Михаил Тырин - Последняя тайна осени
– А током меня не шарахнет от вашего хозяйства? – поинтересовался Васин.
Вопрос остался без ответа. Милиционер молча возился с выносной антенной, удлиняя и сгибая усики. Вскоре он удовлетворенно хмыкнул – видимо, все шло удачно.
– Сейчас вы увидите на экране лица различных людей, – сказал он, повернувшись к Васину. – Сидите спокойно, взгляд от экрана не отводите и постарайтесь не моргать. Хорошо?
– Хорошо. А сколько человек вы собираетесь мне показать?
– Около четырех миллионов. Ну, всех, кто имеет лицензию на проживание в центральных районах Москвы.
Васин застыл, чувствуя, как по лицу расползается глупая ухмылка.
– Четыре миллиона, вы говорите? И в каком году мы закончим просмотр?
– В каком смысле?
– Ну, как? Если на одну фотографию я буду тратить, скажем, секунду, то... Подождите, сейчас подсчитаю...
– Почему, секунду? В секунду будет проходить от двух до шести тысяч фотографий – в зависимости от вашей реакции. Если у вас нормальная реакция, то можем и увеличить скорость.
– Реакция-то у меня нормальная. В том и дело.
– Он нелегал, – сказал вдруг заглянувший в окно Климов. – Он ничего не знает здесь и всему удивляется.
– Нелегал?! – искренне удивился милиционер. – Никогда не встречался с нелегалами. Будем знакомы, меня зовут Глеб.
– А меня – Саша. Но ты все-таки объясни, как я со своей нормальной реакцией успею за секунду разглядеть шесть тысяч фоторгафий?
– А вам и не надо ничего успевать. Ваше подсознание успеет. А мы засечем, – Глеб потрогал пальцем датчик на лбу у Васина. – Вы только не отвлекайтесь, когда будете смотреть.
– Ясно, – пробормотал Васин. Ему не очень-то хотелось, чтоб посторонние копались в его подсознании, но выхода, похоже, не было. – Ты собираешься показывать мне всех жителей Москвы?
– Сначала – центральные районы. Если не получится, посмотрим и окраины.
– А с чего вы решили, что у вас есть его фотография?
– Если он живет в Москве, значит, он зарегистрирован. Он не пробыл бы здесь и трех дней нелегально. Вот вы на какой день попались?
– Я? На второй. Ну а зачем показывать все четыре миллиона? Зачем показывать женщин, детей?
Глеб задумался.
– Действительно, – сказал он. – Сейчас я исключу из списка женщин и детей.
Он выдвинул из панели клавиатуру.
– Исключи заодно и мужчин моложе сорока лет, – посоветовал Васин. – Он выглядит на пятьдесят или около того.
– У меня все готово, – сказал наконец милиционер. – Начнем.
Разумеется, никаких лиц Васин разглядеть не мог. На экране было мутное овальное пятно. Минут через десять Глеб отключил аппаратуру.
– Отдохните пока. Я засек уже четыре сигнала, сейчас мы их посмотрим.
Васин протер руками глаза, заметно утомившиеся после непривычного упражнения. Ему не очень-то верилось, что его подсознание смогло выделить из этой мути на экране какое-то лицо.
– Ну, что? – спросил Климов, просунувшись в окно машины.
– Четыре сигнала, – ответил милиционер. – Сейчас будем смотреть.
Он коснулся плеча Васина.
– Посмотрите. Это тот, кто вас интересует?
На экране обозначилось лицо пожилого человека с веселыми глазами и растрепанной шевелюрой. Он был похож на Глинского. Пожалуй, с помощью гримера его можно было сделать двойником Глинского. Но это был не Глинский.
– Не он.
– Ладно. А этот?
Следующий портрет был похож еще больше. Смущали только детали, но их можно было отнести за счет ракурса съемки и освещения. Видимо, сомнения достаточно ясно отразились на лице Васина, потому что Климов, который был рядом и заглядывал в окно, спросил:
– Что, этот?
– Не знаю. Очень похож.
– Если не знаете, будем смотреть дальше.
Но и все следующие снимки, хотя и были поразительно похожи на портрет Глинского, вызывали сомнения.
– Будем проверять окраинные районы, – вздохнул милиционер.
– Мне опять смотреть на экран и не моргать?
– Нет, теперь не надо. Мы дадим эти изображения машине, и все, что на них похоже, она нам выдаст.
– Светик, ты скоро? – вновь раздался голос из-под пиджака Климова.
– Не знаю, – с горечью ответил директор. – У нас тут серьезное дело.
– Отвлекись на пять минут. С тобой хотят поговорить по закрытому каналу.
Климов нахмурился.
– Ладно, сейчас подойду, – он кивнул Васину. – Наверно, там что-то случилось.
Васин откинулся на спинку сиденья и задумался. Игры с чудо-аппаратурой отвлекли его от горестных мыслей, но проблема не исчезла. Нужно очень хорошо подумать, как использовать Глинского в своих интересах. Допустим, его сейчас найдут – прибор, действительно, творил волшебство. Что дальше? Что можно придумать, если не знаешь методов их работы, свойств темпоральных полей и прочей чепухи? Но думать нужно. Потому что Васин не собирался работать ни на «линии», ни на внешней поверхности. Он хотел работать только в своем УВД, в своем прокуренном, но родном кабинете, спорить со Сливко про пистолеты, подкалывать Тотошку, отмечать с приятелями дни получки в пивбаре.
Раздалось урчание, и на колени Васину упали двенадцать листочков с портретами разных людей. Он перетасовал их и без труда выбрал портрет Глинского – такого же улыбающегося и жизнерадостного, как и в жизни. Подсознание не подвело, да и аппаратура была хороша. Васин даже позавидовал.
– Это он, – сказал Васин и протянул карточку милиционеру.
– Ага, – ответил тот и потянулся к клавиатуре. – Посмотрите, все правильно?
На экранчике появился текст:
«Глинкин Петр Николаевич...» – далее шли малопонятные цифры и значки.
– Глинкин? – удивился Васин.
Собственно, удивляться было нечему. Только идиот в такой ситуации не изменил бы фамилию. Правда, изменения были чисто символическими, но глупую электрическую машину этим обмануть можно.
– Отчество какое редкое, – удивился милиционер Глеб.
– Скажи, а легко у вас здесь сделать фальшивые документы? – спросил Васин.
– В каком смысле?
– Ну, скажем, если я захочу втайне от всех изменить имя, фамилию, данные о месте жительства?
– Какому идиоту может прийти в голову сделать такое?
– Допустим, преступнику, который хочет скрыться.
– Нет, так делать никто не станет. Даже преступник. Когда человек рождается на свет, на него заводится начальный счет в банке, каждый год начисляются проценты, ему полагается бесплатное образование, медпомощь, права на собственность и еще много чего. Так зачем менять документы и лишаться всего этого?
– Ну... Возьмем, к примеру, меня. Я, человек из прошлого, никто меня не знает, ничего у меня нет. А я хочу стать полноправным членом общества, чтобы никто не догадался, откуда я. Легко это сделать?
– Удостоверение личности достать можно, но... Зачем? Если нет денег, нет государственного наследства, вы сами придете и сдадитесь в социзолятор. Ведь все права человека определяются задолго до его рождения, и ничего получить вы не сможете.
