Орсон Кард - Дети Разума
И когда первый плод был съеден, пеквенинос начали карабкаться на ярко светящееся дерево, срывали плоды, делились ими и ели до тех пор, пока уже не могли съесть больше ни одного. А потом запели. Ольядо и его дети провели всю ночь, слушая их пение. Жители Милагра тоже услышали отголоски, и многие отправились в лес, идя на свечение дерева, чтобы найти место, где пеквенинос, насытившиеся плодами со вкусом радости, пели песню своего восторга. И частью их песни было дерево, стоящее в центре поляны. А айю, чья сила и свет сделали дерево еще более плодородным, проносилась в танце по каждой его жилке тысячи раз за каждую секунду.
Тысячи раз в секунду она проносилась в танце и в каждом другом дереве, в каждом мире, где росли леса пеквенинос, и каждое материнское дерево, которое она посещала, загоралось цветением и плодами, а пеквенинос ели их, вдыхали аромат цветов и плодов и пели. Песня была старая, они давно забыли ее смысл, но теперь они снова понимали ее значение и не могли петь никакую другую. Это была песня сезона цветения и пиршества. Они так долго жили без урожая, что забыли, что значит урожай. Но теперь они узнали, что украла у них Десколада. Потерянное было снова обретено. И те, кого снедал голод, которому они не знали названия, насытились.
Глава 10
"ЭТО ТЕЛО ВСЕГДА БЫЛО ТВОИМ"
" О отец! Почему ты отворачиваешься?
В час, когда я праздную триумф чад злом,
Почему ты бежишь от меня?"
Хань Цин- чжао, "Шепот Богов"Малу, Питер, Ванму и Грейс сидели у костра рядом с полоской песка. Навеса уже не было, и церемониал тоже почти не соблюдался. Была кава, но теперь, вопреки ритуалу - Ванму думала, что он обязателен, - они пили ее скорее для удовольствия, чем как священный символ.
В какой- то момент Малу засмеялся и смеялся долго и громко, Грейс тоже присоединилась к нему, поэтому пока она перевела, прошло много времени.
- Он говорит, что никак не может решить, следует ли считать тебя святым, Питер, - ведь в тебе была богиня, или тот факт, что она ушла из тебя, говорит о том, что ты все-таки не святой.
Питер хихикнул - из вежливости, поняла Ванму; сама она даже не улыбнулась.
- О, как плохо, - посетовала Грейс, - а я-то надеялась, что у вас есть чувство юмора.
- Юмор есть, - подтвердил Питер. - Просто мы не понимаем самоанского юмора.
- Малу говорит, что богиня не может всегда оставаться там, где она сейчас. Она нашла новый дом, но он принадлежит другим, и их гостеприимство не может длиться вечно. Ты ведь, Питер, почувствовал, как сильна Джейн…
- Да, - ответил Питер тихо.
- Ну а хозяин, который впустил ее сейчас, - Малу называет его сетью леса, что-то вроде рыболовной сети для ловли деревьев, хотела бы я знать, что это такое - в любом случае он говорит, что они слишком слабы по сравнению с Джейн и что хочет она того или нет, со временем их тела будут полностью принадлежать ей, если она не найдет другое место, которое станет ее постоянным домом.
Питер кивнул.
- Я понимаю, о чем он говорит. До того, как она действительно захватила меня, я мог быть уверен, что готов с радостью отдать ей свое тело и свою жизнь, которую, как мне казалось, я ненавижу. Но когда она преследовала меня, я понял, что Малу прав - у меня нет ненависти к своей жизни, я очень хочу жить.
Правда, в конечном итоге этого хочу не я, а Эндер, но с тех пор как он - это я, мне кажется, это просто софизм.
- У Эндера целых три тела, - вмешалась Ванму. - Означает ли это, что он откажется от одного из них?
- Не думаю, что он отдаст хоть что-нибудь, - усомнился Питер. - Или я должен говорить: "Я не думаю, что я отдам"?
Это не сознательный выбор. Эндер цепляется за жизнь изо всех сил и со всей энергией, на какую способен. Кажется, он был на смертном одре по крайней мере за день до того, как Джейн отключили.
- Убили, - поправила Грейс.
- Возможно, правильное слово "сместили", - упорствовал Питер. - Теперь она лесная нимфа, а не богиня. Сильфида. - Он подмигнул Ванму, которая совершенно не понимала, о чем речь. - Даже если Эндер откажется от старой жизни, он все равно просто так не уйдет.
- У него на два тела больше, чем нужно, - сказала Ванму, - а у Джейн на одно меньше. Кажется, можно применить закон торговли - когда спрос обеспечен двукратным предложением, цена должна быть низкой.
Когда Грейс перевела последнюю фразу для Малу, он снова засмеялся.
- Он смеется над "низкой ценой", - объяснила Грейс. - Он говорит, что у Эндера есть единственный способ отказаться от любого из своих тел - умереть.
Питер кивнул.
- Понимаю, - кивнул он.
- Но Эндер - не Джейн, - сказала Ванму. - Он не может жить как…, как голая айю, бегающая по сетям анзиблей. Он личность. Когда айю уходит из человеческого тела, они не рыщут вокруг в поисках чего-нибудь новенького.
- И все же его - моя - айю была во мне, - сказал Питер. - Она знает дорогу. Эндер может умереть и все же оставить мне жизнь.
- Или умрут все трое.
- Я знаю одно, - сказал им Малу через Грейс, - чтобы богиня все-таки сохранила жизнь и вернула свою власть, Эндер Виггин должен умереть и отдать ей свое тело. Другого способа не существует.
- Вернула свою власть? - переспросила Ванму. - Это возможно? Я думала, что отключение всех компьютеров навсегда закроет ей доступ в компьютерные сети.
Малу снова засмеялся и похлопал себя по голой груди и бедрам, изливая потоки самоанских слов.
Грейс переводила:
- Сколько сотен компьютеров у нас на Самоа? Месяцами, с тех самых пор, как она явилась мне, мы копировали, копировали и копировали. Мы сохранили всю память, какую она просила сохранить, и готовы полностью восстановить ее. Возможно, это только маленькая часть того, к чему она привыкла, но самая важная часть. Если она сможет вернуться в сеть анзиблей, у нее будет все, что ей нужно и для того, чтобы вдобавок войти обратно в компьютерную сеть.
- Но они не собираются присоединять компьютерные сети к анзиблям, - удивилась Ванму.
- Это требование разослано Конгрессом, - кивнула Грейс. - Но не все приказы выполняются.
- Зачем же тогда Джейн привела нас сюда, - разочарованно спросил Питер, - если вы с Малу утверждаете, что не имеете никакого влияния на Аимаину, если Джейн уже связалась с вами и вы уже состоите в заговоре против Конгресса…
- Нет, нет, это совсем не так, - горячо возразила Грейс. - Мы делали то, что сказал нам Малу, но он никогда ничего не говорил о компьютерном существе, он говорил о богине, а мы подчинились ему, потому что верим в его мудрость и знаем, что он видит вещи, невидимые для нас. Только с вашим приходом мы поняли, кто есть Джейн.
Когда Малу перевели сказанное, он указал на Питера:
- Ты! Ты пришел, чтобы принести богиню.
А потом на Ванму:
- А ты пришла, чтобы привести человека.
- Что бы это ни означало, - произнес Питер.
Но Ванму показалось, что она понимает. Они уже пережили один кризис, но этот мирный час был только передышкой. Сражение возобновится, и на этот раз его исход будет иным. Чтобы Джейн выжила, чтобы существовала хоть какая-то надежда на мгновенные звездные перелеты, Эндер должен отдать ей по крайней мере одно из своих тел. И если Малу прав, то Эндер должен умереть. Существовала слабая надежда, что айю Эндера удастся сохранить за собой одно из трех тел и перебраться туда.
"Я здесь для того, - сказала себе Ванму, - чтобы была уверенность: Питер выживет не как бог, а как человек. Все зависит от того, - поняла она, - будет ли Эндер в образе Питера любить меня больше, чем Эндер в образе Валентины любит Миро, или Эндер как Эндер любит Новинью".
Тут ее охватило отчаяние. Кто она? Миро долгие годы был Другом Эндеру. Новинья - женой. Но Ванму? Эндер узнал о ее существовании несколько дней или, может быть, несколько недель назад. Что она для него?
Но отчаяние сменилось другой, более приятной, хотя и беспокойной мыслью: "Что важнее - те, кто любит, или то, какая из ипостасей разделенной личности Эндера пылает любовью?
Любовь Валентины - совершенного альтруиста - может быть самой сильной, и все же она может отказаться от Миро ради возвращения звездолета. А Эндер? Он уже потерял интерес к прежней жизни. Он ослаб, измучился. А Питер честолюбив, он жаждет развития и созидания. Дело не в том, что он любит меня, важно, что он вообще любит, а еще важнее, что он хочет жить, а я - часть его жизни, я - женщина, которая любит его вопреки его предполагаемой порочности, В ипостаси Питера Эндер больше всего нуждается в любви, потому что меньше других ее достоин, значит, именно моя любовь, потому что именно я люблю Питера, будет самой ценной из всех.
Если кому-то достанется победа, то мне и Питеру, и не из-за возвышенной чистоты нашей любви, а просто из-за неутоленной жажды влюбленных.
Конечно, история нашей жизни, может, и не будет такой уж значительной и красивой, но все же мы будем жить, и этого достаточно".
