Елена Федина - Завещание Малого Льва
— Умеешь ты прибавить забот, — сказала ему мадам, аппетитно хрустя сухариком с намазанной на него икрой, — на пятнадцати планетах переделать аппаратуру! Неизвестно еще, какие там условия!
— Неизвестно? — удивился Дрод, — вы же говорили, что у вас даже план одновременного изъятия давно готов.
— Это мы врали!
Лецию стало неловко, а Оборотень отнесся к такому заявлению совершенно спокойно, он и сам всё время врал.
— Так вы не знаете, на каких планетах у нас базы?
— Конечно нет, — сладко улыбнулся Грэф, — и ты мне их покажешь все до единой, зернистый друг.
Что подумал Дрод, осталось загадкой, но узкое лицо его еще больше вытянулось.
На другой вилле было не так вычурно и напряженно. Утреннее солнышко спокойно и нежно согревало белый домик с голубым бассейном, и так же спокойно и нежно облизывали пологий берег бирюзовые морские волны. Леций подумал, что в этом тропическом раю оригинально будет смотреться букет ромашек с васильками, и он его добыл, самолично нарвал где-то за огородами в средней полосе. Больше ничем он поразить Цирцею не собирался, разве что своим неожиданным появлением.
Она плавала в бассейне. Потом вошла в гостиную с полотенцем на плечах, увидела букет, а затем и гостя в кресле. Гость не был приучен вставать в присутствии дамы, условный рефлекс не сработал, он просто растерялся, разволновался некстати и продолжал сидеть, делая вид, что спокоен. Немая сцена тянулась с минуту. Они рассматривали друг друга. Он видел вполне красивую, подтянутую женщину в белом купальнике на шоколадном теле, отмечая, что за эти семнадцать лет она только помолодела, с землянками такое случалось. Цирцея же стояла спокойно, склоняя голову на бок то вправо, то влево. Белые мокрые волосы сосульками падали то на одно загорелое плечо, то на другое.
— Не помню, чтобы я давала тебе ключ, Одиссей, — сказала она вполне приветливо и даже не удивленно своим глубоким с хрипотцой голосом.
— Но меня-то ты помнишь? — уточнил он.
— А я-то думаю! — усмехнулась она, присаживаясь на диван, — зачем мне понадобилась восьмая пластическая операция! Для кого, для чего?.. Только что разошлась с очередным мужем. Роли уже возрастные предлагают. Можно и расслабиться, а я всё не унимаюсь… ну что, Одиссей… безупречный юноша без пороков и недостатков… что случилось на этот раз? С какой стати ты обо мне вспомнил? Кажется, в прошлый раз у тебя была депрессия, и тебя бросила жена.
— Да всё то же самое, — признался он с той же прямотой, что и она, — у меня депрессия, и меня бросила жена.
— Еще одна?
— Та же самая.
— О! Я же говорила, что она к тебе вернется!
— Да, ты оказалась права.
— Конечно. И в этот раз так же будет. Вам нравится играть в эту игру — так и скажите. И не морочьте людям голову.
Леций не знал, что ответить, он даже не знал, хочет ли он, чтобы она снова оказалась права. Он устал жить с женщиной, с которой надо обдумывать каждое слово, чтобы не задеть ненароком ее воспаленное самолюбие.
— Пойду переоденусь, — улыбнулась Цирцея, шоколадный загар подчеркивал морщинки на ее лице, видимо, восьмая пластическая операция была у нее на в другом месте звездного тела, — и сварю кофе.
— Нет! — почти крикнул он, — не надо кофе. Только чай, — и добавил уже смущенно, — любой.
— Однако, как ты сюда попал? — снова задумалась она, стоя в дверях, — или моя охрана ни к черту, или замки сломаны?
— Было открыто, — соврал он в очередной раз.
— Странно…
Пока ее не было, он сидел и думал: чего он хочет? Да ничего. Просто поговорить. Чтобы умная женщина его выслушала и сказала, какой он дурак, или наоборот, какой он хороший и безупречный. Не важно, лишь бы выслушала. А еще он хотел бы красиво за ней ухаживать, но только потом, когда у него будет время, если оно вообще у него будет.
Цирцея явилась в розовом халате, за ней семенил с подносом забавный розовый робот.
— Ничего, что я по-домашнему? — усмехнулась она.
— Ничего, что я без приглашения? — ответил он.
— Ничего. Но еще раз предупреждаю: не вздумай с горя в меня влюбляться. Я только что избавилась от изнурительного чувства к одному молодому красавцу, который, как выяснилось не любит морских свинок. Это ужасно, когда мужчина не любит морских свинок…
— Я всех люблю, — вздохнул Леций, — но сейчас вообще-то никого. И жить надоело, и смысла в этом особого нет. Всё, что ни делал в жизни — всё зря. Вот такое настроение.
— Ясно, — понимающе кивнула она, — возрастной кризис. Это у всех бывает и не один раз. С некой утомляющей периодичностью.
— И что ты тогда делаешь?
— Как что? Развожусь и пью. Потом снова выхожу замуж.
— У меня так не получится.
— А тебе это и не нужно. У тебя другая история. Вы наверняка бурно поссорились, а скоро страстно помиритесь. Знаю я такие парочки. Она обиделась на какую-то мелочь и раздула ее до вселенских масштабов.
Леций только покачал головой, поэтому она удивленно спросила:
— Что? Не так?
— Не так, — сказал он, — у нас возрастные проблемы. Она стареет, а я пока нет. Перенести это она не может и решила расстаться. Скажи, на Земле так часто бывает?
— Бывает, — задумчиво рассматривала его Цирцея, — живем долго, стареем поздно, поэтому всё перепуталось, иногда дети младше правнуков. Такие браки, конечно обречены, хотя запретить их никто не может. К ним и надо относиться как ко временным. У меня самой был любовник почти на девяносто лет моложе. Я старше его бабушки! И мы прожили счастливо два с лишним года. Чего ж еще? Я нашла ему молодую подружку, а сама вот легла на операцию… Только из какой же ты дыры, Одиссей, что задаешь подобные вопросы?
— Я живу на Пьелле, — признался Леций.
— На Пьелле? Это где?
— Бета Малого Льва.
— Да? — она поморщилась, — всё равно не знаю.
Богема есть богема!
— В нашей «дыре» есть три театра, — сказал он, — ты бы прилетела с гастролями?
— Почему бы нет, — пожала она плечами, — если мне и моей труппе пришлют комфортабельный звездолет.
— Пришлют.
— Меня так любят на Пьелле?
— На Пьелле любят театр. Жена второго полпреда была актриса. Зела Оорл.
