Пол Андерсон - За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести
Вплыла одетая в скафандр фигура. «О», — чуть не вскрикнула Ивон. Скип ответил более язвительно.
Вань Ли проверил свою траекторию, пристегнул багаж и открыл шлем. На его лице застыла холодная ярость.
— Что это? — требовательно спросил он.
Вновь прибывший указывал на Скипа.
Бродяга ощетинился.
— Сэр, правильное местоимение — «кто». Но если вы действительно хотели спросить именно это, тогда это — пуговица у меня на животе.
Ивон приблизилась одним движением.
— Вы… Профессор Вань… так с-скоро? — сказала она, заикаясь.
Китаец сверкнул свирепым взглядом.
— Мои службы предупреждали меня, что тут произойдет предательство. Я надеялся, что их предупреждения беспочвенны.
— Но… нет… нет…
— Я полагаю, вы не собираетесь совершить убийство, — сказал Вань. — Я проинформирую моего офицера эскорта, что он может вернуться к своему кораблю. — Он покинул помещение.
Скип нашел Ивон, чтобы поддержать и успокоить ее. Его попытка потерпела фиаско; он продолжал висеть в воздухе, в то время как его карандаш и блокнот уплывали за пределы досягаемости. Она осталась одна в отчаянье. Сигманианец издал звук.
— Извини, приятель, — пробормотал ему Скип.
Вань вернулся и начал снимать свой скафандр. Скип подплыл к нему на расстояние вытянутой руки и остановился. Ему нужно было время, чтобы оправиться от тошноты, вызванной центростремительной силой и силой Кариолиса, прежде чем он смог сказать:
— Позвольте представиться. Я — Томас Вейборн. Вы, должно быть, Вань Ли. Наслышан о вас. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Как негодяй, которого вымазали дегтем и изваляли в перьях, и вынесли из города на шесте, и когда его спросили позднее, как он себя ощущал, он сказал, что, если бы не честь, он бы предпочел, чтобы с ним подобного не происходило.
— Я — еще один доброволец, который, кажется, стал причиной такого удивительного поворота событий в этом проекте, с тех пор…
— Да, у вас подготовлена гладкая история, — сказал Вань. — Пожалуйста, избавьте меня от нее. Что означают эти предметы в куполе? Картины и… это не было просто импульсивным. В чем ваш план?
Скип был избавлен от немедленного ответа исчезновением Сигманианца в кормовой части. Ивон оправилась от замешательства и сказала:
— Просто когда мы вызвали ответный интерес, да, даже нетерпение, появились вы и все прервали.
Вань крепко сжал губы. Он продолжал освобождаться от скафандра и делать приготовления для своего пребывания там. Скип подумал: Это отбрасывает нас к плану Дельта. Хотя я и сомневаюсь, найдем ли мы способ привести его в исполнение, если он такой чокнутый, как о нем говорят. Скорее все движется к тому, что мы станем с ним совершенно честны и прямодушны. Ну, это, по крайней мере, не требует такого напряжения…
Не было слышно ни звука, ни шороха. Неожиданно они, теряя все… поплыли к поверхности купола, медленный и мягкий подъем, да, мягкий, потому что «верх» и «низ» возникли снова… вес возрастал с каждой минутой, и Вань громко кричал по-китайски, Ивон задыхалась, а Скип заорал:
— Мы движемся!
Худая фигура Вань Ли выпрямилась:
— Быстро, — резко крикнул он. — Слишком много всего было установлено с учетом постоянной невесомости. Мы должны все установить заново, иначе все будет свалено в одну кучу и переломается.
Скип зауважал его за это, и работа заняла все его мысли. Не то, что бы он испугался. Сигманианец мог бы заставить людей уйти лучшими средствами, чем это, если бы захотел. В нем росло возбуждение. Что мы взяли на себя? И все же прозаическая задача разобраться в неразберихе приборов помогла ему остаться сдержанным, даже спокойным. Когда они все закончили, ускорение стабилизировалось на величину в одну третью «жэ», о чем пришли к согласию Вань и Ивон. Скип веселился, прыгая, распустив перья, пока Ивон не взмолилась, чтобы он прекратил.
— Не сейчас. Нам нужно подумать. Что мы будем делать дальше?
— Ну, подождем, пока наш гость не вернется, — сказал Скип. — Ты знаешь что-то лучше? А вот и он.
Сигманианец карабкался флегматично по решетке, собирая произведения искусства. Ивон покачала головой.
— У меня уши болят, — пожаловалась она.
— У меня тоже, — сказал Вань. — Вам не кажется, что мы стали говорить громче обычного?
О причине этого догадался Скип.
— Жуйте и глотайте, — посоветовал он. — Сравняйте давление внутри и вне. Давление растет. Могу поспорить с вами, профессор Вань, на обед в лучшем ресторане в Пекине против банки тушенки, оно достигнет величины, равной приблизительно двум земным атмосферам, и остановится. Мы сможем его выдержать, а Сигманианцу, вероятно, просто оно таким и требуется. — Он обнял Ивон. Его смех был наполовину веселым, наполовину истерическим. — Он хочет, чтобы мы полетели с ним!
Глава тринадцатая
Наверняка никогда до этого не предпринимали дети Адама такого странного путешествия по эту сторону жизни.
В течение бесконечного времени, которое часы и календари в целом сосчитали как семь недель, огромный корабль вращался вокруг солнечной системы. Он не искал самого большого обзора. Это заняло бы гораздо больше времени, пересечь невообразимое пространство этого слегка затерянного водоворота у края галактического вихря. Но скорость, возрастающая с каждым мгновением, (она оказалась на порядок ниже, чем та, на которую был способен фантастический двигатель) унесла его за сотни миллионов километров от изначального положения за семьдесят часов. В следующий такой же период времени к этому расстоянию добавилось втрое большее, вот таким образом и проходил полет. Используя вторую половину перехода от мира к миру для торможения, межпланетные пассажиры все еще измеряли время в днях.
Полет от планеты до планеты не проходил впустую. Потому что, в частности, Скип каждую минуту бодрствования заполнял открытиями и достижениями. Простое физическое утомление валило его в сон, который был похож на обморок, но он просыпался со свежими силами, голодный не столько до пищи, сколько до работы, до нового восхищения.
О практических проблемах позаботились еще раньше.
— Я надеюсь, что Сигманианец осознает, что наши запасы пищи ограничены, — сказала Ивон.
— Давайте будем есть в его присутствии и покажем это жестами, — предложил Вань.
— Нет, дайте мне нарисовать рисунки, — счел нужным сказать Скип. — Мы уже обмениваемся друг с другом графическими средствами выражения. Основная проблема в том, что он привык к трехмерному представлению — что-то вроде вида, как через рентген, впридачу, как некоторые стили изображения земных аборигенских племен — но я, возможно, могу воспользоваться оптическим проектором, во всяком случае, я знаю, что он понимает перспективу на плоской поверхности, потому что когда я представил ему куб таким образом, он скопировал его в трехмерном изображении и наоборот.
