Зиновий Юрьев - НФ: Альманах научной фантастики. Операция на совести
Он покосился на Тамару. Та исправно отводила взгляд, напряженные руки держала почти правильно, но губы ее были скептически поджаты. Саврасов отвернулся и потихоньку вздохнул. До конца режима он просидел молча, потом плавно отключил внушение, снял руки. Встал, отошел к дивану. Хотелось присесть, расслабиться. Но раздражало недоверчивое лицо докторши. И чем-то беспокоило.
— Тамара Васильевна, вы не могли бы подойти к окну? Мне нужен свет. Что-то мне ваше лицо не нравится…
— А это вовсе не обязательно!
— Не валяйте дурака. Я врач. Глаза выше. Теперь влево. Вниз. Вправо. Закройте. Так…
Он отвернулся к окну. Потер лоб руками, снимая напряженность.
— Послушайте, коллега. У вас начальная стадия нефрита. Возможно, вы еще ничего не чувствуете и потому мне не верите. Месяца через два появятся боли в области поясницы. Около года вам понадобится, чтобы понять, что это не радикулит. Потом вас начнут лечить. Когда диета наскучит, приезжайте ко мне. Надеюсь, еще смогу помочь. Вот мои координаты, — он протянул визитную карточку.
— Уже, — ответила Тамара, не беря карточки. — Уже есть боли, есть правильный диагноз, есть лечение. Без шаманских штучек.
Саврасов поднял взгляд, внимательно всмотрелся в ее лицо.
— Да, действительно, это ведь просто загар… Верно, гораздо более поздняя стадия. Но даже сейчас правильный диагноз сделает честь любому врачу…
— Диагноз ставила машина.
— Да ну? В Чаеве?
— В Глебове, там терминал. Но это пока. Скоро будет и у нас.
— Будет. Когда вам выделят канал связи.
— Это только вопрос времени.
— Ну ладно, не в том дело. От того, что есть рентген, мы не перестали по старинке выслушивать пациента. И выстукивать. Так что и при самой совершенной технике нам, знахарям, работы хватит, и не только в диагностике. Что бы вы делали классическими методами с моей теткой? Вскрыли черепную коробку.
Но Тамара не сдавалась.
— И все же ваши методы абсолютно ненаучны! Это голая эмпирика. Вы знаете, что делать, но не знаете, как и почему это помогает. Фактически вы просто экспериментируете на людях.
— Тамара Васильевна, коллега, не надо повторять чужих глупостей. Разница между умным человеком и дураком в том, что дурак повторяет чужие глупости, а умный придумывает свои. Шутка. А всерьез — да, многого мы не знаем. Может быть, самого важного — как. Но отлично знаем, что и почему. Вы, кстати, тоже частенько так поступаете. Знаете, что сделать, чтоб скатиться на санках с горы, знаете, почему это получается — потому, что Земля притягивает. А вот как она это делает? Такие примеры можно приводить бесконечно… Да, я действительно не знаю, как ловлю колебания органов, вызываю наведенные — кстати, именно к этому сводится вся активная психокинетика. Я лечу, понимаете, лечу людей! Да я на голову стану, если это поможет больному!.. — Саврасов разгорячился, у него сошлись брови, скулы горели.
— Что это ты, Анатоль Максимыч, разбушевался? Это Тамара, что ли, твои методы хает да утесняет? Ты на них, на утеснителей гневайся, а на Тамарочку нашу нечего, она у нас золото… — вмешалась в разговор тетка.
Саврасов с удивлением повернулся к ней.
— Эт-то еще что?! Ты почему не спишь? Ну как дитя малое, глаз да глаз за тобой нужен! Ну-ка, — он властно протянул руки, опустил их на лоб больной. — Спать!
Тетка пыталась сопротивляться — совсем ей не хотелось сейчас спать, чувствовала она себя бодро и прекрасно, а тут тем более состоялось интересное знакомство. Но долго она не выдержала — веки опустились, руки расслабились, легли свободно, голова чуть откинулась на подушке влево. Она спала.
Саврасов вернулся на диван. Хорошо бы сейчас самому лечь, нужна релаксация. Но здесь эта докторша… Молодец, в общем-то, медицина должна быть консервативной, все-таки имеешь дело с людьми. Наверное, всему виной недостаток современной, объективной, строго научной информации… Ну спокойней, спокойней, Саврасов. Пятнадцать секунд полного расслабления. Тихо. Отключить мысли. Не думать…
А если он прав? Ведь было уже со многими вещами так — кричат «бред», "реникса", «идеализм», а потом оказывается, что это настоящее. Так хочется, чтобы он был прав. Чтобы можно было действительно вылечиться, чтоб исчезла постоянная ноющая боль в пояснице, чтобы почувствовать себя человеком не хуже других, обыкновенной здоровой женщиной…
Саврасов вздрогнул и открыл глаза. Тамара сидела, отвернувшись к окну. Лицо ее, с прорезавшимися носогубными складками и сжатыми губами, было постаревшим и печальным.
"Я ее услышал, — подумал Саврасов. — Великолепно услышал. Усталый. Не собранный. Без настройки. Она работает точно на моей волне. И кажется, она меня тоже слышала, только но поняла. Ведь это я вспомнил и рениксу, и идеализм… Проверим…".
Она сидела по-прежнему неподвижно, но вот лицо ее разгладилось, в нем появилась надежда, по губам скользнула улыбка. ("Все они Моны Лизы", усмехнулся про себя Саврасов.)
— Ну что ж, я мало знаю об этом. И действительно глупо обличать и цеплять ярлыки, не разобравшись в сути. И ведь так хочется, чтобы все это была правда! Чтобы можно было пройти несколько сеансов у специалистов — и ты снова человек. Без диеты, режима, без болей. Без хирурга на горизонте…
— Все правда. Все можно.
— Ну, что ж, когда я себя совсем уговорю, ждите в гости. Вернее, в пациенты. Вдруг заявлюсь, как снег на голову, в какую-нибудь пятницу прямо в клинику, в Марьину рощу. А пока прощайте. И знаете, я очень рада за Глафиру Алексеевну. Просто от сердца отлегло — я ведь видела, куда идет, а сделать ничего не могла…
Она улыбнулась и пошла к выходу. Саврасов проводил ее до калитки. Однажды поймав сигнал, он уже чувствовал его постоянно, "то его волновало, он ощущал растущий интерес к этой женщине — в остальном, кстати, вполне ординарной. Ему не хотелось, чтобы она уходила, и ничего не стоило задержать ее, но он не стал прибегать к внушению. Никогда этого не делал после того единственного раза, когда утром на него взглянули такие чужие, такие холодные, брезгливые глаза…
Но она вернулась сама. Остановилась в трех шагах и сказала:
— Знаете, я вдруг подумала вот что. Любое новое лечебное явление порождает, как правило, новые знания о человеке и новую профилактику. Конечно, я простой участковый врач, мое дело уметь писать КВПД, ОРЗ и двадцать шесть рецептов неразборчивой латынью, да вот хочется быть не только участковым, но и просто врачом. А врач, чтобы вы знали, — это прежде всего профилактик! Так скажите мне, практику, что дает ваше шаманство нового в области профилактики?
— Хм… Вопрос сложнее, чем может показаться с первого взгляда, всерьез говорить на эту тему — пяти минут мало…
