Тед Деккер - Тьма
— Да, понимаю. Совершенно очевидно, что вы сошли с ума.
Том кивнул.
— Вот-вот. И потому мне нужен резервный вариант. Если она не начнет соображать, может, папаша ее окажется умнее. Он должен понять, что моей целью была не ты, а его дочь.
— А что я скажу о твоем местонахождении?
— Скажи, что удрала из машины. Выпрыгнула на повороте. Не помнишь где. И, естественно, не имеешь представления, куда меня понесло.
— Еще одна ложь. Нагромождение лжи!
— Ложь во спасение. Эта ложь простительна.
— Надеюсь, ты хорошо все продумал. Как я узнаю, что происходит?
— От Жака. Уверен, что он не откажется поговорить с дочерью, если нам это понадобится. Если нужно будет выйти на меня, позвони, только осторожно, чтобы никто не увидел.
Кара подошла к прикроватной тумбочке, подняла телефонную трубку, поднесла к уху, дождалась гудка.
Слишком долго она жила в Юго-Восточной Азии, чтобы слепо доверять местной технике.
Потом подошла к брату, обняла его.
— С ума сойти…
— Удачи, сестренка!
— И тебе, братец! — Она отступила, еще раз глянула на Монику, направилась к двери. — Удачи с дамой, — усмехнулась она и прикрыла за собой дверь.
— Да, удачи с дамой, — иронично повторила Моника де Рейзон. — Крутой заокеанский ковбой заарканил телку. Киногерой, ничего не скажешь.
Том подобрал пистолет, оперся о комод, уставился на пленницу. Способ лишь один: сказать все как есть. Теперь, во всяком случае, она вынуждена будет его выслушать.
— Поверьте, вы ошибаетесь. Ведь я действительно пересек океан, чтобы с вами поговорить. Я действительно рискую головой, чтобы этого добиться. С чего вдруг я пустился бы во все тяжкие ради того, чтобы пообщаться с заносчивой француженкой? Потому что, если я не ошибаюсь, вы можете оказаться единственным человеком, способным предотвратить ужасные последствия. Вопреки произведенному мною на вас впечатлению, я весьма приличный и вменяемый парень. И несмотря на все ваши усилия доказать обратное, надеюсь, что вы весьма разумная и адекватная женщина. Я хочу поговорить с вами, поговорить так, чтобы вы меня услышали. Я очень устал, я на пределе сил, так что не нужно запутывать ситуацию больше, чем она уже запутана. Не слишком многого я от вас требую.
— Согласна. Но если вы ожидаете, что я предам интересы тысяч акционеров, доверивших средства нашей фирме, я вас разочарую. Я не собираюсь распространять какую-то клевету, даже под угрозой обещанной вами потери мизинцев. Могу предположить, что вы наняты конкурентами «Рейзон фармасетикаль». Если же вы приличный парень, как вы утверждаете, тогда почему вы так убеждены в осмысленности ваших действий?
Том оторвался от комода, подошел к окну, выглянул. По улице снуют тысячи таиландцев, не подозревающих, какая драма развивается над их головами, в захудалом номере захудалой гостинички.
— Сон. — Он повернулся к ней лицом. — Сон, ставший реальностью.
Карлос Миссириан терпеливо ждал, сидя в «мерседесе» на противоположной от отеля «Парадиз» стороне улицы. Он ждал наступления темноты. Тогда можно будет действовать.
Мимо «мерседеса» катил свою тележку уличный продавец сатаи. Карлос нажал на кнопку, опустил тонированное стекло. В охлажденный салон ворвался горячий воздух улицы. Карлос высунул из окна руку с двумя монетами по пять батов. Продавец быстро снабдил клиента подносиком с палочками, унизанными кусочками жареного мяса, и принял монеты. Карлос поднял стекло, вернул в машину прохладу, стиснул зубами и стянул с деревянной шпильки сочный пряный ломтик…
Отец его не уставал повторять, что самый хороший план без надлежащего исполнения превращается в бесполезную труху. А надлежащее исполнение зависит в первую очередь от точного временного графика, от четкой выверенности во времени. Сколько заговоров, сколько покушений, террористических актов сорвалось из-за несогласованности, из-за несовпадения во времени! Да очень много…
Появление этого америкоса на пресс-конференции стало для него неожиданностью. Томас Хантер, маньяк-лунатик, наблюдал за происходящим, сидя на два ряда впереди. Он, Карлос Миссириан, сам собирался подойти к этой мадам после презентации, запросить интервью, прикрываясь крадеными креденциями «Ассошиэйтед Пресс». На случай неудачи у него, разумеется, готов был и резервный вариант, но очевидный план обычно оказывается лучшим.
Он уже направился к подиуму, когда этот псих выскочил вперед и отчебучил свой цирковой номер. Быстро, просто и банально — до примитивности: шагнуть к противнику, отнять у него оружие и нагло, как кот кильку, стащить добычу при свете фотовспышек половины мировой прессы! Не должно было получиться, но ведь получилось! Да еще и беспрепятственно удрал. И от него, от Карлоса, удрал бы, если бы он, Карлос, не оставил свои четыре колеса наготове у выхода.
Из этого фокуса проистекают, разумеется, определенные выводы. Прежде всего: в Центре контроля заболеваний его слушать не стали. И это хорошо. Далее: этот псих уверен в своем сне, или что там у него за галлюцинация. Это тоже хорошо. Посему он хочет любой ценой заставить фирму отказаться от выпуска вакцины. Это не столь хорошо, но, по счастью, исправимо.
И вот он последовал за зеленой «тойотой» сюда, к отелю «Парадиз». Оказавшиеся на месте событий репортеры мгновенно осветили происшествие, новости уже текут по всем мировым каналам. Полиция Бангкока лезет из кожи вон, стараясь проявить себя с наилучшей стороны, но никто так и не знает, куда девался этот чокнутый гринго со своей добычей.
Никто, кроме него, Карлоса.
Следующий кусок сатаи отправился догонять предыдущие, пополнять энергетические запасы Карлоса Миссириана. Американец сэкономил ему немало сил, изолировав Монику де Рейзон в отеле. Сопровождавшая его блондинка час назад покинула здание пешим ходом. Это несколько обеспокоило Карлоса, но оба главных объекта остались внутри, в этом он уверен. Из машины он видит все выходы отеля, кроме заднего — в проулке, который он заблокировал.
Теперь ситуация у него в руках, все под контролем. Очень удачно, очень удобно, что он сможет заняться ими обоими одновременно. Теперь все решает время.
Карлос глянул на себя в зеркало заднего вида, смахнул соринку со шрама, откинулся на спинку сиденья и удовлетворенно вздохнул. Время, время…
Моника следила, как Томас нервно вышагивал по номеру, и размышляла, может ли история, которую только что сплел этот парень, каким-либо самым странным, немыслимым образом оказаться чем-либо, кроме полной ахинеи. Такую возможность она ни в коем случае не собиралась исключать. В своей работе она зачастую преследовала цели совершенно невероятные именно потому, что не верила в их абсурдность. Она вообще остерегалась верить в несбыточность чего-либо, если таковая не доказывалась математически. А рассуждая технически, его история вполне могла оказаться истинной.
