Юрий Хабибулин - Рассказы
Листьев задумался на минуту, похоже на его участке мстители объявились, только вот за кого мстят? Он встал и подошел поближе к рецидивисту.
— А ты сам-то как думаешь, за кого это тебя наказали? Соображения имеются?
Тот угрюмо смотрел на него исподлобья и лихорадочно думал, как бы не сболтнуть опять лишнего.
В дверь снова постучали и тут же открыли. Это опять был Звонарев. На этот раз он принес телефон в прозрачном пластиковом пакетике для вещдоков. И к нему ещё бумажку — выписку из базы данных. Телефон, находящийся в пакетике, совпадал по номеру с тем, который был похищен несколько дней назад у девушки-старшеклассницы возле всё той же "Радуги". Девушка была при этом жестоко избита и изнасилована.
— Вот так, — подумал майор, — прокололся, значит, Вонючка, не успел сбросить "палёный" телефон или хотя бы перепрограммировать его в сервисном центре… Да и эту модель, кажется, ни один сервис-центр здесь не может обслужить, — очень редкое оборудование требуется…
— Подельник твой где? — негромко спросил он, усаживаясь на стул прямо перед бандитом.
— Так я ж теперь откуда знаю, свалил, наверное, давно, — заканючил тот.
— Где хата, где ночевали последние дни? Быстрей отвечай! — навис офицер над грабителем.
Тот, чувствуя, что уже не отвертеться, а терять, похоже, нечего, да напарник-то, чай не дурак, давно смылся, неохотно сообщил
— Да тут, недалеко, гараж один бесхозный открыли, там и спали.
— Сейчас с опергруппой пойдешь, покажешь. Понял?
— Та понял я, чего уж тут не понять-то — обиженным голосом выдавил Вонючка.
Листьев поднес пакетик с "вещдоком" к глазам и внимательно рассмотрел телефон. Прочитал название фирмы-изготовителя — "Haier". Телефон был очень красивым и маленьким. По размерам он напоминал толстую подарочную авторучку прямоугольного сечения, с формой, похожей на цветные маркеры.
— Слышь, Вонючка, а ну как тебе повезло-то, что телефон такой махонький попался. Дешево ты отделался на этот раз, задница, небось, целая осталась?
— Ага, повезло… — угрюмо ответил тот.
Майору что-то показалось странным
— А если задница осталась целой, и телефон был такой махонький, то с чего ты орал-то столько? Ты же человек в таких делах бывалый…
Бандит молчал и упорно прятал глаза.
Листьев решил его дожать
— Давай, давай рассказывай как на духу, чего орал-то два часа кряду? А то обижусь чего доброго!
— Чего-чего, — разозлился вдруг Вонючка, — гады эти сказали, что мне в жопу взрыватель какой-то засунули иностранный и собираются устроить "показательный теракт". Телефончик так попоёт, попоёт, а потом как шарахнет, и меня на запчасти по ёлкам, если я орать не буду — это, вроде, как его блокировка. Пока я ору — он не взрывается! Они мол, народные мстители и сейчас будут думать, взрывать меня или только попугать. Я ж не вижу, что у меня сзади торчит и к чему подсоединено. Сказали, хочешь — верь, хочешь — не верь, дело твоё! Вот и орал, на всякий случай, чтобы живым остаться! Щас же везде чего-то взрывают… А они мою фотку пока пострадавшему какому-то покажут, если не я виноват, то ничего мне не будет больше.
— Ну, молодцы, — подумал Листьев, — изощрённо отомстили, такое не каждый придумает. Наверняка кто-то из наших бывших вояк. Без крови обошлись, но попугали подонка хорошо, сто раз теперь подумает, прежде чем продолжать работать по старой "специализации".
Через несколько часов, когда майор уже написал рапорт по этому делу и занимался другими текущими вопросами, он неожиданно услышал по рации вызов своего позывного
— Двадцать седьмой, вызывает первый. ("Первый" — это позывной начальника УВД города, согласно табели о рангах.)
— Двадцать седьмой на связи, товарищ первый, как можно спокойнее и увереннее ответил Листьев, подумав про себя, — какой ещё жареный петух и куда так некстати клюнул его высокое начальство.
— Так, двадцать седьмой, мне доложили, что это у тебя на участке ночью имел место некий смешной эпизод с сотовым телефоном. Было такое? — мягким вкрадчивым баритоном пролился голос из рации.
— Так точно, товарищ первый, было. Я уж и рапорт написал по этому инциденту — бодро ответил майор.
— Инцидент, говоришь… — закашлялся голос из рации, — срочно мне на стол твой рапорт и все иные материалы по этому делу, какие только есть. Человечка за ними пришлю. А сам будь у меня на совещании в 16–00. Вопросы есть?
— Только один, товарищ первый, может, введёте меня в курс дела? Я чего-то не знаю? — осторожно спросил Листьев. Вообще-то начальство лишний раз лучше не раздражать вопросами, но тут все-таки полезно постараться прояснить обстановку, чтобы дальше хуже не было.
— Чего-то не знаешь? — удивлённо переспросил вкрадчивый баритон, — да, думаю, действительно, если ты не знаешь до сих пор, что весь город оклеен листовками с фотографиями чьей-то голой задницы и торчащим оттуда сотовым телефоном, то ты явно что-то упустил. Там же красуется тупая рожа наказанного налётчика и объявление о выдаче премий по десять тысяч рублей за каждого пойманного на месте преступления бандита, пытавшегося, ммм… как здесь написано, "силой или хитростью", завладеть чужим сотовым телефоном. Кстати, вроде, как тебе и твоим людям первая премия и полагается… Всё, конец связи!
Майор ошеломлённо плюхнулся на стул. События начали раскручиваться со скоростью снежной лавины…
После ночной операции бывшие ветераны спецподразделений собирались в служебном кабинете главного тренера. Когда подошел Батурин, негласно признаваемый тут за лидера, все уже были в сборе, и кто-то с места пошутил
— Первое заседание клуба "Посторонним вход воспрещён" считать открытым! Некоторое висевшее напряжение сразу спало, посыпались шуточки, приколы, звяканье пивных бокалов, шелест пакетиков с чипсами, сухариками, кальмаром и постукивания сушёной воблой по кромке стола. Зашуршали принесённые газетки, забулькало разливаемое пиво. Все собравшиеся были уже в курсе результатов первой "акции возмездия", полностью одобряли "педагогические методы воздействия" на попавшегося бандита и собирались обсудить дальнейшие шаги.
Батурин поднял бокал с пивом
— Ну, что господа ветераны, есть ещё порох в пороховницах? А? Молодцы ребята! Поздравляю, разведка! Повезло, что первый же гад твоим обидчиком и оказался! Ботинки на нём были точно те, что сын описал?
— Так точно, ошибки быть не может, да и зашнурованы были только наполовину, так как он и рассказывал, а потом, этот сучара ведь и сам мне во всём признался сразу, как я с него штаны снял — ответил Яков.
Ветеранское собрание пошумело ещё некоторое время, давая выход накопившимся эмоциям, затем успокоилось, и каждый отчитался по своему заданию, полученному на предыдущем сборе. Лаконичные и чёткие рапорты бывших офицеров, вносили полную ясность в диспозицию по той маленькой войне, которую им неожиданно пришлось начать и которую, как оказалось, совершенно не готовы были вести люди, облечённые соответствующими правами и полномочиями. Картина складывалась следующая.
