Эрик Флинт - Горец
Его подтолкнули к двери. Ушер что-то вложил ему в руку. Пистолет, понял он и начал вспоминать, как его использовать.
Усилие высвободило его первую четкую мысль.
— Не называй меня Рафом!
Здание внезапно вздрогнуло от громкого взрыва и затем, спустя доли секунды, от ударов обломков в стены. Сотрясение высвободило часть воспоминаний.
Это то, что я и планировал. За исключением…
Ушер одной рукой открывал дверь, а другой удерживал…
Дюркхейм! Моя фамилия Дюркхейм! Гражданин генерал Дюркхейм!
Он слышал, как профессионалы “Рабсилы” врываются в громадный вестибюль посольства. Он мог видеть вестибюль сквозь открывающуюся дверь.
Здесь не должно было быть никого, кроме Бергрена и отделения морской пехоты. Зеленых новичков.
Здоровенная рука, державшая его за шиворот напряглась. Он мог ощутить напряжение могучих мускулов, готовых швырнуть его вперед.
— Не называй меня Рафом!
— Герой Революции! Посмертно, конечно же.
Он влетел в вестибюль оставшись на ногах и споткнулся. Уставился на профессионалов “Рабсилы” поднимающих свои пульсеры. Называйте их наёмными громилами, если хотите, они всё равно останутся тренированными солдатами. Бывшими коммандос. С мгновенной реакцией.
Он всё ещё пытался вспомнить, как использовать пистолет, когда шквал дротиков разорвал его в клочья.
Эпилог
Сидя за столом, адмирал Эдвин Юнг впился взглядом в капитана, вытянувшегося перед ним по стойке смирно.
— Ты — труп, Зилвицкий, — прорычал адмирал и взмахнул зажатой в руке картой памяти. — Видишь это? Это мой рапорт главному военному прокурору.
Юнг положил карту на стол изысканным и аккуратным жестом, в котором проступало мрачное удовлетворение.
— Труп — вонючий труп . Если повезет, тебя просто вышвырнут со службы. Я лично ожидаю десятилетнего заключения.
Стоящий у окна заложив руки за спину посол Хендрикс добавил от себя:
— Из-за своих самовольных и безответственных поступков, капитан Зилвицкий, вы умудрились наполовину разрушить то, что должно было стать величайшим из когда-либо достигнутых нами пропагандистских триумфов в Солнечной Лиге. — Посол мрачно уставился вниз, на переполненные улицы и переходы, расположенные почти в двух километрах ниже. — Естественно, в конечном счете взрыв произойдет. И Парнелл будет давать показания Комиссии по правам человека солли в течении нескольких месяцев. Но всё-таки…
Он повернулся, добавив свой свирепый взгляд ко взгляду адмирала. Коренастый офицер, являвшийся объектом столь горячего внимания не выглядел особенно смущенным. Лицо Зилвицкого было лишено всякого выражения.
— Всё-таки ! — Хендрикс набрал воздуха. — Мы должны были начать всё это дело под фанфары. А вместо того… — Он сердито махнул рукой в сторону окна.
Юнг наклонился в кресле вперед и постучал по карте памяти.
— Вместо того, все вокруг говорят о так называемой Войне Хевов с “Рабсилой”. Кто захочет смотреть как даются свидетельские показания, когда в новостях показывают полуразрушенное посольство хевов и совершенно разрушенную штаб-квартиру “Рабсилы”? — Адмирал фыркнул. — Не говоря уже о так называемой — последовавшие слова он прошипел — “драме” отмщения мезанских рабов. Потеряв большинство профи “Рабсила” оказалась легкой мишенью. Особенно при том, что этот террорист Джереми Экс на свободе. Боже, они там никого в живых не оставили.
Впервые с тех пор, как он зашел в кабинет адмирала, капитан Зилвицкий заговорил.
— Никто из секретарей, работавших в штаб-квартире “Рабсилы”, не получил и царапины. Ваша светлость.
Взгляды были горячими, очень горячими. Но, всё равно, капитан воспринимал их с безразличием.
— Труп — вонючий труп, — делая ударение на каждом слове повторил Юнг, выпрямился и отрывисто произнес:
— Вы освобождаетесь от своих обязанностей и вам предписано явится непосредственно в Штаб Флота в Звездном Королевстве чтобы дать отчет в своих действиях. Технически вы не находитесь под арестом, но это всего лишь формальность. Вы будете находится в своем жилище, пока следующий курьер не будет готов к отправлению. Тем временем…
— Я отправляюсь немедленно, ваша светлость. Всё уже устроено.
Адмирал заткнулся, уставившись на Зилвицкого.
В этот момент секретарь адмирала засунул в дверь голову. Юнг преднамеренно оставил её открытой, чтобы все могли слышать, как он разбирается с Зилвицким.
Лицо секретаря отражало смесь озабоченности и недоумения.
— Прошу прощения, что прерываю вас, ваша светлость, но здесь леди Кэтрин Монтень и она настаивает на том, чтобы вы немедленно её приняли.
Адмирал нахмурился в полном замешательстве. Стоявший рядом посол вздрогнул от неожиданности.
— Монтень ? — переспросил он. — Какого черта нужно этой сумасшедшей?
Ответ последовал от самой сумасшедшей. Леди Кэтрин Монтень проскочила мимо секретаря в кабинет и одарила посла радостной улыбкой. Её бодрое крестьянское лицо несколько дисгармонировало с очень дорогими одеждами.
— Помилуйте, лорд Хендрикс! От пэров должно ожидать определенной вежливости. Во всяком случае наедине.
Она сняла абсурдно сложную шляпу, торчавшую у неё на голове и обмахнулась ею.
— Естественно, на публике вы вольны называть меня так, как вам будет угодно. — Её улыбка стала ещё радостнее. — Если припомнить, кажется однажды я в одной из своих речей назвала вас лошадиной задницей.
Улыбка переместилась на адмирала Юнга и стала однозначно сияющей.
— И я совершенно уверена, что публично заклеймила клан Юнгов как стадо свиней. О, и неоднократно! Хотя… — Улыбка приобрела извиняющийся оттенок. — Не могу припомнить, чтобы я когда-либо особо выделяла тебя, Эдди. Но заверяю, что исправлю это упущение при первой же возможности. Каковых у меня ожидается предостаточно, поскольку я планирую серию публичных выступлений сразу после возвращения.
На то, чтобы последние слова пробились сквозь возмущение посла и адмирала понадобилось время.
Хендрикс нахмурился.
— Возвращения? Возвращения куда ?
— В Звездное Королевство, естественно. Куда же ещё? Я ощущаю внезапное необоримое желание нанести визит на родину. На самом деле подумываю вернуться туда навсегда.
Она бросила взгляд на часы. Хронометр смотрелся скорее набором драгоценных камней, чем утилитарным объектом. И совершенно затмевал её тонкое запястье.
