Филип Дик - Лейтесь, слёзы...
— Я скрро вернусь. Схожу наверх. — Алайс зашагала прочь, к двери, расположенной черт знает в какой дали. Ясон долго-долго наблюдал за ее все уменьшающейся фигуркой. Как это у нее получается? — подумал он. Казалось невероятным, что Алайс способна сжиматься до крошечной точки. Наконец она исчезла. И тут Ясона охватил дикий страх. Он понял, что остался один. Совершенно беспомощный. Кто мне теперь поможет? — спросил он себя. Я должен убраться подальше от всех этих марок, чашек, табакерок, мазо-комиксов, сексетей, лягушачьих лапок. Должен добраться до того шустреца и улететь прочь назад в город, к кому-то знакомому, может к Рут Рей, если ее уже отпустили, или даже к Кати Нельсон, а этой женщины мне уже хватит, и ее братца тоже, и плода их кровосмешения во Флориде, как там его зовут?
Ясон неуверенно поднялся и ощупью побрел по ковру, который при каждом его шаге выстреливал миллионами струек чистейшего пигмента. Подминая ковер огромными ботинками, Ясон наконец добрел до выхода из неустойчивой комнаты.
Солнечный свет. Выход наружу.
Шустрец.
Ясон потащился к шустрецу.
Оказавшись внутри, он сел в кресло водителя, сильно озадаченный мириадами тумблеров, рычажков, ручек, педалей, циферблатов.
— Почему он не едет? — вслух спросил Ясон. — А ну заводись! — велел он шустрецу, покачиваясь взад-вперед на сиденье. — Отпустит она меня или нет? — спросил он затем у шустреца.
Ключи.
Конечно же, он не мог лететь без ключей.
Плащ Алайс на заднем сиденье — он его там видел.
И еще ее большая почтальонская сумочка. Ключи там, в сумочке. Там. Два альбома его записей. «Тавернер и синие-синие блюзы». И самый лучший: «Славный вечерок с Тавернером». Ясон невесть как, но все же сумел поднять сразу оба альбома и переложить их на пустое переднее сиденье рядом с собой. Вот оно, доказательство, понял он. Здесь, на этих пластинках. И в этом доме. У Алайс. Мне следует искать его здесь, если я вообще намерен его найти. Найти его. Здесь. И больше нигде. Даже генерал Феликс — как-бишь-его, — даже он не найдет этого доказательства. Он не знает. Как и я.
Прихватив с собой громадные альбомы, Ясон пустился бежать обратно к дому, а пейзаж вокруг него плавился и тек. Всюду покачивались высокие и гибкие Древоподобные организмы, что заглатывали воздух из прелестно-голубого неба, впитывали воду и свет, разжижали небесную синеву… Наконец Ясон добрался до ворот. Толкнул. Ворота не подались.
Кнопка.
Ясон не нашел кнопку.
Шаг за шагом. Пробуя пальцами каждый следующий дюйм. Как будто во мраке. Да, подумал Ясон, я и впрямь во мраке. Положив слишком большие альбомы на землю, он прислонился к воротам и принялся медленно массировать резиноподобную поверхность стены. Ничего. Ничего.
Кнопка.
Ясон нажал ее, схватил конверты с пластинками и встал лицом к воротам, пока те мучительно медленно, с недовольным скрипом раскрывались.
За воротами появился вооруженный пистолетом мужчина в коричневой униформе.
— Мне нужно было кое-что прихватить в шустреце.
— Все в порядке, сэр, — сказал коричневый. — Я видел, как вы уходили, и знал, что вы вернетесь.
— Она сумасшедшая? — спросил Ясон.
— Простите, не мне судить, — ответил коричневый, пятясь и прикладывая руку к фуражке с козырьком.
Передняя дверь дома была распахнута, как ее Ясон и оставил. Войдя в дом, он спустился по кирпичным ступенькам и снова оказался в неправильной формы гостиной с потолком вышиной в миллион миль.
— Алайс! — позвал он.
В комнате она или нет? Ясон внимательно обшарил глазами все направления. Затем так же, как он делал, когда искал кнопку, стал шаг за шагом проходить каждый видимый дюйм помещения. Стойка в дальнем конце с прелестным наркобаром орехового дерева… Диван.
Стулья. Картины на стенах. Лицо с одной из картин нагло над ним усмехалось, но Ясон не стал обращать внимания. Так, квадрофонограф…
Пластинки. Поставь их.
Он потянул за крышку фонографа, но она не открылась. Почему, спросил себя Ясон. Заперта. Нет, она просто сдвигалась по горизонтали. Ясон оттолкнул крышку с таким жутким треском, будто она сломалась. Звукосниматель. Стержень посередине. Вынув из конверта одну из пластинок, Ясон аккуратно надел ее на стержень. Ага, я могу с этим справиться, сказал он себе и включил усилители, устанавливая переключатель на «фоно». Тот самый переключатель, что приводил в действие сбрасыватель. Звукосниматель поднялся, а проигрыватель закрутился, но мучительно медленно. Что могло случиться? Не та скорость? Нет, все в порядке — Ясон еще раз проверил. Тридцать три и одна треть. Механизм проигрывателя приподнялся, и пластинка легла на место.
Шумный ход иглы по направляющей бороздке. Треск от пыли, щелчки. Вполне типично для старых квадрозаписей. Легко портятся и повреждаются, хоть на них не дыши.
Фоновое шипение. Еще треск.
Никакой музыки.
Подняв звукосниматель, Ясон переставил его немного подальше. Жуткий скрежет от удара иглы о пластинку; Ясон вздрогнул и стал искать ручку громкости, чтобы сделать потише По-прежнему никакой музыки. Ни звука его собственного пения.
Сила, которую взял над ним мескалин, стала уже рассеиваться; Ясон ощутил острый холодок трезвости. Еще пластинка. Он быстро выхватил ее из конверта и пристроил на стержень поверх первой.
Скрежет иглы по пластику. Фоновое шипение. Неизбежный треск и щелчки. По-прежнему никакой музыки.
Обе пластинки оказались пусты.
Часть третья
Never may my woes be relieved.
Since pity is fled;
And tears and sighs and groans my weary days
Of all joys have deprived.[3]
Глава 21
— Алайс! — громко позвал Ясон Тавернер. Никакого отклика. — Это мескалин? — вслух спросил он себя. Затем кое-как пробрался от фонографа до двери, в которую вышла Алайс. Длинный коридор, покрытый глубоким шерстяным ковром. В дальнем конце коридора — лестница с перилами из черной жести, ведущая на второй этаж.
Как можно быстрее Ясон зашагал по коридору к лестнице, а затем, ступенька за ступенькой, вверх по лестнице.
Второй этаж. Фойе со старинным геппельуайтовским столиком сбоку, сплошь заваленным журналами «Бокс». Почему-то эта россыпь журналов привлекла внимание Ясона. Интересно, подумал он, кто это здесь читает порнуху такого низкого пошиба, как «Бокс»? Затем он двинулся дальше, то и дело — очевидно, из-за мескалина — подмечая разные мелкие детали. Ванная комната. Вот где он точно ее найдет.
— Алайс, — мрачно произнес Ясон. Пот с его лба уже стекал по щекам и капал с кончика носа; подмышки сделались влажными от эмоций, каскадом проходящих по всему его телу. — Черт побери, — сказал он, обращаясь к Алайс, хотя ее и не видя. — На тех пластинках никакой музыки, никаких моих записей. Они поддельные? Так? — Или это все из-за мескалина, спросил он себя. — Я должен это выяснить! — воскликнул Ясон. — Сделай так, чтобы они играли, если с ними все в порядке. Или это фонограф сломался? Да? Наверное, сломалась игла или перо, или как там эта штука называется? — Так порой бывает, подумал он. К примеру, игла ездит не по канавкам, а по выступам.
