как они часто произносили слово «assai», и по их жестам понял, что меня приглашают сойти на берег.
Но я отклонился от приглашения.
В этот день шлюпка не трогалась с места, что очень огорчало Неда Ленда.
— Сколько я теперь запасов бы набрал! — говорил он. — Надо ведь было этим обезьянам явиться!
Он утешался тем, что готовил к хранению прежде запасенное мясо и муку.
Около одиннадцати часов, как только прилив начал накрывать верхушки коралловых рифов, дикари возвратились на берег. Но я видел, что их становится все больше и больше. Вероятно, они пришли с соседних островов или с Новой Гвинеи, а между тем я не заметил ни одной туземной пироги.
«Дел никаких нет, — подумал я. — Пожалуй, надо исследовать морское дно. Сегодня последний день, если только исполнится обещание капитана Немо и „Наутилус“ выберется из пролива в открытое море».
