Брайан Олдисс - Галактики как песчинки
Ты слушал с холодным пренебрежением все это, сознавая, что устаревшие и величественные лабиринты Вечной Войны плотно улеглись на Оулени.
Когда Одноглазый устал ораторствовать, Ты рассказал ему о плане завоевания Инисфара.
Ты говорил ему, что, живя на Оулени — холодной окраине Галактики, — он и представить себе не может богатств центральных миров; что все мифы и сказки, с которыми дети Оулени знакомы со рваных пелёнок, не составляют и одной десятой изобилия Сюзерена Инисфара; что счастье и судьба каждого человека возведены там в права.
— Да, конечно… Здесь мы лишены всех привилегий, — глухо промычал Одноглазый. — Но как можно противостоять силе Инисфара?
И Ты раскрыл ему один аспект, который делает Инисфар уязвимым: во всей его системе нет ни одного генерала, который обладал бы таким же бесстрашием и проницательностью, как он — Одноглазый; инисфа-ряне порастеряли старую добрую самонадеянность; они превращаются в мечтателей-производителей.
— Все это так, — вздохнул Одноглазый. — Хотя сам бы я не додумался до такого. У них наступил упадок!
— Упадок! — воскликнул Ты. — Да это же падаль. Они висят, как огромный перезрелый плод, в ожидании падения под тяжестью своего веса. Упадёт и развалится.
— Вы действительно так думаете?
— Послушайте. Как давно существует мир всей Галактики — конечно, за исключением вашего мнения о том, что такое мир? Миллионы лет, не так ли? А разве не из-за этого мира звёздная торговля почти сошла на нет? Мой друг, должен вам сказать, что могущественные нации звёзд свалились в глухую спячку. Их воины и техника не испытывались поколениями. Их наука покрылась ржавчиной в болоте самодовольства!
Такие Твои речи снова подняли на ноги Одноглазого. На этот раз он попал в сети Тебя — первый в списке побед.
Командир заорал в восторге:
— Во имя Тралдеменера, все так и есть, как вы говорите! Они забыли, как воевать! Они дегенераты! Вперёд! Нельзя терять времени! Мой друг, завтра же начнём освобождение народов Инисфара. Ну, почему эта идея не пришла мне самому в голову?
— Подождите, — сказал Ты.
И дотронулся до изорванного рукава генерала. Тот, будто почувствовав, что часть энергии Тебя передалась ему, покорно ждал.
— Необходимо завоевать Оулени. Завоевав его, вы должны объединиться. Ваших сил недостаточно, чтобы одолеть гибнущее могущество Региона. Гражданская война должна быть закончена.
Выслушав, Одноглазый нахмурился и почувствовал себя неуверенно. Больше всего на свете ему хотелось стереть этот город с лица земли.
— Но так просто не закончишь Гражданскую войну, — запротестовал он.
— Вы и я отправимся на встречу с командиром врага, — предложил Ты.
И, несмотря на протесты генерала, именно так вы и поступили.
Осторожно пробираясь сквозь обломки, Ты прошёл то, что когда-то называлось Западными воротами, и подошёл к импровизированному бастиону из свинца и песка, который отмечал передовые позиции армии Одноглазого.
Здесь генерал заспорил опять. Ты заставил замолчать его.
Они прихватили с собой ещё одного человека. Одев, как и Одноглазый, противорадиоактивный костюм, Ты взял в руки белый флаг, и маленькая группа выбралась на улицу.
Когда-то это был прекрасный проспект, теперь здесь торчали высокие деревья, словно занозы; стояли дома без фронтонов. Замерли несколько роботов-танков, крепко сваренные корпусами. Словно памятники безумию, возвышались они на раскрошенном тротуаре.
Ничто не двигалось.
Но Ты шёл вперёд, полностью уверенный в присутствии глаз невидимого противника, которые внимательно следили за ними через прицелы.
В самом конце проспекта механический голос остановил их. Парламентёров спросили, что они хотят. Когда эхо голоса растворилось среди руин, Одноглазый назвался и потребовал встречи с генералом противника.
Минуты через две прозрачный диск, использующий лучевую энергию, спустился к ним. Открылся люк, и механический голос пригласил:
— Пожалуйста, входите,
Войдя в машину вместе с компаньонами, Ты сразу же вознёсся на высоту, как раз над крышами домов. Диск порхнул и через пару кварталов к северу, нырнул вниз. Люк открылся, и Ты вышел из кабины.
3.
Ты оказался во дворе бойни. Сейчас здесь не было животных, хотя стена с несколькими зарядными устройствами на уровне сердца показывала, что место это ещё используется по своему прямому назначению.
Тебя и сопровождающих встретили два капитана. Они отдали честь Одноглазому и повели всех со двора в глубокое убежище. Спустили в шахту старого пневматического метро, где Ты снял противогаз и противорадиационный костюм. Их провели по одному из лабиринтов коридора, построенного недавно в этой части метро. И вскоре они упёрлись в белую дверь. Их пригласили войти.
Ты вошёл.
— Эй ты, предатель! Что заставляет тебя думать, что ты выйдешь отсюда живым? — спросил вражеский генерал. Его китель, порванный в различных местах, никак не выглядел аккуратным. Глаза его метали молнии; он шагал, как это делают кадровые офицеры с незапамятных времён — спина прямая, словно диски позвоночника намертво запаяны.
Маленькие усики Запаянного победно встопорщились при виде врага.
На время забыв обо всём, кроме старой вражды, Одноглазый двинулся вперёд, будто хотел вырвать усики своего противника.
— Пожмите руки, эй, вы — оба, — нетерпеливо сказал Ты. — Придите к соглашению. Чем скорее это будет сделано, тем лучше.
Запаянный впервые обратил внимание на Тебя. И тотчас же превратился в лёд.
— Я не имею понятия о том, кто ты такой, парень, — произнёс он. — Но если мне покажется, что ты наглец, я сожгу тебя. С твоим другом я должен быть более внимательным — его голова предназначена для городских ворот. Вы — отработанный материал.
— На этот счёт у меня есть своё мнение, — сказал Ты. — Мы прибыли сюда не для того, чтобы обмениваться угрозами, а чтобы предложить вам сделку. Если вы готовы выслушать, то слушайте.
В гамме эмоций существует стадия, лежащая за границей ярости. Когда ярость охладевает, она переходит границу злости и сливается со страхом.
Когда Запаянный дошёл до этой точки, он остолбенел, будто задремав. Генерал не мог вымолвить ни слова.
Ты начал говорить об Инисфаре.
Убедить Запаянного, более закалённого и более уверенного в себе, оказалось труднее, чем его противника. И хотя слабая, кривая улыбка сладострастия коснулась его губ при упоминании Тобой богатств Региона, он ни на минуту не позволил себе расслабиться.
Когда Ты закончил, он заговорил:
— Ты — житель Оулени, чужак?
— Нет, — ответил Ты.
— Откуда ты, чужак?
— Моя планета — вне Галактики.
