Кевин АНДЕРСОН - Журнал «Если» 2002 № 08
Мы шли мимо нечастых ферм, фруктовых садов и овечьих выпасов.
— Нам положено верить, будто эти поля кормят весь Чайл, — сказала Объект А. — Только подумай, сколько у нас жрецов и как мало мы видели крестьян!
Мимо катила телега. Доставив в Чайл груз пластин из дуриума, возница возвращался домой к Рудной горе и предложил нас подвезти. Мы отказались ради того, чтобы наслаждаться роскошью свободной речи.
Щелкнув кнутом, возница погнал животных дальше, а Объект А сказала:
— В этом году родилось двенадцать детей. В прошлом только шесть. Во всем мире десять беременных женщин. За сто лет рождается не более тысячи детей.
Я согласился. Она продолжала:
— Тем не менее память подсказывает, что тебе двадцать девять лет. Думается, мне тридцать. Среди наших знакомых нет ни одного человека старше пятидесяти. Лжет либо статистика, либо человеческая память. Что мешает нам осознать эти вещи?
С кем я разговариваю? С фикцией? С реальной душой, просто играющей в игру? Или с душой, которая искренне не ведает, кто она? Шлемы богов не должны в полной мере воздействовать на истинные души. Я сам ими пользовался и тем не менее знаю, кто я.
Знаю ли? Йоси. Мое имя с тихим скрипом выскользнуло из тайника. Слово казалось разжиженным на слух. Синяя планета представлялась сном. Раз за разом я повторял имена тех, кого мне следовало любить и ненавидеть. Всего один год игры средней сложности, а мои эмоции уже словно подернулись пеплом. Еще один выброшенный год, и мне придется учиться любить и ненавидеть заново.
Во всяком случае я знал, кто я. Сколько лет понадобилось бы, чтобы власть игры или сила шлемов отобрали у меня это знание. Скорее всего, мне не хватило бы смелости и желания ниспровергнуть богов, чтобы отправиться в путь к открытию самого себя.
— Мы подобны овцам, а боги — наши пастухи, — сказала Объект А. — И теперь мы решили перепрыгнуть через забор, замыкающий наше пастбище. Что мы найдем за ним?
На следующий день мы достигли Рудной горы, черной громадины, окаймленной цепью вилл в окружении садов, постоялых дворов, карьеров и храмов. Здесь Объект А провела свое детство, но ее воспоминания о том времени начинали вызывать сомнения. С отвращением отказавшись от гостеприимства жрецов, мы побрели дальше по дороге, пока она не превратилась в мощеную тропу.
Еще три дня мы шли через поросшую травой холмистую равнину.
— Мы на полпути к краю света, — заметила Объект А, когда однажды вечером мы отдыхали у костра.
— Как ты себя чувствуешь?
— Наверное, мне просто не нравится имя «Объект А». По мере того как идут часы, у меня в голове все больше звучат странные звуки: Кайко Иейаматсу. Пелена спадает, но то, что лежит за ней, не яснее снов. Когда-то я была гордой, может, сама была богиней.
Я кивнул.
— Кайко? — переспросил я.
— Да, Дридли.
— Мое имя не Дридли. Зови меня Иоси. — Мне было стыдно, что я так долго оттягивал этот момент. Странная этика! Кто убедил меня, что правильно отрицать свою личность и грешно предать игру?
Расстелив одеяла, мы поспали, позавтракали и сложили наши скудные пожитки. По той тропе мы шли еще три дня. Справа от нас лежал Эглан Олбэд — страна поросших лесом гор, резко контрастарующая с солончаковыми степями по левую сторону. Будь эти ландшафты видны, идти было бы веселее, но оба региона лежали вне пределов видимости. Под быстро бегущими облаками мы шли по тропе меж волнующихся трав.
На ходу мы обменивались исповедями. Моя спутница выговаривала обрывки японских слов.
— Мы когда-то были богами! — воскликнула она. — Но мы были злыми богами, да? А теперь они…
— Кто?
Она покачала головой. Мы продвигались вперед, поднимаясь на длинный пологий склон. Кайко утверждала, будто видит черную полосу у горизонта.
— Это край света, — заявила она.
— Пойдем дальше или повернем назад? — спросил я. — Нас могут наказать за то, что мы явились сюда без разрешения.
— И ты слишком много говоришь на языке недавних снов. Ни-хонго га ханасеру йо ни нару маде хансанаи де!
Мы спустились с гряды. Граница исчезла. Мы поднимались и спускались, поднимались и спускались. После многих лиг, когда мы карабкались по скалам, цель нашего пути как будто приблизилась. А потом, поднявшись на самую высокую гору, мы увидели неподалеку крытую колоннаду, маячившую на кургане в окружении болот. В тени колоннады журчал фонтан. Тропа привела нас к самому храму, пробежав над поросшими тростником болотными водами по мосту из дуриумиевых плит.
Напившись, мы сняли обувь и омыли ноги. На какую-то секунду под колоннадой потемнело. Я поднял взгляд. С щелчком стали на место в потолке стальные балки. Мы в ловушке.
— Сюда, пожалуйста, сударь, сударыня.
Вода над фонтаном подернулась легкой дымкой, в которой возникло светящееся лицо.
— Идите, идите, не смотрите так испуганно, — проговорило изображение.
Неизвестный говорил по-японски.
— Что это за место? — спросил я на том же языке.
— Гм! Похоже, вы пробудились. Пробудились настолько, чтобы помнить другие игры и другие столетия?
Лицо повернулось, чтобы оглядеть пустошь вокруг, — на самом деле оно обернулось вокруг своей оси, потом снова возникло перед нами.
— С незапамятных времен это место было монументом силы. Все боги начинают свой путь из этой купели. Недавно я одобрил обожествление молодого Миртвада и послал его обучаться у Королевы-Ведьмы. Насколько мне известно, Миртвад достиг больших высот.
— Кто ты? — спросил я.
— Миртвад тоже задал этот вопрос, — ответило лицо. — Я предложил ему выбор. Или стать богом, или получить ответ на свой вопрос. Он предпочел божественность.
Взгляд изображения сосредоточился на мне.
— Йоси, ты настойчивый искатель приключений. Ты как никто другой заслуживаешь обожествления. К несчастью, без твоего согласия я не могу тебе помочь. Правила игры предписывают: боги Чайла должны оставаться в неведении о том, кто они.
— Сколько здесь истинных реальных душ, а не фикций? Сколько индивидов получили длинное сообщение несколько месяцев назад — на языке, которого они не знали, — и которое было написано не поддающимся расшифровке кодом?
— Не знаю. На языке ваших оскорбительных дихотомий я и сам не «реален», — признало лицо. — Мои функции ограничены.
— Выходит, нет способа созвать их всех сюда? Вывести из игры?
— Тот, кто пожелает, может выйти. Кайко решила выйти, и вот она здесь. Ты ценишь себя, Кайко? — вопросило изображение. — Если нет, то нет нужды в самоубийстве. Я могу забрать у тебя прошлое и превратить тебя в богиню.
