Дино Динаев - Мальчишник в зоне смерти
— Куда? — прорычал он, не размыкая глаз, а уже потом огляделся.
Тамара пыталась вынести в соседнюю комнату зип, а тот верещал, словно мартовский кот. На зипе бился огонек срочного вызова.
— Я не хотела тебя будить, — виновато произнесла Тома. — Но он так надрывался, что даже Артур на втором этаже проснулся.
Картазаев выгнал благородную женщину и ответил на звонок.
— Почему не отвечаешь? — строго спросил Серегин.
— Устал, — односложно ответил Картазаев.
— Заменить тебя не могу, — отрезал генерал. — Если убьют, сам будешь виноват.
— Я спрашивал насчет сажи на руках Гиты, — напомнил Картазаев.
— Это не сажа, — ответил министр. — Пепел. Что еще?
— Что за пепел? — не отставал Картазаев, если генерал желает проявить активность и потрудиться за Дока, то гранату ему в руки.
— Обычный бумажный пепел. Гита сожгла бумажный документ, видно не желая, чтобы тот попал в руки Диего.
— Что она могла сжечь? Бланки паспортов и удостоверений? — недоумевал Картазаев. — Не серьезно. Что у нее было еще?
— Набор стандартный. Ты получил точно такие же бумаги, что и она. Что бы ты сжег в первую очередь?
Вопрос поставил Картазаева в неловкое положение. Он вспомнил, как пускал самолетики из окон служебной машины, делая их из бумажек, которые генерал слишком громко именовал документами. Что там было? Акты экспертиз он не брал. Летописи вроде были. Да они доступны в Интернете. Не стоят они того, чтобы из-за них руки жечь. Картазаев представил, как Гита сидит за своим последним укрытием, уже раненая, а бандиты все ближе. Они гортанно смеются, перекликаются между собой, безжалостные и неумолимые, словно сама смерть, а Гита торопливо и старательно рвет листок на мелкие клочки и поджигает их у себя в руках. Клочки горят, скукоживаются в ладонях, сворачиваясь, словно листья по осени. Только цвет не желтый, а траурно черный, и женские ладони чернеют вслед за ними, словно умирают.
— Письмо! — воскликнул Картазаев. — Она сожгла письмо профессора Закатова!
— С чего ты так решил? — генерал не проявил удивления, он хотел понять ход его мыслей.
Картазаев и сам не мог объяснить. Просто в мозгу, который он же сам воспалил картиной гибели Гиты, вдруг всплыл белый конверт, перепоясанный крест накрест сургучом.
— С какой целью она стала бы его уничтожать? Что она занимается Черепом, Диего и так знал. Закатова выгораживала? Его не только бандиты, ФСБ найти не может.
— Мне нужен текст письма, — потребовал Картазаев.
— А куда ты дел свой экземпляр? — недоуменно спросил генерал, и Картазаеву сделалось очень стыдно.
— Уничтожил, — соврал он. — Решил поберечь руки.
— Будешь врать, я тебя сам Черепу отдам, — пригрозил генерал. — Распустился там. Слушай внимательно и не заставляй меня повторять.
Серегин пошуршал бумагой, скорее всего, разворачивал оригинал и начал читать:
"Здравствуйте, уважаемый Павел Александрович.
Помнится, в последнюю нашу встречу мы крепко повздорили, я даже грубил Вам, заклиная оставить меня в покое и говоря, что в следующий раз обратиться к Вам меня может заставить лишь объявление в нашем славном отечестве самого Черепа.
Мне так видится, что этот момент настал скорее, чем думали мы все. Хорошенькое начало, Пал Саныч?
Такая уж особенность человеческой психики. Зная о чем-то ужасном, заранее уговариваешь себя, что оно не может произойти с тобой. А ведь предпосылки были. Мало того, впрямую указывалась дорогая моему сердцу Алга. Вы знаете о моей слабости к предсказаниям древнеарабского мыслителя Нилутаифага. Я уже давно тщусь надеждой перевести его руны в современное летоисчисление. Сам себя уговаривая, что у меня ничего не получится, я отыскал таки предупреждение у Нила о надвигающейся угрозе. Далее идет сноска. Смотри " Предостережение Нилутаифага".1 век до нашей эры. КаталогN215.Обновление 14 апреля. Конец сноски. Дело конечно не в древних предсказаниях. Здесь открывается скобка. Впрочем, Нил, как известно никогда не ошибался. Здесь скобка закрывается. Лично у меня с годами сложилось мнение, что древние знали о нас и всех тех глупостях и мерзостях…
Однако патрон даже про скобки упомянул, заметил Картазаев. В этом деле может оказаться важной любая мелочь. Даже самая незначительная на первый взгляд.
— Погодите! — встрепенулся Картазаев. — Там так и написано?
— Не перебивай! — грозно одернул генерал и автоматически продолжил. — "Древние знали о нас и обо всех тех глупостях, которые мы натворим…"
— Я не о том. Абзацем выше читайте!
— Читателя нашел! — незлобно заметил генерал. — Что, я тебе декламатор?
— Меня интересует место про Нилутаифага, — скромно попросил Картазаев. — А именно сноска.
Генерал снова зашуршал бумагой.
— Предостережение Нилутаифага, — повторно прочел он.- 1 век до нашей эры. КаталогN215.Обновление 14 апреля. А что здесь тебя заинтересовало?
— Странные, что Закатов дает столь подробные реквизиты. Даже когда последнее обновление было, написал, — заметил Картазаев и осекся.
Перед ним как живой возник Гаранин, чей голос трубным ревом отозвался у него в голове: "Наряду с печатными изданиями у нас самый современный электронный архив. Он периодически обновляется, так что мы в курсе всех нововведений".
— Какие могут быть нововведения в истории? — помнится, тогда спросил Картазаев, а Вячеслав Львович ответил:
— Ошибаетесь, молодой человек. Наши взгляды на историю все время меняются и приближаются к настоящей истине.
— Закатов не писал никакого письма! — выпалил Картазаев. — В письме указаны типичные реквизиты, которыми пользуются архивариусы городской библиотеки. Гита поняла это и увела нашего единственного свидетеля из-под удара. Он работает в архивном центре и фамилия его Гаранин!
— Если ты его упустишь, я беспрекословно выполню просьбу министра МВД и передам тебя своим коллегам, — пригрозил Серегин. — Я даже пойду на твой суд. Так и знай!
Глава 4
Картазаев приехал в архивный центр уже под вечер, однако тот был еще открыт: работали всевозможные увеселительные заведения, которые арендовали в нем помещения. Лишь перед входом на лестницу, ведущую непосредственно в книжные покои, царила тишина, и сидел сонный седоусый вахтер. Он воинственно вздыбил усы, но врученная Картазаевым радужная бумажка вернула старику миролюбивый характер. Как выяснилось, Гаранин еще не выходил, что вообще-то не было чем-то из ряда вон выходящим. Архивариус частенько засиживался допоздна. За еще одну бумажку такого же характера вахтер Картазаева милостиво пропустил.
